Хрустальные люстры бросали радужные блики на мраморный пол холла. Дом Арсения Воронцова походил на дворец — тот самый, о котором мечтают простые смертные, листая глянцевые журналы в очереди к стоматологу.
— Арсений, скажите нашим читателям... — журналистка популярного журнала щёлкнула диктофоном, — что значит для вас понятие "семейные ценности"?
Арсений поправил запонки — белое золото, бриллианты, цена как хорошая квартира в центре. Улыбнулся той самой улыбкой, которая украшала обложки деловых изданий уже двадцать лет подряд.
— Видите ли, Анна... — он жестом обвёл гостиную, где на каминной полке выстроились семейные фотографии в рамках, — всё, что я строил, создавал, покупал... это для них. Для моей семьи.
Красиво сказано, — подумал он сам. И почти правда.
За спиной журналистки, в дальнем углу гостиной, Татьяна разливала чай из сервиза, который когда-то принадлежал французской императрице. Изящные движения. Идеальная осанка. Волосы уложены так, словно она только что вышла из салона красоты.
— Двадцать лет брака, двое детей... — журналистка листала свой блокнот. — Какой секрет крепкой семьи?
Арсений хотел было ответить, но телефон вибрировал в кармане пиджака. Один раз. Второй.
СМС.
— Простите, — он извиняющимся жестом потянулся к телефону, — возможно, что-то срочное...
Номер незнакомый. Текста никакого. Только фотография.
И мир вокруг замер.
Размытый снимок, сделанный явно издалека. Татьяна... его Татьяна... в объятиях мужчины. Высокий, спортивного сложения, тёмные волосы. Лицо не разобрать — фото слишком расплывчатое, но силуэт чужой. Совершенно чужой.
Время остановилось. Хрустальные люстры, мраморные колонны, золочёная лепнина — всё вдруг стало декорацией. Красивой, дорогой... и фальшивой.
— Арсений? — голос журналистки доносился словно из-под воды. — Всё в порядке?
Арсений медленно поднял глаза. Татьяна по-прежнему разливала чай. Тонкие пальцы изящно обхватывали ручку чайника. На безымянном — обручальное кольцо за несколько миллионов.
Актриса. Вот жеж актриса.
— Да, — он убрал телефон, и его голос звучал ровно, спокойно, — всё прекрасно. Вы спрашивали о секрете крепкой семьи?
— Именно.
Арсений встал. Подошёл к камину, взял одну из фотографий — семейный портрет прошлого года. Все четверо на фоне заката в Ницце. Счастливые лица. Улыбки.
— Знаете, Анна... — он поставил фото обратно, но чуть развернул, чтобы не видеть лица Татьяны, — главное в семье — это доверие. Абсолютное, безоговорочное доверие.
Какая ирония.
— И ещё, — он повернулся к журналистке, — важно помнить: в любой, даже самой крепкой конструкции может завестись... скажем так... моль. Вредитель. И это нужно вовремя обнаружить.
Татьяна подняла голову от чайного сервиза. На долю секунды их взгляды встретились. И Арсений увидел в её глазах... что? Испуг? Или ему показалось?
— Интересная метафора, — журналистка строчила в блокноте. — А как вы боретесь с такими... вредителями?
— Радикально, — Арсений сел обратно в кресло и скрестил пальцы. — Я человек, который не терпит предательства ни в бизнесе, ни в жизни. Предатель должен понести наказание. Всегда.
В гостиную вбежала Алиса — восемнадцать лет, длинные светлые волосы, джинсы за пятьдесят тысяч и взгляд, в котором читалось "мне всё можно".
— Пап, можно машину? — она даже не поздоровалась с журналисткой. — Собираюсь в магазинчик, там новую коллекцию одежды завезли...
— Алиса, — голос Арсения стал чуть строже, — мы записываем интервью.
— А, ну да... — девушка небрежно помахала журналистке рукой. — Привет! Пап, ну так как с машиной?
Арсений хотел было отказать — не время, не место, — но потом подумал: а какая разница? Всё равно всё летит в тартарары.
— Бери. Только осторожно.
— Спасибо, ты лучший! — Алиса чмокнула отца в щёку и умчалась.
— Красивая девочка, — улыбнулась журналистка. — Похожа на маму.
Похожа. Арсений снова взглянул на фото в телефоне. Размытые силуэты. Объятия.
— Да. Очень похожа.
Из соседней комнаты донеслась музыка — Максим, двадцатилетний сын, опять что-то сочинял. Мальчик грезил стать продюсером, записывать исполнителей, создавать хиты. Арсений считал это блажью, но денег не жалел. Пусть играется.
— А старший сын тоже в бизнесе? — поинтересовалась журналистка.
— У него свои интересы, — Арсений дипломатично улыбнулся. — Искусство, музыка... Молодость, знаете ли.
Молодость. А сколько было тому мужчине на фотографии? Тридцать? Тридцать пять? Моложе его, Арсения, точно.
Интервью завершилось через полчаса. Журналистка собрала вещи, попрощалась с Татьяной, которая так и продолжала играть роль идеальной жены олигарха.
— Увезёте гостью? — Арсений обратился к Егору, своему водителю.
Егор Николаевич работал в семье уже десять лет. Надёжный, молчаливый, исполнительный. Никогда не задавал лишних вопросов, никогда не сплетничал, никогда не подводил.
— Конечно, Арсений Сергеевич.
Мерседес скрылся за воротами. Дом опустел — Татьяна ушла к себе, дети занимались своими делами. Арсений остался один в гостиной.
Достал телефон. Ещё раз посмотрел на фотографию.
Кто ты? И как давно это продолжается?
Он набрал номер частного детектива — услугами Сергея Валентиновича пользовался не раз, проверяя деловых партнёров. Профессионал. Дискретный.
— Серёга? Арсений. Есть работа. Срочная.
— Слушаю.
— Нужно проследить за человеком. За женщиной. И выяснить, с кем она встречается.
— Понял. Адрес?
Арсений посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. Там, в хозяйской спальне, его жена, наверное, переодевалась после чайной церемонии.
— Дам завтра. Ещё одно — сохраняй полную тайну. И работай быстро.
— Как всегда.
Арсений отключился и снова взглянул на семейные фотографии. Двадцать лет брака. Два ребёнка. Империя, построенная "для семьи".
А оно того стоило?
Через час вернулся Егор. Зашёл в гостиную, где Арсений по-прежнему сидел в кресле, уставившись в телефон.
— Арсений Сергеевич, девушку довёз. Что-то ещё нужно?
Арсений поднял на него взгляд. Егор стоял в дверях. Лет сорока пяти, крепкого сложения, седеющие виски. Честные глаза.
Честные. Когда он последний раз видел честные глаза в этом доме?
— Егор... — Арсений встал и подошёл к окну. — Скажи мне честно. Ты много лет работаешь в нашей семье. Много видел, много знаешь...
— Арсений Сергеевич?
— Как думаешь... — он не поворачивался, продолжал смотреть в окно, где за высоким забором виднелись огни элитного района, — можно ли прожить жизнь в окружении лжи и этого не заметить?
Егор молчал. Долго.
— Не знаю, Арсений Сергеевич. Но думаю... рано или поздно правда всё равно выходит наружу.
Правда. Да, она уже стучится в дверь.
— Кажется, в нашем идеальном мире завелась моль, — Арсений наконец обернулся и посмотрел на Егора. — Пора наводить порядок.
— Что прикажете делать, Арсений Сергеевич?
А вот это, — подумал Арсений, — очень хороший вопрос...
