Люди, хорошо знавшие Иосифа Сталина, отмечали одну любопытную черту. В отличие от многих кавказских мужчин, он совершенно не интересовался кухней и всем, что связано с готовкой. Ни малейшего желания научиться - напротив, он считал это занятием, недостойным того, кто привык диктовать волю другим.
Даже в ссылке, в Туруханском крае, где ему довелось делить жилье с Каменевым и Свердловым, Сталин оказался весьма неудобным соседом. Три видных большевика договорились, что будут делить бытовые обязанности поровну. Сначала все шло довольно неплохо: Сталин охотно ловил рыбу, добывал дичь и приносил продукты. Но вот за плиту он не вставал никогда. Более того, наотрез отказывался мыть посуду - даже собственную. Часто сразу после еды он попросту убегал из дома, чем доводил до ярости Свердлова и вызывал постоянные скандалы.
В 20-е годы питание Сталина было весьма простым, даже по меркам партийной верхушки. На дом ему приносили готовые обеды из кремлевской столовой - без особых изысков.
Надежда Аллилуева, жена вождя, хозяйством не занималась, считая это занятием несерьезным для "передовой партийной женщины". После ее смерти Сталин переживал тяжелую депрессию, стал равнодушнее ко всему, в том числе и к еде. На столе появились блюда, приготовленные наспех нанятой кухаркой - простой, полуграмотной женщиной. Искать кого-то более искусного не стали: Сталину было все равно.
Зимой на первое подавали щи из квашеной капусты, летом - из свежей. На второе - гречка со сливочным маслом и кусок отварной говядины из тех же щей. На третье - клюквенный кисель или компот, летом - свежие фрукты. Чай с лимоном, печенье, булочка - словно в обычном советском доме отдыха. Никаких восточных специй, кавказских соусов или экзотических блюд - лишь простая русская кухня.
По воспоминаниям Николая Власика, начальника охраны, на подмосковной даче Сталин и его семья частенько обходились бутербродами, привезенными из Москвы.
Во время войны ситуация изменилась. После победы под Сталинградом дети - трое родных и двое при-мных (сын Фрунзе Тимур и сын Артема Сергеева) - покинули дом, и Сталин остался один.
Теперь обеды, точнее ужины, проходили не в кремлевской квартире, а на "Ближней даче" в Волынском. Именно там он стал собирать за столом членов Политбюро, ГКО и Ставки.
Стол был огромный - до 25 человек, точная копия яснополянского стола Толстого. Гостям подавали суп в больших супницах, второе приносили в глубоких блюдах. Разливали и накладывали все сами, без официантов. На столе постоянно стояли минеральные воды - Боржоми, Нарзан, а с 1930-х годов - и алкоголь: водка, коньяк, грузинские и армянские вина.
Любимыми были Киндзмараули, Хванчкара, Цинандали, Саперави, армянские Аренi и Норашен, азербайджанские Акстафа, шемахинские кагоры. Позже добавились молдавские и венгерские вина, но предпочтение оставалось за грузинскими.
Сам Сталин пил мало. По словам замкоменданта дачи Орлова, одной бутылки сухого вина ему хватало на неделю. Но вот других он активно уговаривал пить, особенно во время тостов - отказаться было невозможно.
В Сочи, начиная с 1940 года, Сталин вновь приобщился к родной кухне - местные повара лучше всего готовили именно грузинские блюда. После победы над оппозицией и особенно после Сталинградской битвы он стал все чаще заказывать хачапури, сациви, харчо. Вместе с этим вернулись и грузинские застольные традиции: тамада, длинные тосты, шутки, философские рассуждения.
Военные годы принесли и новую деталь: готовили для Сталина уже не случайные кухарки, а профессиональные повара, зачастую мужчины-военные. Даже прежней домашней стряпухе формально присвоили звание старшего сержанта госбезопасности - ведь рядом с вождем не должно было быть гражданских.
С 1943 года к грузинской кухне добавилась и дипломатическая. На конференциях в Тегеране и Ялте советская сторона блистала щедрым столом: красная икра, севрюга, копчёности, жаркое из дичи. Все это подавалось как вызов западной кулинарной роскоши.
Сам Сталин на таких приемах ел крайне мало - кусочек рыбы или хлеб с икрой. Европейские супы-пюре и сложные блюда его не привлекали. Он привык к простоте и скептически относился к западной изощренности.
После войны его режим окончательно сбился. Спать Сталин ложился в 4 утра, просыпался к полудню. "Обедал" он в 20 или даже в 23 часа - фактически это был ужин. Супы почти исчезли из меню. Основной прием пищи приходился на ночь, что тяжело сказывалось на здоровье.
В последние годы круг его "ночных собутыльников" сужался - многие соратники умирали или попадали в опалу. За столом оставалось 3–5 человек. Недоверие к людям росло настолько, что иногда Сталин даже сам готовил себе еду на электроплитке, запершись в кабинете. Это стало симптомом тяжелого психологического кризиса.
Неудивительно, что инсульт 5 марта 1953 года оказался закономерным итогом измотанного организма.
Интересно, что о Сталине сохранилось меньше бытовых подробностей, чем о Ленине. Его быт почти не зафиксирован. Многие документы были уничтожены. Доходит до того, что сегодня в Стэнфордском университете хранится больше сталинских материалов, чем в России.
Еще в 1960-х Корней Чуковский писал в дневнике, что описания Сталина у Солженицына не имеют ничего общего с реальностью. И действительно, писатель знал не факты, а лишь мифы и собственные домыслы. Так что гастрономическая сторона жизни вождя до сих пор во многом остается загадкой.