Проблема не только в разрыве в образовании — у нас есть ещё и разрыв в достоинстве
Подниматься вверх во сне всегда кажется легче: верёвка не обжигает руки, камень не режет ладони, а наверху будто хватает места для всех, кто сумел добраться. Но в моей жизни она никогда не походила на скалолазание.
В реальности — это изношенная верёвка, крошащийся камень и площадка наверху только для немногих.
«История в деталях» — телеграм канал для тех, кто любит видеть прошлое без прикрас, через неожиданные факты и забытые мелочи. Погружайтесь в историю так, как будто вы там были. Подписывайтесь!
Как и бесчисленные другие, я вырос на одном и том же мантре: работай усердно, получи диплом, и мир вознаградит тебя.
Однако всё, что я видел вокруг, говорило об обратном.
Некоторые мои друзья, выбравшие рабочие профессии, уже строили свои дома, покупали машины и заводили семьи. Между тем многие обладатели дипломов тонули в студенческих кредитах, еле-еле находили работу, где зарплаты хватало лишь на аренду.
Однажды в США я встретил мужчину из Южной Кореи. Когда я рассказал ему о странной американской одержимости колледжем, он рассмеялся:
— Мы уже через это прошли, — сказал он, покачав головой. — У нас слишком много выпускников и слишком мало людей, чтобы подмести улицу или починить трубы.
Его слова отозвались во мне, потому что я видел похожее и в Индии, и в Америке.
Когда всех загоняют в одну узкую трактовку успеха, система ломается.
Те, кто строили руками, часто строили больше
Однажды мой друг в Нидерландах сказал: «У нас сантехники зарабатывают больше, чем юристы». Я подумал, что он преувеличивает, пока сам не посмотрел цифры.
Мужчины, которые умели тянуть проводку, чинить трубы или ходить по строительным лесам, были настолько востребованы, что могли выбирать часы работы, зарабатывать наличными и получать больше многих офисных работников.
Я думаю о другом своём друге, который пошёл после школы в рабочие специальности. Он возвращался домой каждый вечер грязным и старел быстрее, чем я, но его банковский счёт выглядел «здоровее», чем у многих инженеров, которых я знал.
Я спросил его, жалеет ли он, что не пошёл в университет. Он лишь пожал плечами:
— В дипломе жить нельзя, а в доме можно. И я его построил.
Но цена была заметна.
Сменённые колени, разрушенные плечи, мужчины в сорок, двигающиеся, как в шестьдесят.
Я видел друга-кабельщика, который несколько лет хорошо зарабатывал, а потом оказался сломанным: даже пакеты с продуктами поднять не мог из-за спины.
Реальность такова: обе карьеры требуют жертв.
Офис убивает медленно стрессом, а работа с инструментом ломает тело задолго до пенсии.
Иногда «низкие» работы дарили самую богатую жизнь
Я когда-то работал вместе с уборщиком, который получал всего доллар-два выше минималки — и всё равно больше, чем начинающий аналитик данных.
Он мёл коридоры ночью с наушниками в ушах, без начальников и постоянного давления. Разве не мечта?
— Это не престижно, — сказал он мне, — но я плачу по счетам, у меня есть соцпакет, и когда я закрываю дверь, работа остаётся здесь.
Гордость у него была тихая, но настоящая.
Другой мужчина, которого я знал, вышел на пенсию после десятилетий работы школьным завхозом. Профсоюзная должность, стабильный график, пенсия, медицина, уважение.
На эти деньги он оплатил детям колледж.
В то же время мой хороший друг с дипломом финансиста гордился своей квартирой в городе, но если сравнивать счета — у завхоза было больше.
И снова я встречал людей, которые рушили все мои представления.
Женщина в обслуживании зданий зарабатывала больше, чем молодые инженеры.
Я встречал электриков с доходом за сотню тысяч долларов в год — без единой лекции в вузе.
Людей, которые наслаждались свободным временем, потому что не таскали стресс домой.
Они показали мне: богатство — это не только цифры, но и спокойствие, здоровье и умение оставить работу за дверью.
Проблема всегда была не только в образовании, а в достоинстве
Но вместе с этими историями успеха я видел и другое.
Кассиры, выживающие на зарплате настолько маленькой, что мы, налогоплательщики, доплачивали им через продуктовые талоны.
Хозяева компаний, платящие копейки сверх минималки и подающие это как подарок.
Мужчины, работающие по две смены без шанса на улучшение.
Я вспоминал слова Франклина Рузвельта: не должно существовать бизнеса, который платит меньше прожиточного минимума. Но реальность такова, что людям говорят: довольствуйся, не жалуйся, радуйся, что жив.
Фраза «возьми себя за шнурки и вытяни вверх» всегда была шуткой о невозможном. На деле это инструмент против бедных.
Главная загадка: как так, что столько людей обречены на бедность, даже работая полный день?
Жильё, сытость, достоинство не должны быть роскошью, зависящей от названия должности.
Размышляя глубже, я понял: разделение не между «белыми воротничками» и «синими».
Разделение — между теми, чей труд в итоге ценится, и теми, чья работа считается «одноразовой».
Что я вынес
Я больше не верю в «лестницу наверх». Жизнь устроена как паутина, где нити тянутся в разные стороны, и на каждой своя комбинация риска и награды.
Мои друзья строят достаток кто дипломом, кто молотком, кто шваброй.
Трагедия никогда не была в их выборе профессии.
Трагедия была в том, что общество возвышает ярлык, а не труд.
Миф о «подтягивании себя за шнурки» отрицает суровую правду: мы поднимаемся и падаем не только из-за личной лени или силы. Мы движемся внутри систем, созданных задолго до нас, где привилегии заранее распределены.
А хочу я простого.
Хочу, чтобы каждый работник, независимо от «воротничка», получал достойную зарплату.
Хочу перестать демонизировать тех, кто зарабатывает молотком, шваброй или метлой, ведь без них мир просто остановится.
И если бедные всё равно будут существовать, то пусть их бедность не будет результатом их труда. Пусть общество разделит заботу.
Каждый заслуживает не просто выживать, а жить.