Еду в поезде, ночь, всё как обычно: кто-то дремлет, кто-то шуршит пакетами, в вагоне полутёмно и уютно. И вот у кипятильника вдруг начинается движуха. Два мужика стоят, один второй — передают бутылку, шипит пластик, кто-то тихонько улыбается. Я сначала подумала, что это просто бутылка с водой, но потом женщина в халате с кружкой в руках как гаркнет на весь вагон:
— Вы что, опять пьёте?!
Момент такой — все обратились. Один мужик, низкий такой, с лицом, как будто его не раз в жизни уже ловили, отвечает:
— Что опять? Мы немного. Минералочку.
Он тонко ухмыльнулся, но в глазах у него была трезвая смесь: "зато тепло" и "мне нравится".
Женщина не унимается:
— Минералочку? Да от вас на весь вагон несёт! Тут дети спят!
А второй мужик, тот высокий, что в шапке, вообще резко встал и отрезал:
— И что? Чего вы привязались? Это поезд, ночь, людям весело.
Понеслось. Сначала словесные пикировки: "Вы себя ведите", "А вы вообще смотрите по-людски", "Есть регламент, вы нарушаете". Потом кто-то вспомнил "прошлый раз", когда уже был скандал, и как итог — два человека подрались у кипятильника.
Сначала толкались, потом поскользнулся один на пролитом чае, кружка треснула, чай расплескался, запах горячего и испорченного смешался с вонью спирта — вагонизм какой-то. Проводница, конечно, как обычно — фурор: "Кончайте! Сейчас всех высажу!" — но слова её летят в пустоту, потому что драка — это почти всегда импульс, и импульсы на эмоциях выше любой бумаги.
Народ в вагоне поделился на лагеря. Кто-то снимал на телефон, кто-то вызывал начальника поезда, кто-то бежал за подушками, чтобы не получить шишку. Женщина с малюткой плакала и просила: "Они же пьяные, успокойтесь!" Одна тётка в очках, которую все называют "она добрый голос", схватила кастрюльку и почти полезла разнимать — и как вспомнила рассказ про прошлую драку, так и отступила.
А потом случилась самая идиотская сцена: один из драчунов — тот, что покрупнее — выхватил из рюкзака пакет с бутербродами и как будет им размахивать, будто это флаг мира. "Я же с детьми, я кормлю семью!" — кричал он. Другой — в шапке — в ответ бросился на него и потянул за пакет, хлеб повылетал, крошки летят, и дети в проходе начали визжать от смеха и страха одновременно. Кто бы мог подумать, что бутерброд станет оружием.
Проводница тем временем выбежала, села на чем-то вроде трона у дверей, и объявила: "Все, кто пьёт — выходите на следующей. А остальным — порядок!" Она выглядела настолько решительной, что в вагоне вдруг наступила минута тишины — вроде все взяли паузу, чтобы понять, что будет дальше.
Старик с шахматами, который весь вечер молчал, встал и сказал: "Давайте не мешать детям. Кто пусть пьёт — пусть выпьет дома, не доводите до дебоша". Голос его был такой, будто годами жарил и тушил разные мелодрамы жизни — и все его услышали. Один из мужиков вдруг опустил голову, и внезапно всё как будто поехало к разуму: толкотня сходила на нет.
Но нет хронологии без фантов: один молодой парень, который всё время в наушниках сидел, оторвался и как выкрикнет: "Да вы сами виноваты, кто бутылку бросил не в мусор!" Это прозвучало как приговор и сразу все заслушались. Люди начали выяснять, откуда вообще появилась бутылка, кто её первым открыл, жесты, взгляды, запахи. В этой путанице выяснилось, что бутылку им дал еще на перроне некий тип, который "так тепло рассказывал про проезд". Звучит, как начало криминальной истории, а на деле — обычный вечер в купе.
К концу этой сцены двое драчунов были уже не столь уверены в мужественности: один надувал губы и шмыгал носом, второй пытался поправить воротник. Проводница сказала, что вызывает начальника и полицию на следующей станции. И тут началось самое смешное и жалкое одновременно: драчуны начали жаловаться, что "они не виноваты", что "воду пили, а вы просто накинулись", и вообще "это был провокация". Народ слушал и хихикал. Детям раздать конфеты было бы лучше — но конфет не нашлось.
Утром, когда свет сделал своё дело, и все лица приобрели обычный вид, а не затуманенные от ночи, мужики уже сидели и тихонько делили уважение и извинения. Один из них даже пришёл ко мне и сказал: "Извини, я не хотел", и глаза у него были такие откровенно трезвые, что я поверила. Другой просто крутил упаковку от чая и обещал больше никогда не пить в поезде.
Что интересно: вагон обсуждал этот эпизод ещё пару часов. Кто-то говорил: "нужно жёстче контролировать", кто-то: "да, но жизнь, вот она и бурлит". Девочки со второго купе громко перессказали, как всё было, добавив пару художественных деталей, чтобы красиво звучало. Один парень даже наутро написал в чат лайнера: "Если вы видели драку у кипятильника — лайкните, я выложу ролик", — и половина вагона уже скрестила телефоны, чтобы посмотреть, кто лучше снял.
Главное, что в итоге никто не вышвырнул — начальник приехал, посмотрел, сделал замечание и сказал: "Едва ли мы кого-то посадим, но имейте уважение к людям". И все, кто остался, втайне облегчённо выдохнули. Поезд понёсся дальше, а кипятильник снова заработал, как будто ничего и не было. Кто-то снова стал заваривать чай, кто-то перевязал платок на голове по-новому, а дети проснулись и с интересом смотрели на маршрут: "А правда, мы видели драку?" — "Видели", — отвечали взрослые и по-особому улыбались.
На следующий день ролик уже гулял по утренним чатам — кто-то смонтировал с драматичной музыкой, кто-то добавил титры «Драка у кипятильника — сезон 2». Люди смеялись, писали мемы, а те двое, что сцепились, получили прозвища "Кипячёные" и "Минерал". И кто знает — может, через год они уже будут шутить об этом в баре, а сегодня всё это осталось просто историей, которую пересказывают, чтобы не забывать, что поезд — это маленькая жизнь, где чудаки и герои встречаются на одном пути.