— Да, это я. Нет, она не знает. И не узнает, если не наделаете глупостей, — голос Антонины Павловны звучал непривычно резко, почти враждебно. — Приезжайте завтра в два часа, всё обсудим. Адрес записали? Хорошо. До встречи.
Марина замерла в коридоре с подносом, на котором дымились две чашки чая. Она приехала навестить свекровь, как делала каждую среду, и услышала последние фразы телефонного разговора. Что-то в интонации Антонины Павловны заставило её остановиться и прислушаться. О ком говорила свекровь? Кто не должен ничего узнать? Неужели речь шла о её муже Андрее?
Сердце забилось часто-часто. Марина поставила поднос на тумбочку в коридоре и схватилась за голову. Неужели свекровь что-то скрывает? Что-то серьёзное, раз говорит таким тоном? За десять лет семейной жизни Марина привыкла к спокойной, рассудительной Антонине Павловне. Тон, которым та говорила по телефону, казался совершенно чужим, незнакомым.
— Мариночка, ты уже вернулась? — свекровь выглянула из кухни. — А я думала, ты ещё в магазине.
— Я... я только что пришла, — пробормотала Марина, поспешно взяв поднос. — Вот, чай принесла.
Руки дрожали, и чашки звякали о блюдца. Антонина Павловна смотрела на неё испытующе.
— С тобой всё в порядке? Ты бледная какая-то.
— Всё хорошо, просто устала немного. На работе аврал.
Свекровь кивнула, но Марина заметила, что во взгляде пожилой женщины мелькнула тревога. А может, ей просто показалось? Может, она всё неправильно поняла?
Весь вечер Марина не могла сосредоточиться. Антонина Павловна рассказывала о своих соседях, о новом сериале, который начала смотреть, о планах на дачный сезон. Говорила как обычно, спокойно и размеренно. Ничто не напоминало ту женщину, которая резко отдавала распоряжения по телефону.
Когда Марина собралась уходить, свекровь вдруг сказала: — Завтра я буду занята. У меня встреча с... с подругой. Так что если что-то понадобится, звони послезавтра, хорошо?
— Конечно, — ответила Марина, стараясь, чтобы голос звучал обыденно. — Нам ничего не нужно, не беспокойтесь.
В метро она не выдержала и позвонила мужу.
— Андрей, у твоей мамы всё в порядке?
— А что случилось? — в голосе мужа послышалась тревога.
— Нет-нет, ничего. Просто она сегодня какая-то... странная. Ты не знаешь, может у неё какие-то проблемы?
— Не замечал. Когда я звонил ей позавчера, всё было нормально. А что именно тебя насторожило?
Марина прикусила губу. Рассказать о подслушанном разговоре? Но вдруг она всё неправильно поняла? Да и не хорошо это — подслушивать.
— Да так, показалось, наверное. Когда ты вернёшься из командировки?
— В субботу, как и планировал. Я соскучился.
— Я тоже, — улыбнулась Марина.
Закончив разговор, она вздохнула. Может, и правда показалось? Но тогда почему свекровь вдруг упомянула какую-то встречу? За десять лет Марина ни разу не слышала об активной социальной жизни Антонины Павловны. Та предпочитала тихий отдых дома, просмотр сериалов, чтение книг и редкие встречи с немногочисленными подругами. И почему она сказала о подруге с таким странным выражением лица, будто что-то скрывает?
Следующий день Марина провела как на иголках. Она пыталась сосредоточиться на работе, но мысли то и дело возвращались к вчерашнему разговору. В конце концов, она не выдержала и, отпросившись с работы пораньше, поехала к свекрови. В начале третьего она уже стояла у подъезда многоэтажки, где жила Антонина Павловна. Сама не понимая, что делает, Марина стала наблюдать за входом.
Ровно в два часа к подъезду подъехало такси. Из него вышел высокий седой мужчина в строгом тёмном костюме. Марина никогда его раньше не видела. Незнакомец уверенно вошёл в подъезд. Сердце у Марины заколотилось. Неужели этот человек направляется к свекрови? Но кто он? Почему Антонина Павловна не хотела, чтобы кто-то знал о его визите?
Марина подождала десять минут и тоже вошла в подъезд. Поднявшись на пятый этаж, она остановилась у двери квартиры свекрови. Сердце колотилось так, что, казалось, его стук слышен на весь подъезд. Марина уже подняла руку, чтобы позвонить, но вдруг опустила её. Что она скажет? «Я случайно подслушала ваш разговор и теперь шпионю за вами»? Это звучало ужасно.
Она прислушалась. Из-за двери доносились приглушённые голоса. Марина не могла разобрать слов, но тон свекрови звучал взволнованно. Мужчина отвечал спокойно, размеренно, но тоже напряжённо. Марина прикусила губу. Может, дело серьёзнее, чем она думала? Что если свекровь в беде? Вдруг её шантажируют? Такое бывает с пожилыми людьми...
Марина решилась и позвонила в дверь. Голоса мгновенно смолкли. Послышались шаги, и дверь открыла Антонина Павловна. Увидев невестку, она побледнела.
— Мариночка? Что ты здесь делаешь?
— Я... я просто решила заглянуть, — пробормотала Марина. — Подумала, может, вам что-то нужно...
— Я же говорила, что буду занята сегодня, — голос свекрови звучал непривычно холодно. — У меня гость.
Она не отходила от двери, не приглашала войти. Марина почувствовала, как краска заливает лицо.
— Извините, я не хотела мешать. Я могу зайти позже...
— Тоня, кто там? — послышался мужской голос, и в прихожей появился тот самый седой незнакомец.
Он окинул Марину внимательным взглядом. В его серых глазах читалось удивление и... тревога?
— Это моя невестка, Марина, — нехотя представила её Антонина Павловна.
— Очень приятно, — кивнул мужчина. — Борис Аркадьевич.
Он не назвал фамилию, не пояснил, кем приходится Антонине Павловне. Марина почувствовала себя неловко. Она явно была здесь лишней.
— Извините, что помешала. Я пойду.
— Да нет, раз уж пришла, заходи, — вдруг сказала свекровь после паузы. — Всё равно уже... всё равно ты здесь.
Её голос звучал обреченно. Марина неуверенно вошла в квартиру. В гостиной на столе лежала какая-то папка с документами. Борис Аркадьевич аккуратно закрыл её, как только они вошли.
— Чаю? — предложила Антонина Павловна.
— Спасибо, не стоит, — отказалась Марина. — Я на минутку. Я просто... беспокоилась о вас.
— Обо мне? — свекровь удивлённо подняла брови. — С чего вдруг?
— Вы вчера были какая-то... не такая, как обычно.
Антонина Павловна и Борис Аркадьевич переглянулись. Марина заметила, как мужчина едва заметно кивнул. Свекровь вздохнула.
— Что ж, раз уж ты здесь... Думаю, тебе стоит знать. Но обещай, что не скажешь пока Андрею.
Марина замерла. Что такого могла скрывать свекровь от собственного сына?
— Я... обещаю, — произнесла она, чувствуя, как сердце проваливается куда-то вниз.
Антонина Павловна жестом пригласила её сесть и сама опустилась в кресло напротив. Борис Аркадьевич остался стоять, сложив руки на груди.
— Борис Аркадьевич — адвокат, — начала свекровь. — Я обратилась к нему месяц назад. Видишь ли, Мариночка... я серьёзно больна.
Марина похолодела.
— Что с вами? — выдохнула она.
— Рак поджелудочной железы. Последняя стадия, — голос Антонины Павловны звучал удивительно спокойно. — Врачи говорят, что осталось три-четыре месяца.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она не могла поверить в услышанное.
— Но... как же так? Вы ничего не говорили... Вы не выглядите больной...
— Я принимаю сильные обезболивающие, — пояснила свекровь. — И очень не хотела, чтобы вы с Андреем знали раньше времени. Не хотела портить вам жизнь раньше, чем это неизбежно случится. Андрей так ждал эту командировку, это шанс на повышение... К тому же у вас годовщина свадьбы скоро.
— Но ему нужно знать! — воскликнула Марина. — Вы его мать!
— Я скажу ему, когда он вернётся, — твёрдо ответила Антонина Павловна. — А сейчас я занимаюсь подготовкой документов. Борис Аркадьевич помогает мне с завещанием и другими юридическими вопросами.
Марина перевела взгляд на адвоката. Тот кивнул, подтверждая слова Антонины Павловны.
— Я стараюсь облегчить последние формальности для Антонины Павловны, — сказал он. — Чтобы потом вашей семье не пришлось заниматься бюрократией в тяжёлый момент.
Марина закрыла лицо руками. Ей было стыдно за свои подозрения. Она представляла Бог знает что, а свекровь всего лишь пыталась избавить своих близких от лишних забот, сама страдая от страшной болезни.
— Простите меня, — прошептала Марина. — Я не должна была... я подумала...
— Всё в порядке, — мягко сказала Антонина Павловна. — Я понимаю, что вела себя странно. Но я хотела решить всё сама, пока могу.
Борис Аркадьевич откашлялся.
— Пожалуй, я оставлю вас, дамы. Мы можем продолжить в другой день, Антонина Павловна.
— Нет-нет, — покачала головой свекровь. — Давайте закончим сейчас. Марина не помешает.
Адвокат кивнул и раскрыл папку с документами. Следующий час они обсуждали юридические тонкости, связанные с наследством и медицинскими доверенностями. Марина слушала молча, ошеломлённая всем, что узнала. Она с новым взглядом смотрела на свекровь — такую собранную, деловую, думающую обо всём наперёд даже перед лицом смерти.
Когда Борис Аркадьевич ушёл, Антонина Павловна устало откинулась в кресле.
— Прости, что втянула тебя в это, — сказала она. — Я правда хотела уберечь вас обоих как можно дольше.
— Не нужно было ничего скрывать, — покачала головой Марина. — Мы бы поддержали вас. Мы могли бы больше времени проводить вместе...
— Я не хотела быть обузой, — твёрдо сказала свекровь. — И не хочу, чтобы в последние месяцы вы смотрели на меня с жалостью. Я прожила хорошую жизнь, Мариночка. И хочу провести оставшееся время достойно.
Марина взяла её за руку. Рука была сухой и горячей.
— Вы никогда не были и не будете обузой, — сказала она. — Вы — семья. И мы будем рядом.
Антонина Павловна впервые за всё время улыбнулась.
— Знаешь, я всегда радовалась, что Андрей выбрал тебя. Ты хорошая девочка. Будешь ему опорой, когда меня не станет.
— Не говорите так, — прошептала Марина. — Медицина не стоит на месте, есть новые методы лечения...
— Мы уже всё обсудили с врачами, — покачала головой свекровь. — В моём случае речь идёт только о паллиативной помощи. Я смирилась с этим, Мариночка. И ты должна смириться.
Они проговорили до вечера. Антонина Павловна рассказала о своём диагнозе, о том, как несколько месяцев скрывала симптомы, пока боль не стала невыносимой. О том, как, узнав страшный диагноз, первым делом подумала о сыне и невестке.
— Вы молодые, у вас вся жизнь впереди, — говорила она. — Я не хочу, чтобы вы тратили её на ухаживание за больной старухой.
— Вы не старуха, — возразила Марина. — Вам всего шестьдесят два!
— Для рака возраст не важен, — вздохнула Антонина Павловна. — Но я благодарна за каждый прожитый день. И за то, что у меня есть время подготовиться, попрощаться... Многие не получают даже этого шанса.
Когда Марина собралась уходить, свекровь вдруг сказала: — Не говори пока Андрею. Дождёмся его возвращения. Пусть эти дни он проведёт спокойно, сосредоточится на работе. А в субботу мы всё ему расскажем. Вместе.
Марина кивнула. Она понимала логику свекрови, хоть и не была уверена, что поступает правильно, скрывая такую информацию от мужа.
Вечером, лёжа в постели, Марина долго не могла уснуть. Она прокручивала в голове сегодняшний день, вспоминала слова свекрови, представляла, как скажет обо всём Андрею. Он будет разбит этой новостью. Они с матерью всегда были близки, особенно после смерти отца пять лет назад.
Ещё вчера Марина подозревала свекровь Бог знает в чём. А сегодня узнала, что та борется с неизлечимой болезнью и при этом больше всего беспокоится о том, чтобы не обременять близких. Какой же жестокой порой бывает жизнь...
Телефонный звонок вырвал её из размышлений. Звонил Андрей.
— Привет, родная, — голос мужа звучал устало, но довольно. — Как дела?
— Всё... всё хорошо, — выдавила Марина. — Как прошёл день?
— Отлично! Кажется, мы наконец сдвинули проект с мёртвой точки. Если всё пойдёт по плану, повышение у меня в кармане.
— Я так рада за тебя, — прошептала Марина, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
— Ты какая-то странная, — заметил Андрей. — Что-то случилось?
— Нет-нет, просто устала. Тяжёлый день на работе.
— Отдыхай, родная. В субботу я вернусь, и мы устроим себе маленький праздник. Кстати, звонил маме, но она не берёт трубку. Всё в порядке?
Марина на мгновение замерла. Наверное, Антонина Павловна просто не хотела разговаривать с сыном, боясь, что не сдержится и всё расскажет.
— Да, всё хорошо, — сказала она. — Мы виделись сегодня. Наверное, она просто не слышит звонка или телефон разрядился.
— Странно, обычно она всегда на связи. Ладно, позвоню ей завтра. Люблю тебя.
— И я тебя, — ответила Марина и нажала отбой.
Она отложила телефон и долго смотрела в потолок. Три месяца... может, четыре. Так мало времени осталось у свекрови. И она хотела провести его достойно, не быть обузой для семьи. Марина решила, что сделает всё возможное, чтобы последние месяцы жизни Антонины Павловны были наполнены заботой и любовью.
Утром она проснулась с твёрдым решением. Она возьмёт отпуск, будет больше времени проводить со свекровью. Они с Андреем смогут организовать хороший уход, возможно, найдут специалистов, которые помогут облегчить боль. Они будут рядом до конца.
Марина позвонила свекрови с работы.
— Как вы себя чувствуете сегодня? — спросила она.
— Нормально, милая, — голос Антонины Павловны звучал бодро. — Не беспокойся. И помни, мы договорились: ничего Андрею до субботы.
— Конечно, — согласилась Марина. — Я приеду к вам вечером, хорошо?
— Не стоит, Мариночка. У меня процедуры сегодня, я буду уставшей. Давай в пятницу увидимся.
Марина нехотя согласилась. Весь день она не могла сосредоточиться на работе. Мысли постоянно возвращались к свекрови, к предстоящему разговору с мужем, к тому, что их ждёт в ближайшие месяцы.
Вечером она не выдержала и всё же поехала к Антонине Павловне. Купила по дороге её любимые пирожные, свежую клубнику. Но дверь никто не открыл. Марина забеспокоилась. Что если свекрови стало плохо? Что если она упала и не может подойти к двери?
Она достала телефон и набрала номер свекрови. После нескольких гудков раздался усталый голос: — Алло?
— Антонина Павловна, это я, Марина. Я у вас под дверью, но вы не открываете. С вами всё в порядке?
— Мариночка, я же говорила, что у меня процедуры сегодня. Я в больнице. Вернусь поздно, ты уже езжай домой.
Марина вздохнула с облегчением.
— Хорошо. Отдыхайте. Я завтра заеду.
— Договорились. Спокойной ночи, родная.
«Родная». Антонина Павловна впервые назвала её так. Марина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Десять лет они жили как добрые знакомые — вежливо, уважительно, но с определённой дистанцией. И только сейчас, когда времени почти не осталось, стена между ними начала рушиться.
В пятницу Марина приехала к свекрови сразу после работы. Антонина Павловна выглядела уставшей, но держалась хорошо. Она даже настояла на том, чтобы самой приготовить ужин.
— Пока могу — буду делать всё сама, — твёрдо сказала она. — Не хочу превращаться в беспомощную больную раньше времени.
Они сидели на кухне, пили чай с принесёнными Мариной пирожными. Говорили обо всём — о работе Марины, о планах на отпуск, о том, что Андрей наверняка получит повышение.
— Знаешь, — сказала вдруг Антонина Павловна, — я всегда мечтала о внуках. Но не смела торопить вас.
Марина опустила глаза. Они с Андреем откладывали детей, хотели сначала встать на ноги, решить квартирный вопрос.
— Мы думали об этом, — тихо сказала она. — Просто ждали подходящего момента...
— В жизни редко бывают по-настоящему подходящие моменты, — улыбнулась свекровь. — Особенно для таких решений. Я вот тоже всё ждала, когда будет «удобно» выйти на пенсию, поехать в путешествие, начать учить испанский... А теперь уже не успею.
Марина взяла её за руку.
— Мы с Андреем обязательно подумаем о ребёнке. Не только из-за вас, просто... вы правы. Нельзя вечно откладывать жизнь на потом.
Антонина Павловна улыбнулась и сжала её руку.
— Главное, чтобы вы были счастливы. Это всё, чего я хочу.
В тот вечер свекровь впервые рассказала Марине историю своей жизни — не отдельные эпизоды, как раньше, а всё целиком. О своей юности, о встрече с будущим мужем, о рождении Андрея, о трудных девяностых, о потерях и радостях. Марина слушала, затаив дыхание. Она словно заново знакомилась с этой женщиной, десять лет жившей рядом с ней.
— Знаешь, о чём я жалею больше всего? — сказала Антонина Павловна. — Что мы с тобой так и не стали по-настоящему близки. Я всегда держалась немного отстранённо, боялась быть навязчивой свекровью. А теперь понимаю, что, возможно, лишила нас обеих тёплых отношений.
— Ещё не поздно, — тихо сказала Марина. — У нас есть время.
— Да, немного, — согласилась свекровь. — Но я рада, что у нас будет хотя бы это.
Они проговорили до глубокой ночи. Когда Марина собралась уходить, Антонина Павловна обняла её — впервые за все годы не формально, а крепко, по-настоящему.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — За то, что делаешь моего сына счастливым. И за то, что простила мне мою сдержанность.
— Вам не за что просить прощения, — ответила Марина, обнимая свекровь в ответ. — Увидимся завтра. Андрей прилетает в два часа, я заеду за ним в аэропорт, и мы приедем к вам.
— Буду ждать, — кивнула Антонина Павловна. — Я приготовлю его любимый пирог с яблоками.
Возвращаясь домой, Марина думала о том, как одно случайно подслушанное слово может изменить отношения между людьми. Если бы не тот телефонный разговор, если бы она не услышала непривычные нотки в голосе свекрови, если бы не заподозрила неладное... они так и продолжали бы жить рядом, но не вместе. А теперь, когда времени оставалось так мало, Марина твёрдо решила — они будут настоящей семьёй. Что бы ни случилось дальше, они встретят это вместе.
Засыпая, она думала о том, что скажет завтра мужу. Как поддержит его, когда он узнает страшную новость. И о том, что, возможно, через год в их семье появится маленькая Антонина или маленький Антон — в память о бабушке, которая мечтала о внуках и которая научила их ценить каждый день, каждый миг жизни, не откладывая счастье на потом.