Мы привыкли думать, что писатель и его герой - это союз на века. Толкин и его хоббиты, Пушкин и Онегин, Булгаков и его Воланд. Но у Артура Конана Дойла всё пошло совсем не так. Представьте: вы создаёте персонажа почти случайно, чтобы «подработать» на страницах журнала, а в итоге этот герой становится настолько популярен, что заслоняет вас самого. Читатели требуют новых историй, журналы штурмуют письмами, а вы… устало вздыхаете и мечтаете навсегда избавиться от собственного детища.
Так началась странная и немного драматичная история любви-ненависти между Конаном Дойлом и Шерлоком Холмсом. И поверьте, она куда захватывающее любого детектива.
Доктор с амбициями
Мало кто знает, но Артур Конан Дойл изначально вовсе не собирался становиться «отцом» самого знаменитого сыщика мира. Его путь начинался не с книг, а с белого халата. После окончания Эдинбургского университета он честно отрабатывал врачебную практику - принимал пациентов, прописывал микстуры и даже отправлялся в плавания в качестве судового доктора.
И всё же в душе он чувствовал себя не столько медиком, сколько рассказчиком. Дойл мечтал о настоящей литературной славе - не о коротеньких журнальных историях, а о серьёзных исторических романах, которые войдут в учебники и заставят критиков аплодировать стоя. Его кумиром был Вальтер Скотт: рыцари, подвиги, сражения - вот на что хотел равняться молодой доктор.
Но реальность оказалась суровой. Пациенты не особо доверяли врачу, который больше горел книгами, чем медициной, а издатели не спешили публиковать его «серьёзные» произведения. Исторические романы, над которыми он корпел ночами, воспринимались прохладно: публика требовала чего-то более лёгкого, динамичного и увлекательного.
Получался парадокс: талант у Дойла был, страсть к писательству тоже, но нужного «выстрела» всё не случалось. Внутри копилось раздражение - словно он родился для чего-то большего, чем скромная врачебная практика и рукописи, которые никто не замечает.
И вот в этот момент будущий классик решает попробовать себя «на стороне» - написать небольшой рассказ в модном тогда жанре детективов. Так, почти в порядке эксперимента, и появился человек с лупой и холодной логикой, которому суждено было перевернуть жизнь своего создателя.
Случайный выстрел - и в цель
История появления Шерлока Холмса почти анекдотична. Конан Дойл не планировал делать из него «звезду», это была всего лишь попытка заработать и привлечь внимание издателей. В 1887 году он написал небольшой роман «Этюд в багровых тонах» - лёгкую детективную историю, где главным героем оказался странный сыщик с необычными методами расследования.
Прототипом Холмса стал профессор Дойла по медицине - Джозеф Белл. Этот человек поражал студентов умением «читать» пациентов: глянет на походку, на руки, на акцент - и уже выдаёт целый список фактов о жизни человека. Дойл восхищался этой почти магической наблюдательностью и решил перенести её в литературу, приправив логикой и сухим интеллектом.
И вот тут случилось то, чего автор совсем не ожидал. Роман сначала прошёл почти незамеченным - его опубликовали за скромный гонорар в рождественском альманахе, где он утонул среди десятков других историй. Но через несколько лет в дело вмешались журналы.
В 1891 году лондонский журнал The Strand Magazine решил печатать рассказы о Холмсе. И это было попадание прямо в сердце массового читателя. Короткие истории, которые легко читать в дороге или за чашкой чая, харизматичный сыщик и его «человечный» спутник доктор Ватсон - всё это оказалось идеальной формулой успеха.
Спрос оказался таким бешеным, что продажи журнала взлетели в несколько раз. Люди ждали новых выпусков как сериала: на улицах обсуждали свежие расследования Холмса, спорили о его методах, даже копировали его фразы.
А Конан Дойл в этот момент только удивлённо моргал: он хотел писать «большую литературу», а публика влюбилась в то, что он сам считал побочным продуктом. И именно этот «случайный выстрел» навсегда определил его судьбу.
Когда герой затмевает автора
Для Конана Дойла это было настоящим испытанием. С одной стороны - невероятный успех. Читатели буквально проглотили первые рассказы о Холмсе и требовали новых. С другой - писатель вдруг понял: всё внимание мира приковано не к нему самому, а к выдуманному персонажу.
Дойл мечтал о том, чтобы его исторические романы стояли на полках рядом с Вальтером Скоттом, чтобы критики говорили о его таланте как о серьёзном литераторе. Но реальность оказалась куда прозаичнее: публика жаждала не рыцарей, не эпопей и не драм, а именно новых дел Шерлока Холмса.
Журналы, видя ажиотаж, осаждали писателя просьбами. Редакторы предлагали баснословные гонорары, лишь бы он прислал очередной рассказ. Газеты публиковали письма возмущённых читателей, требующих «продолжения банкета». А Конан Дойл в ответ чувствовал усталость и раздражение.
В личных письмах он называл Холмса «милой, но отвратительной пиявкой», которая высасывает из него силы. В его глазах детектив был лишь «коммерческим компромиссом», чем-то вроде подработки, которая мешает настоящему творчеству.
Получался парадокс: в тот момент, когда весь мир наконец узнал имя Артура Конана Дойла, сам автор ощущал себя пленником. Его величайшее творение обернулось для него тенью, которая заслоняла всё остальное.
И тогда в голове писателя постепенно начала зреть опасная мысль - если герой затмевает автора, то, может быть, пора от этого героя избавиться?
Смерть на водопаде
В какой-то момент терпение Конана Дойла лопнуло. Ему казалось, что читатели загнали его в клетку, где он обязан кормить публику новыми делами Холмса, в то время как его настоящие литературные амбиции оставались невостребованными.
И тогда он решился на шаг, который казался ему единственным выходом. В 1893 году в рассказе «Последнее дело Холмса» Дойл свёл своего героя лицом к лицу с профессором Мориарти у Рейхенбахского водопада в Швейцарии. Две фигуры сцепились в смертельной схватке, и… оба исчезли в бушующем потоке.
Для самого автора это было освобождение. Он писал матери: «Я убил Холмса. Надеюсь, теперь у меня появится время для более достойных трудов». В его глазах это была точка, жирная и окончательная.
Но вот читатели восприняли всё иначе. Когда рассказ вышел в The Strand Magazine, в редакцию хлынул поток писем. Люди всерьёз скорбели по выдуманному сыщику. Газеты писали, что в Лондоне тысячи мужчин появились на улицах с траурными повязками. Подписка на журнал упала на десятки тысяч экземпляров - так сильно публика разозлилась на издателей и писателя.
Дойл был ошарашен. Он хотел тишины и свободы, а получил шквал ненависти и разочарования. Мир словно сказал ему: «Нет, мы не отпустим твоего героя. Холмс наш - и мы не позволим тебе его убить».
Ирония судьбы: то, что должно было стать избавлением, превратилось в новый виток кошмара.
Бунт читателей и вынужденное воскресение
После публикации «Последнего дела Холмса» Артур Конан Дойл почувствовал себя свободным. Он наконец мог писать то, что хотел: исторические романы, пьесы, публицистику. Но свобода оказалась обманчивой.
Читатели взбунтовались. Волна негодования накрыла не только Лондон, но и весь англоязычный мир. Люди писали гневные письма в редакции журналов и лично автору, дети рыдали, узнав, что «мистер Холмс погиб», а взрослые в трауре появлялись на улицах. Газеты иронично отмечали: «Никогда ещё смерть вымышленного человека не вызывала такой общественной скорби».
The Strand Magazine, лишившийся десятков тысяч подписчиков, чуть не разорился. Издатели буквально умоляли Дойла воскресить героя. На него давили коллеги, редакторы, читатели - казалось, весь мир требовал вернуть Холмса к жизни.
Сам писатель долго сопротивлялся. Он упрямо заявлял, что «с Холмсом покончено» и что он не позволит персонажу диктовать ему жизнь. Но реальность оказалась жёсткой: чтобы сохранить финансовую стабильность, а заодно не потерять любовь публики, Дойл вынужден был капитулировать.
В 1901 году он написал роман «Собака Баскервилей». Формально действие в нём происходило до гибели Холмса - такой себе компромисс. Но успех был таким оглушительным, что уже в 1903 году писатель решился на «настоящее» воскресение сыщика в рассказе «Пустой дом».
Холмс вернулся - а вместе с ним вернулась и слава, и богатство, и новые порции писательской усталости.
Тень гения
Когда Шерлок Холмс «воскрес», публика вздохнула с облегчением. Читатели снова получали любимые истории, журналы снова богатели, а имя Конана Дойла окончательно вошло в историю литературы. Казалось бы, хэппи енд. Но для самого автора всё было куда сложнее.
Конан Дойл продолжал писать - и немало. Он создавал исторические романы, публицистические статьи, пробовал себя в фантастике. Многие его тексты были талантливы и достойны внимания, но они безнадёжно меркли на фоне популярности Холмса.
Сыщик в клетчатом пальто и с лупой стал символом, который затмил самого писателя. Читатели ждали только новых дел Холмса, а всё остальное воспринимали как приятное, но второстепенное дополнение. Даже когда Дойл получил рыцарское звание за свою общественную деятельность, все всё равно говорили: «А, это тот самый автор Шерлока Холмса!»
Для него это было и гордостью, и проклятием одновременно. Он добился мировой славы, но вовсе не той, о которой мечтал. Его «серьёзные» произведения растворились в тени вымышленного персонажа, а сам он так и остался заложником гениального сыщика, которого когда-то придумал почти случайно.
Ирония судьбы: Конан Дойл хотел стать великим писателем, а стал великим «создателем Холмса». И эта тень преследует его имя до сих пор.
Заключение
История Конана Дойла и его героя - это почти детектив о том, как писатель стал пленником собственного вымысла. Он мечтал о рыцарях и великих романах, а мир влюбился в чудаковатого сыщика с лупой. Дойл пытался бежать, но Холмс оказался быстрее - и догнал его даже у Рейхенбахского водопада.
Можно ли винить читателей? Вряд ли. Ведь мы все хотим чуда - гения, который одним взглядом разгадывает тайны. А Холмс дал это чудо миллионам.
А Конан Дойл… он так и остался в странном положении: величайший автор, которого всегда называли «создателем Шерлока Холмса». Но, согласитесь, даже если это и тень, то тень гения - а с такой соседствовать не стыдно.