~ КИНОСКАЗКА ~
~ ЧАСТЬ ВТОРАЯ ~
Дормидон идет за появившимся Голубым огоньком и беспрепятственно входит в каменную стену.
Выходит к высокому старому Дубу. Ветви и листья рождают удивительные музыкальные звуки.
На ветвях гнездятся диковинные птицы.
Вокруг стоит сад с разноцветными плодовыми деревьями: красными, розовыми, синими, голубыми, желтыми, оранжевыми. На деревьях растут Золотые яблоки, от сияния которых светлым-светло.
Дормидон замечает на ветке дерева вещую деву-птицу Гамаюн – от головы до пояса женщину несравненной красоты, а от пояса же – птицу.
Дева-птица говорит чарующе-чудным голосом:
- Зачем пожаловал, царь Дормидон, на границу между потусторонним миром и белым светом?
Дормидон низко-низко кланяется, отвечает:
- Я пришел за Золотыми яблоками, что растут в твоем Райском саду!
- За Золотыми яблоками?! Неужели ты, старый пень, решил обновить свое дряхлое старческое тело и превратиться в цветущего юношу? - хохочет дева-птица Гамаюн.
- Нет, вещая дева-птица Гамаюн, я не хочу превращаться в цветущего юношу. Я пришел за Золотыми яблоками, чтоб освободить Домового по имени Эй от колдовства злой и коварной колдуньи!
- Освободить Домового? И только? Ты ничего не хочешь попросить для себя?
- Я ничего не хочу просить для себя!
- Что ж, хорошо! Золотые яблоки ты, благородный царь Дормидон, получишь, если ответишь на мой вопрос! Но не ответишь, - навсегда останешься на границе между потусторонним миром и белым светом болотной корягой!
Густая листва на ветвях высокого старого Дуба шелестит:
- Нет, пусть останется Водяным! Лучше Лешим! А я хочу, чтобы беззубым Банником! Лучше уродливым Злыднем!
Поднимается шум, гвалт, спор.
- Тише! - говорит дева-птица. -Так ты готов, царь Дормидон, ответить на мой вопрос?
- Мое слово крепко! - отвечает Дормидон.
Дева-птица бросает Золотое яблоко себе под ноги, превращается в карлицу-дух Крауро, на голой шее которой сверкает жемчужное ожерелье.
Сияние ожерелья ослепляет Дормидона.
Диковинные птицы разлетаются.
Разноцветный плодовый сад исчезает.
Появляется булькающее, кипящее болото с диковинными кустами, корягами, на которых сидят ослепительной красоты, с яхонтовыми глазками, пунцовыми губками полногрудые Болотницы.
- Скажи, царь Дормидон, что самое прекрасное и самое удивительное на всем белом свете? - спрашивает карлица-дух Крауро.
- Этот вопрос немудрен! - самодовольно отвечает Дормидон, поглаживая свою седую холеную бороду.
- День не хвалят, пока не стемнело! Отвечай же, гость незваный!
- Ничего нет прекраснее и удивительнее на всем белом свете, чем сила и власть!
- Ты думаешь, что сила и власть – самое прекрасное на всем белом свете?
- Да! Все трепещут перед моим могуществом! Все стараются заслужить мою милость! Стоит чего мне захотеть, как все исполняют без малейшего возражения!
Очаровательные полногрудые Болотницы хохочут.
Дормидон погружается в кипящую, булькающую болотную жижу по колени.
- Осанка у тебя, благородный царь Дормидон, львиная да вот ум куриный! Попробуй приказать моим слугам. Может, заставишь кого-нибудь освободить тебя из кипящего болота?!
Дормидон пытается выбраться из болотной жижи. Тщетно.
Смотрит на пленительную красоту полуобнаженных Болотниц, кричит:
- Я знаю ответ! Ничего нет прекраснее и удивительнее на всем белом свете, чем красота! Человек всегда любовался, восхищался, наслаждался чарующей, пленительной силой красоты и вечно боготворил ее и в человеке, и в природе, и в искусстве!
На голой шее Крауро сверкает жемчужное ожерелье.
Дормидон погружается в кипящую, булькающую болотную жижу по плечи.
Очаровательные полногрудые Болотницы превращаются в косоглазых Кикимор, безобразных Ведьм.
- Видать, ты, благородный царь Дормидон, ничему так и не научился за свое славное правление и ума совсем не нажил? Неужели тебе, старому пню, до сих пор неизвестно, что в мире очень часто красота уродна?!
На голой шее Крауро вновь сверкает жемчужное ожерелье.
Она превращается в белое облачко и исчезает.
Кикиморы, Ведьмы подплывают к Дормидону, щекочут его, приговаривают:
- Иди ко мне, умница! Ах, ты, душечка! Возлюбленный, царь-батюшка!
На его голову прыгают мерзкие Жабы, в рот лезут земляные Черви, мохнатые Пауки.
Дормидон отплевывается, пытается выбраться из булькающей болотной жижи.
Появляется Смерть, гладит ее своими костлявыми пальцами, говорит:
- Боишься, царь Дормидон, иди в мое царство мертвых?
- Не боюсь я твоих безжалостных объятий!
- Но в твоих глазах отчаяние и страх!
- Пойми, не могу я уйти в твое царство мертвых, не выполнив наказ покойной несчастной царицы оберегать дочь Божену до ее замужества, не освободив Домового от колдовства злой и коварной колдуньи! А потому борюсь сейчас за свою совершенно никчемную и бесполезную жизнь!
Кикиморы, Ведьмы отпускают Дормидона, шепчут:
- Вы слышали? Он сказал Жизнь! Да… да… он сказал Жизнь! Царь Дормидон ответил правильно!
Дормидон смотрит на смутившихся Кикимор, испуганных Ведьм, кричит:
- Ах, старый, старый я дурак! Только теперь понял, что самое удивительное на всем белом свете – это Жизнь. И ничего нет прекраснее, чем Жизнь в каждом листике, в каждом цветке, в каждом крике птицы!
Послышалось кукареканье петуха, возвещающего о наступлении дня.
В руках Дормидона появляются Золотые яблоки. Он оглядывается - болото исчезает.
На горизонте пробиваются первые лучи восходящего солнца.
Царь просыпается в своей кровати.
- Ваше величество, пора вставать! - плачет Ерехон.
В комнату входит в состоянии истерического возбуждения, рявкает царица и бьет палкой по столу:
- А ну, живо встать, старый идиот!
Со стола разлетаются Золотые яблоки.
На шум и крик сбегаются любопытные мамушки, нянюшки, дворянушки, вельможи, пиная разлетевшиеся Золотые яблоки.
Божена падает на колени, целует края платья Гаргиппии, молит:
- Матушка, пожалуйста, не бранитесь! Позвольте мне извиниться за батюшку, родимого?!
- А разве твоему скудному разуму, придурок, это может быть по силам? - ехидничает Гаргиппия.
Свита тыкает пальцами в царевну:
- Смотрите, чокнутая заговорила! А мы-то думали, что у нее язык отсох! Да она, паршивая змеюка, только прикидывается несчастной! А разве я не говорила, что она врунья? Ишь, какая обманщица! Еще притворяется! Давным-давно надо было ее посадить в железную клетку да возить нечисть пугать!
Божена стоит на коленях просит:
- Матушка, простите батюшку родимого!
- Я тебе покажу, как прости, безголовье! Докуль будешь надо мной издеваться?! Убирайся прочь, чертова невеста! - орет Гаргиппия.
Появляется Черт с приплюснутым носом, с улыбкою слаще меда и вина, в одежде придворного министра.
- Я здесь, ваше величество, враг веры, древний недруг рода человеческого! - говорит он вкрадчивым голосом.
- Я тебя не звала!
- Я всегда там, где произносят имя мое! - говорит Чёрт, подбирает Золотое яблоко, протягивает его Горгипии.
Царица хватает Золотое яблоко, бросает его в царевну, кричит:
- Поди ты к черту, мерзкая уродина!
Золотое яблоко касается горбатого и кривого тела Божены.
Царевна тотчас превращается в очаровательную, ослепительной красоты, тонкостанную девицу.
Нянюшки, мамушки, боярушки дивуются чуду, с приседаньицем слова сыпят:
- Ах! Чудо! Невероятно! Великолепно! Ослепительно!
- Вот диво – так диво! - хлопает глазами Ерехон.
Гаргиппия трясется от злости, скрежеща зубами, шипит:
- Что ты наделал, шут бестолковый? Эдак размочалить бы твою поганую репу!
- Не лайтесь, ваша мрачность, я же не подозревал, что вам в голову придет затея бросаться яблоками, - говорит Чёрт в облике министра, улыбаясь кисло-сладкой улыбкой.
- Свиная ты морда! Знаю твои плутни, мошенник!
- Подумаешь, царевна свою харю кирпичом натерла-нарумянила!
Гаргиппия замахивается палкой, грозит:
- Бестия, достойный кнута и виселицы!
Черт исчезает.
Свита подбирает Золотые яблоки, вырывая их друг у друга, вцепившись в волосы.
Яблоки сохнут прямо у них на глазах, превращаясь в огрызки.
Дормидон плачет от радости, обнимает царевну, говорит:
- Ах, чудо свершилось!
Вельможи, франты порхают вокруг царевны, кренделем изгибаются, хорохорятся-амурятся, превозносят ее всячески:
- Очаровательница! Единственная мечта! Решаюсь признаться в своих чувствах! Звездочка, освещающая путь к короне!
Ерехон обнимает Дормидона.
- Ваше величество, - говорит, - Божена как две капли похожа на покойную царицу! Объявите своему народу о великой радости!
- Подай сюда мой золотой праздничный наряд! Я объявлю о великой радости!
По городской площади едут обозы с сеном, телеги с яблоками. Кругом раздается ржание лошадей, цокот копыт, рев и мычание рогатого скота, разноголосый говор.
Портные, ремесленники, кузнецы, торговцы занимаются повседневным ремеслом.
Городская стража ходит-бродит по площади, грозно позванивая металлическими шпорами, кричит:
- Работать, голодранцы! Всем работать! Больше трех не собираться!
Калеки, Нищие, Слепые в пестрых лохмотьях, с клюками, с сумками через плечо, с деревянными «ногами», с разбитыми до ссадин лицами жалостливо просят милостыню.
Собаки на убогих рычат, яростно лают.
Рогатый скот беспокойно мычит. Лошади тревожно храпят, ржут, встают на дыбы.
Мальчишки-подростки кружатся среди убогих жестоко дразнят:
- Попрошайки! Бродяги! Плешивые!
- Понимаете ли вы, поганые стервецы, силу слов сказанного? - говорит убогий горбун-нищий.
Мальчишки хохочут, бросают каменюками в Калек, кричат:
- Уроды, сваляйте дурака!
- Удавлю! Зашибу! – говорит горбун-нищий.
- Злодеи проклятые! А мы вас не боимся! - не отстают мальчишки.
- Жар копнешь – искры полетят! Дармоеды! - грозит горбун.
Торговки сострадательно качают головами.
- До чего же назойливы негодные мальчишки! Ишь, разболтались!
- Не совестно ли вам дразнить убогих? Они и так обиженны судьбою! - говорит вторая торговка.
- Господи, сколько им еще страдать и маяться? - говорит третья торговка.
- Может, Бог пошлет им радость и исцеление? Ведь царевна Божена тоже была безобразная, горбатая, кривая, а теперь, говорят, красоты необыкновенной», - говорит первая торговка.
- И такая вся нарядна! - говорит вторая торговка.
- Дай-то Бог! - говорит третья торговка.
- Ведьма царевна! Оборотень! Свершает волшебные чары! – говорит, переодетая в калеку, царица Горгиппия.
- Что ты, горемыка несчастная, вот, возьми семечки, орешки, яблочко и ступай с Богом своей путем-дорогою, - говорит первая торговка.
- Убейте царевну-колдунью, пока не поздно! - говорит Горгиппия, переодетая в калеку.
- Разве ты в своем уме с такими бреднями? - говорит первая торговка.
- Стоит царевне захотеть, и она всех превратит в зверье поганое, а город повергнет в геенну огненную! На пылающем огне будет приносить жертвы Дьяволу! - говорит переодетая Горгиппия.
По площади идет стадо рогатого скота.
- Глядите, черная корова идет перед стадом! – кричит вторая торговка.
- Жди теперь несчастья, - говорит третья торговка.
- Это перед страшной грозой и бурей, - говорит первая торговка.
- Несчастья скоро будут в городе, заразные болезни, страшный голод, мор! - говорит переодетая Горгиппия.
- Я вижу, что тобой, горемыка несчастная, хвостатый черт играет! – говорит первая торговка.
- До сих пор я на хвостатом черте с приплюснутым носом верхом ездила, да еще чертом погоняла! - говорит переодетая Горгиппия.
Появляется Черт с приплюснутым носом, с горящими углями вместо глаз, с улыбкой слаще меда и вина, в облике крестьянина. Вкрадчивым голосом говорит:
- Я здесь, ваше величество, враг веры, древний враг рода человеческого!
- Я тебя не звала! – говорит переодетая Горгиппия.
- Я всегда там, где произносят имя мое!
Торговки от ужаса крестятся:
- Колдовство! Черная магия! Несчастная одержима злым духом!
Чёрт в облике крестьянина окидывает взглядом торговок, говорит:
- Эк-ка орава собралась, ровно на представленье!
- Господи, изгони силу дьявольскую из несчастной горемыки, заставь оставить силки свои и уйти побежденным! - говорит первая торговка.
- Эй, отродье человеческое, кто вспоминает Бога, тот и Чёрта не отрицает! - говорит Черт в облике крестьянина.
- Господи, да низойдет на несчастную горемыку милость и мир всех святых ныне и присно и во веки веков! Изгони беса, который враг веры, недруг рода человеческого! - говорит вторая торговка.
- Молчи, старое стерво, не досаждай мне! - говорит Чёрт в облике крестьянина.
- Изыди, изыди ты, нечистый дух, древний змий, со всеми твоими присными! – говорит третья торговка.
- Заткнетесь ли вы, старые хрычовки?! Что пасть свою дырявую раскрыли без надобности?!
- Дайте сюда святой воды! Несчастная калека совсем рехнулась от голода и болезни, -говорит вторая торговка. - Бедолага от боли и страдания с ума сошла.
- Ведьма царевна! – говорит юродивый.
- Сжечь царевну! – говорит слепой.
- Оборотень царевна! – говорит нищий.
На шум и крик сбегается городская стража:
- Разойдись, рваная подзаборная сволочь!
Переодетая в калеку Горгиппия, нищие, слепые разбегаются во все стороны.
- А вы что лясы точите, голодранцы?! Всем работать! Больше трех не собираться! – кричит стража на торговок.
Торговки расходятся.
- Что рыло свое свиное воротишь? – кричит стражник на чёрта.
- Молчи, могильная муха, не нервируй меня без надобности!
Стражник вынимает булатный меч из ножен, замахивается:
- Я те, быдло, быстро голову сказню, да рога пообламываю!
Черт в облике крестьянина сверкает огненными углями вместо глаз, хлопает в ладоши. Раздаются раскаты грома.
- Слышишь ты, быдло, гулкий беспрерывный гром? Это адский огонь вырвался из плена колдовством царевны Божены! - говорит черт и на глазах у стражника растворяется.
Стражник бросает меч на землю, кричит:
- Колдовство! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!
В это мгновение звучат торжественные звуки труб.
На дворцовый балкон перед городской площадью выходят в дивных тканях и чудных уборах Дормидон, Божена, Ерехон, министры, вельможи, боярыни, франты.
Народ снимает шапки, земно низко кланяется.
Дормидон восклицает:
- Сегодня нашей нежно любимой дочери исполняется восемнадцать лет! Я с огромной радостью объявляю ее невестой! Тот, кого царевна Божена выберет себе в мужья, получит царскую корону и все великое царство-государство в придачу!
- Всем кричать ура! Всем радоваться! - кричит царский генерал с разноцветными перьями на шляпе, с яркими звездами на груди.
Пышная свита хлопает в ладоши.
Переодетая в калеку Горгиппия стоит в толпе, грозит кулаком свите:
- Царевна ведьма! Сжечь царевну!
- Схватить бунтовщика! - приказывает генерал.
- Косой тебя возьми, болван! - орет Горгиппия, показывает толстый кукиш, плюет на стражников.
Плевок касается земли. Тотчас раздаётся оглушительный взрыв.
Стража падает навзничь.
С крыш домов взлетают перепуганные черно-белые сороки. Разлетаются в разные стороны, болтая:
- Царевна ведьма! Сжечь царевну! Болван… болван…
Люди в панике разбегаются. Поднимается шум.
Дормидон, Божена, Ерехон, свита покидают балкон.
Горгиппия, переодетая в калеку, взбирается на телегу, доверху наполненной травой, размахивает огромным черным флагом, разбрасывает вокруг себя листовки, кричит:
- Долой царевну! Сжечь царевну! Ведьма царевна!
Генерал хватает ее за ноги, тянет на себя, пытаясь стащить с телеги.
Горгиппия упирается, перегибается через плечо генерала, шипит.
Генерал видит в своих руках шевелящуюся веревку с головой калеки, орет:
- Нечистая сила!
Подбегает стража с крючьями, кольями, пиками, пытается зацепить шевелящуюся веревку.
Конец веревки бьет три раза по земле и лопается, словно мыльный пузырь.
Брызги превращаются в рой злых Ос, которые нападают на стражу и безжалостно жалят их.
Стража падает от укусов, умирает в мучительных страданиях.
Огромная оса влетает в окно дворца, касается пола, превращается в Горгиппию.
Царица вытягивает вперед правую руку, шепчет:
- Явись, чудодейственный прутик!
Появляется прутик, сверкающий разноцветными огнями.
Гаргиппия притрагивается прутиком к коралловому изваянию гадюки:
- Проснись, моя верная!
Коралловое изваяние оживает.
- Ползи и смертельно укуси царевну Божену! Не бывать дрянной девчонке царицей! Я – полновластная владычица города! - говорит Горгиппия.
Гадюка ползет по каменному полу мимо подоконника, на котором лежит кверху брюхом, греясь на солнышке и притворяясь спящим, большой черный Кот. Кот звонко мурлыкает.
Стражник замечает гадюку, обнажает меч.
- Убей стражника! - шепчет Горгиппия.
Гадюка кидается на стражника и душит его. Потом вползает в дверь с изображением цветущей розы.
У раскрытого окна в глубокой печали сидит царевна, целует белую голубку, шепчет:
- Когда я была уродливой, меня ненавидели и презирали. Я была несчастна. Сейчас все льстят, пытаются заслужить мою милость. И я вдвойне несчастна. Ни богатство, ни красота не сделали меня счастливой. Ах, где очаровательный юноша, спасший мне жизнь? Он единственный, кто не испугался моего уродства. Ах, может, бурная река унесла его в темные леса, безжизненные пустыни, зыбучие болота, и юноша умирает от голода и страданий? Милая Голубка, лети от дома к дому, от дерева к дереву, пока не долетишь до юноши. Расскажи ему о моей любви. Да передай, не надо мне ни богатства, ни славы, ни царей, ни королей!
Гадюка воинственно выгибается.
Вдруг раздаются звуки дудки, на которой играет переодетый в восточного дрессировщика змей домовой.
Гадюка, опьяненная и одурманенная сладкой мелодией, неистово танцует, изгибаясь от наслаждения.
Горгиппия смотрит на экран ноутбука, кричит:
- Змея подколодная, чтоб тебя черт побрал!
Появляется чёрт с приплюснутым носом, с улыбкой слаще меда и вина, благоговейно кланяется, вкрадчивым, мягким голосом говорит:
- Я здесь, ваше мрачность, враг веры, недруг рода человеческого.
На спинке кресла сидит черный ворон, говорит:
- Пр-р-ро волчищу р-р-речь, а он уж навстр-р-речь!
- Заклинаю тебя, мой верный бес, источник алчности, причина беспорядка, скажи и правду доложи, как избавиться от Домового?! – говорит Горгиппия.
За окном на ветке дерева сидит и болтает черно-белая сорока:
- Никак! Никак!
Горгиппия плюет на сороку, шипит:
- Исчезни, подлая интриганка!
Сорока растворяется. Чёрт, почесывая свою голову, шепчет:
- Есть в Райском саду Золотые яблоки, обладающие чудодейственными свойствами: бедного делают богатым, уродливого – красавцем, несчастного - счастливым!
- Достань эти яблоки, и я ослеплю все чувства домового, наполню ужасом его существование! - радуется Горгиппия.
- Не волнуйтесь, ваша мрачность, все будет исполнено! - чёрт делает пируэт на одной ноге и исчезает.
- Ворон, носитель смерти, лети и убей юношу, посмевшего подобрать зеленый венок царевны Божены! - говорит Горгиппия.
Ворон хлопает крыльями и улетает.
Горгиппия дует на экран ноутбука. Изображение гаснет.
Гадюка растворяется.
Исчезает и переодетый в восточного дрессировщика змей домовой.
Божена выпускает из рук белую голубку, провожает ее долгим, печальным взглядом.
Внизу проплывают дремучие леса, просторные поля, высокие горы. Вдали виднеется широкая бурная река.
Река приближается и становится яснее.
На берегу реки, на мягком песке лежит весь в тине, обессиленный юноша.
Нежные лучи солнца ласкают его обнаженное тело. Глаза юноши закрыты. В его руке – зеленый венок, сплетенный царевной Боженой.
Белое облачко опускается на землю, касается ржи, склонившейся от спелых зерен, - превращается в карлицу-дух Крауро.
На белой шее Крауро сверкает жемчужное ожерелье.
Ослепительное сияние ожерелья отражается на зеркальной глади реки.
Дует ветерок в безветренный тихий солнечный день. Ветви и верхушки деревьев шевелятся-качаются, длинные стволы сосен шумят-скрипят, птицы в тревоге разлетаются.
Ворон сидит на ветке, сердито говорит:
- Кар-р-р! Кр-р-раур-р-ро пр-р-рилетела - цар-р-рица потустор-р-роннего мир-р-ра! Кошмар-р-р! Кар-р-раул! Авр-р-ал!
Крауро грозит пальцем, говорит:
- Что раскричался, приятель ворон? Знать, колдунья пакость затеяла?
Ворон взлетает с ветки и улетает.
Карлица-дух подходит к обнаженному юноше, хватает зеленый венок, тянет к себе.
Юноша раскрывает глаза, стонет:
- Ах, тетушка-сударушка, подобрал я нечаянно венок этот зеленый, а по обычаю моего королевства юноша, взявший венок, сплетенный девушкой, обязан на ней жениться.
- Хороший обычай. Однако хочу предупредить, благородный юноша, - такая затея может плохо кончиться для твоего здоровья.
- Опасности я не боюсь!
- Человек всегда смел, пока все гладко! Но разве ты не видел уродство своей нареченной?
- Ах, тетушка-сударушка, есть и в уродстве красота! - юноша встает, подбирает крупные листья и обвязывает ими свое голое бедро.
- Видать, ты - бедный человек. Сирота.
- Вы бы дали мне что-нибудь из одежды!
Карлица-дух Крауро улыбается.
На голой ее шее сверкает жемчужное ожерелье. Вдруг из лесу выбегает бурый Медведь (это превращенный царицей Горгиппией дворцовый стражник.), грозно ревет, встает на задние лапы.
- Убей, благородный юноша, этого взбесившегося медведя, сдери с него шкуру и отдай мне. Я сошью тебе красивое платье, сварю вкусную похлебку!
- Вы, тетушка-сударушка, должно быть, плохо сегодня себя чувствуете, и разум ваш помутился от солнца. Как же я могу отнять у живого создания самое дорогое, что есть у него на всем белом свете?
- Странный ты парень. Из каких-таких только краев прибыл? Где же это видано, чтобы человек в твоем-то возрасте думал о самом дорогом, что существует на всем белом свете?! - изумленно говорит карлица-дух Крауро.
- Люди всегда думают о жизни и смерти.
- Человек всегда размышляет о смысле своего существования, спорит о добре и зле, восхищается красотой, но в это мгновение думает о лжи, предательстве, измене и торопится осквернить природу, истребить дикого зверя. О Жизни человек вспоминает только тогда, когда моя сестра Смерть стоит у его головы и нежно ласкает ее своими костлявыми безжалостными руками. Только тогда человек начинает по-настоящему ценить Жизнь в каждой букашке! Удивил ты меня, благородный юноша. За это я хочу подарить тебе золотое яблоко из райского сада, которое может исполнить любое желание! – в руке у Крауро появляется золотое яблоко, блестит-переливается.
В это мгновение по лесной дороге с гиканьем и свистом движется разгульная шайка разбойников-охотников во главе с Соловьем-разбойником. Над их головами кружит черный ворон, кричит:
- Отбер-р-рите, хр-р-рабр-р-рые р-р-разбойнички, яблоко за нагр-р-раду!
Соловей-разбойник свистит так, что яблоко вылетает из руки Крауро и оказывается в его руке.
Разбойники радуются удачи, размахивают дубинами, рогатинами, кричат:
- А ну, наяривай, гитара семиструнная. Будем плясать, пить, жрать досыта, до отвала! Эй, старая карга, долго не отходишь в мир иной! Не засиживай чужой век!
- Дур-р-рень, не игр-р-рай с кар-р-рлицей! Кар-р-раул! - ворон улетает.
На белой шее Крауро сверкает жемчужное ожерелье.
На дорогу выбегает бурый медведь.
- Глядь, медведище косолапый! - кричат разбойники.
- Ха-ха-ха! Мясо само идет к нам в руки. А ну, охотнички, расправляй длинные сети, готовь тугие луки, точи булатные ножи, расставляй стальные капканы, заряжай меткие ружья! Завалим медведя, снимем с него шкуру! Тушу повесим на вертел, мясо зажарим и сожрём! – говорит Соловей-разбойник.
Разбойники улюлюкают, ногами коленца выделывают.
- Все бы вам жрать, да свои желудки набивать! - говорит юноша.
- Если я не поем мяса хоть один день, - не чувствую себя человеком! За кусок мяса пристрелю резвую птицу, заколю дикого кабана, затравлю трусливого зайца, прирежу быструю козу, раздавлю любую лесную тварь, продам отца и мать за милую душу! - отвечает Соловей-разбойник.
- Ты, разбойник, хвались отвагой, да, смотри, как-нибудь куском мяса не подавись! Ведь ты зверя не силой берешь, а коварством и обманом. Животное этому искусству не обучено. Вы, охотники, подлецы подлецами! - возражает юноша.
- А ну, чудо-юдо в листьях, не вякать, прочь, не то разденем, ограбим!
- За голым гнать – нечего снять! – восклицает юноша.
- А это мы сейчас увидим. Эй, охотнички, косточки наглецу переломите, да разум расшибите! Будем петь и веселиться!
- Вот видишь, человеку, могущему убить живое создание, ничего не стоит и человека раздеть! - говорит юноша.
Разбойники окружают юношу, пытаются его схватить.
Бурый медведь бросается на разбойников, ловко отбивая их передними и задними лапами, словно мастер восточных видов единоборств.
Медведь хватает Соловья-разбойника за шиворот, трясет его.
- Эй, разбойник, лучше отдай яблоко. Ведь ты его украл! А охотнику воровать не пристало! - говорит юноша.
Соловей-разбойник бросает золотое яблоко в пень.
Пень превращается в двухколесный велосипед.
Юноша садится на велосипед, трогается с места:
- Прощайте, тетушка-волшебница. До свидания, бурый медведь.
На шее Крауро сверкает ожерелье - она растворяется.
Велосипед мчится по лесной дороге.
На ветке дерева сидит черный Ворон, говорит в микрофон-петличку на своем крыле:
- Пар-р-рень на дор-р-роге!
Горгиппия смотрит на экран ноутбука, кричит:
- А ну, бездельники и лодыри, включите камеру тысяча восемьсот пятьдесят два бис плюс сто тысяч восемьсот шестьдесят один!
На экране ноутбука высвечивается изображение моста через бурную реку.
Горгиппия набирает на клавишах ноутбука программу.
Мост взрывается, разлетается на мелкие кусочки.
Юноша с велосипедом падает в бурную реку.
Черный ворон вьется над водой, поет:
- Кар-р-р! Кар-р-р! Каскадер-р-ры, есть в сер-р-рдцах у вас р-р-романтика!
Из воды на противоположный берег бурной реки выходит юноша, выкатывает велосипед, едет дальше.
Горгиппия смотрит на экран ноутбука, шепчет:
- Погоди, красавец-жеребец, я тебе что-нибудь сварганю! А ну, болваны, включите мне камеру тысяча девятьсот двадцать восемь бис плюс двести тысяч триста сорок пять!
На экране ноутбука появляется изображение электронного указательного табло на развилке трех дорог с надписью:
Налево – царство Дормидона
Направо – Сонное царство
Прямо – Райский сад
Горгиппия набирает программу, говорит:
- Три дороги, три пути – эй, человеческое отродье, тормозни!
Электронное табло на развилке трех дорог меняет информацию:
Налево – Богатство
Направо – Надежда
Прямо – Слава
Юноша подъезжает к электронному табло, растеряно говорит:
- Куда держать мне путь? Здесь сам чёрт не разберет!
Появляется чёрт с приплюснутым носом, с огненными углями вместо глаз, в облике старца, ворчит:
- Все-таки человек – глупое животное! То бога призывает, то чёрта вспоминает!
Юноша видит старца, приветствует:
- А вот старик-отшельник. Спрошу у него. Дай Бог вам счастья, добрый путник!
Чёрт вздрагивает, плюет в сторону, говорит:
- Тьфу на тебя! Болтаешь всякую ерунду!
- Простите, милостивый сударь, я не хотел тревожить ваш покой!
- Чего ты хочешь, человек? Какая-такая кручина на сердце? Зачем шатаешься здесь некстати?
- Заплутал я на развилке трех дорог.
- Мир широк, в мире достаточно дорог. Любая годится: сомнительная слава, горькое богатство, пустая надежда! Чего тебе надобно?
- Ищу я девицу.
- Стало быть, ты дурак!
- Я вас не понимаю, стар-человек!
- Да ты еще безумец!
- Подобрал нечаянно девицы венок зеленый.
- Венок? Так она уж умерла? Ты ищешь ее могилу? Скажу, уже в аду она у сатаны!
- Бог с вами, сударь-старичок, она жива.
- Тьфу на тебя! Вздор какой-то мелешь, чудак ты человек! Так, значит, ищешь колыбель ее? Ох уж, этот человек - странное отродье. Дарит цветы на похороны и на рождение!
- Не знаю, где ждать подвоха! – шепотом говорит юноша.
- Говоришь, родилась? Так у ее колыбели моя сестра Несчастье!
- Сударь, вот венок ее зеленый.
- Не подобрал ли ты, храбрец-удалец, его в реке у водопада?
- Вы слыхали про ту девицу?
- Зачем тебе она, приятель? Что за блажь в твоей головке? Если хочешь увидеть родимую сторону, где родился-вырос, оставь ее!
- По обычаю моего королевства юноша, подобравший венок, сплетенный девушкой, обязан на ней жениться!
- Противно слушать! Нарушь обычай!
- Вы шутите, милостивый сударь? А как же слово, честь?!
- Плюнь, а потом растопчи! Человек непостоянен! Он всегда клянется, чтоб нарушить клятву! Влюбляется. А зачем? Чтоб тут же предать любовь! Покупает дружбу, чтоб продать подороже! Все в мире изменчиво.
- Сударь, человек и на солнце ищет пятна.
- Уж больно ты фордыбачишься, приятель! Ступай, советую, туда, где пустая надежда! Авось, да что-нибудь найдешь!
Чёрт усаживается за спиной юноши.
Велосипед поворачивает вправо и мчится на большой скорости по лесным дебрям. Смотрит юноша по сторонам и видит вокруг себя летающих, словно комарики, поющих сладкими голосами человечков.
Лес, облака, птицы, звери, очарованные голосами, крепко спят, закрыв глаза.
Черт достает из-за пазухи наушники, надевает себе.
Юноша сладко зевает, забывает все на свете, останавливает велосипед, ложится на траву и засыпает.
Животно-растительный Баранец шевелит своими стебельками, обматывая, словно паук, спящего юноши.
- Спать тебе, витязь, отныне и до века! - говорит чёрт, садится на велосипед.
Прилетает белая голубка, кружится вокруг юноши, пытается разорвать клювиком смертоносные стебельки Баранца.
- Доселе еще ни одна птица мимо меня не пролетывала! - говорит чёрт.
Голубка плачет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...