— Макс, ты где вообще? Борщ уже второй раз разогрела!
Надежда нервно перекладывала телефон из одной руки в другую. За окном накрапывал мелкий осенний дождь, а в квартире витал запах свежеприготовленного ужина.
— Надюш, прости, задержался на совещании. Буду через полчаса, честно, — голос мужа звучал немного приглушенно, будто он прикрывал трубку рукой.
— Опять? Третий раз за неделю! — Надежда подошла к окну, отодвинула штору. — Твоя машина, между прочим, во дворе стоит с самого утра. Ты за кого меня держишь?
На том конце линии повисла тишина.
— Машину в сервис сдал, на диагностику. Коллега подбросил до работы, — быстро нашелся Максим. — Слушай, давай не будем по телефону. Скоро буду, всё объясню.
— Максим, я...
Но в трубке уже звучали короткие гудки. Надежда раздраженно бросила телефон на диван и опустилась рядом. За двадцать лет брака у них всякое бывало, но последние полгода муж словно подменился. Постоянные задержки на работе, командировки, звонки, от которых он отходил в другую комнату. Страх, что у Максима кто-то появился, разъедал Надежду изнутри. Подруги твердили: «Проверь его телефон», но ей казалось это недостойным их отношений.
В тот момент, когда Надежда решила наконец пойти и снять с плиты злополучный борщ, раздался звонок. На экране высветилось «Максим». Странно, только что говорили.
— Да, — ответила она немного резче, чем планировала.
— Привет, любимый! — раздался тонкий женский голос, от которого у Надежды похолодело внутри. — Ты скоро? Катюшка уже спать хочет, тебя всё ждёт. Сказку обещал на ночь.
Надежда замерла. Горло перехватило, будто невидимая рука сжала его. Мир вокруг сузился до маленького прямоугольника телефона в ее руке.
— Алло? Макс? — продолжал щебетать голос. — Ты меня слышишь?
— Вы... ошиблись номером, — с трудом выдавила Надежда и нажала отбой.
Сердце билось так, словно собиралось проломить грудную клетку. Руки тряслись. В голове крутилась одна мысль: «Катюшка. Сказка на ночь. Любимый».
У Максима была другая семья.
Надежда машинально направилась на кухню, выключила плиту, сняла кастрюлю и поставила ее на подставку. Всё делала на автопилоте, как робот. Потом вернулась в комнату, взяла телефон и обнаружила пропущенный от мужа. Видимо, понял, что случилось, и пытался дозвониться. Надежда отключила звук.
Она не знала, сколько времени просидела неподвижно, глядя в одну точку. Воспоминания проносились перед глазами, как кадры киноплёнки. Вот они с Максимом молодые, только поженились. Вот их первая съемная квартира, крошечная, но своя. Ремонт в новой квартире, когда они оба были перепачканы краской и смеялись как дети. Попытки завести ребёнка, которые каждый раз заканчивались разочарованием. Врачи, анализы, процедуры. Диагноз, после которого Надежда три дня пролежала, отвернувшись к стене. «Бесплодие. Беременность невозможна». Максим тогда гладил её по волосам и говорил, что они справятся, что главное — они вместе.
Хлопнула входная дверь. Надежда вздрогнула и подняла голову. На пороге стоял Максим, растрёпанный, с каплями дождя на куртке, с виноватым выражением лица.
— Надя, я всё объясню, — начал он, делая шаг вперёд.
— Не надо, — тихо сказала она, поднимая руку в останавливающем жесте. — Я всё поняла. У тебя есть другая женщина. И ребёнок. Катюшка, да?
Максим тяжело опустился в кресло напротив.
— Не так я хотел, чтобы ты узнала, — пробормотал он, потирая лицо руками.
— А как ты хотел? — голос Надежды звенел от напряжения. — Прийти и сказать: «Знаешь, дорогая, у меня вторая семья. Извини, так получилось»?
— Её зовут Алина, — глухо ответил Максим, не поднимая глаз. — Мы познакомились три года назад, на конференции в Новосибирске.
— Три года?! — Надежда почувствовала, как к горлу подступает тошнота. — Три года ты водил меня за нос?
— Сначала это была просто интрижка, — Максим теребил рукав рубашки, не решаясь посмотреть ей в глаза. — Потом она забеременела, и я... я не смог уйти. Помнишь, как мы мечтали о ребёнке? А тут вдруг...
— То есть у тебя с какой-то женщиной случайно получилось то, о чём мы с тобой мечтали двадцать лет? — Надежда почувствовала, как внутри что-то обрывается. — И ты решил осчастливить её, а не меня? А как же усыновление, о котором мы говорили?
— Надя, я запутался, — Максим поднял на неё глаза, полные раскаяния. — Я не хотел делать тебе больно. Катюшке уже два с половиной, она такая смешная, говорит уже вовсю. Я хотел рассказать тебе, правда. Просто не знал, как.
Надежда смотрела на мужа и не узнавала его. Этот человек, с которым она прожила большую часть жизни, внезапно стал чужим.
— Где вы живёте? — спросила она, удивляясь собственному спокойствию.
— Я снимаю им квартиру в Сокольниках.
— Деньги на это у тебя откуда? — практичность Надежды проснулась даже в такой момент. — Ты же вечно жаловался, что зарплаты не хватает.
— Взял кредит, — опустил голову Максим. — Потом вторую работу нашёл, удалённую. По ночам иногда сидел, когда ты уже спала.
В памяти Надежды всплыли картинки: муж с ноутбуком на кухне за полночь, его усталый вид по утрам, который он объяснял проектами, постоянная экономия на всём.
— А я-то думала, ты так о нашем будущем заботишься, — горько усмехнулась она. — Копишь на поездку, о которой мы мечтали.
— Надя, я люблю тебя, — вдруг отчаянно сказал Максим, подаваясь вперёд. — Правда, люблю. Просто запутался.
— Любишь? — переспросила Надежда. — Ты хоть понимаешь, что такое любовь? Это когда не предают. Не лгут годами в глаза. Не заводят параллельные семьи!
Она резко встала.
— Уходи, — сказала она тихо, но твёрдо. — Собирай вещи и уходи к своей Алине. К Катюшке. Раз уж они теперь твоя настоящая семья.
— Надя, давай поговорим спокойно, — Максим тоже поднялся, попытался взять её за руку. — Я не хочу тебя терять.
— А меня ты уже потерял, — она отдёрнула руку. — В тот момент, когда солгал в первый раз. Просто я об этом не знала.
Надежда развернулась и пошла в спальню. Захлопнула дверь, привалилась к ней спиной и сползла на пол, обхватив колени руками. За дверью было тихо, потом послышались тяжёлые шаги мужа. Он помедлил у двери, словно хотел постучать, потом отошёл. Звуки, доносившиеся из квартиры, говорили, что Максим собирает вещи.
Она не знала, сколько просидела так, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Наконец, входная дверь хлопнула. Тишина. Надежда медленно поднялась, подошла к окну. Увидела, как Максим выходит из подъезда с большой спортивной сумкой, садится в такси и уезжает. Из её глаз наконец потекли слёзы.
Утро встретило Надежду серым светом и головной болью. Ночь она провела без сна, ворочаясь в постели и прокручивая в голове одни и те же мысли. Телефон разрядился — она так и не поставила его на зарядку вечером. Машинально подключив его, Надежда увидела десятки пропущенных от Максима и несколько сообщений.
«Надя, прости. Я всё ещё люблю тебя». «Давай поговорим, когда остынешь». «Я не хотел, чтобы всё так вышло».
Она удалила всё, не читая дальше. Потом, повинуясь внезапному порыву, открыла шкаф и начала вытаскивать вещи мужа, сваливая их в кучу посреди комнаты. Рубашки, брюки, свитера, которые она сама когда-то выбирала, носки, которые сама покупала. Двадцать лет жизни, уместившиеся в гору одежды.
Зазвонил телефон. Надежда дёрнулась, думая, что это снова Максим, но на экране высветилось имя её подруги, Ольги.
— Надюш, привет! Как ты? — голос Ольги звучал, как всегда, бодро. — Что делаешь сегодня вечером? Мы с девчонками собираемся в новом кафе посидеть, пойдёшь?
Надежда открыла рот, чтобы ответить привычное «не могу, у Максима важный ужин» или «мы с Максом в кино собирались», но вместо этого вдруг сказала:
— Оля, у Максима другая семья.
На том конце провода воцарилась тишина.
— В смысле? — наконец осторожно спросила Ольга.
— В прямом. Женщина по имени Алина и дочка Катя, два с половиной года, — механически перечислила Надежда. — Живут в Сокольниках. Вчера случайно узнала, когда эта Алина позвонила ему, а трубку взяла я.
— Господи, Надя, — выдохнула Ольга. — Я сейчас приеду.
— Не надо, — остановила её Надежда. — Я в порядке. Правда. Просто нужно время всё осмыслить.
— Какое осмыслить? — возмутилась подруга. — Этот гад тебе изменял! Сколько лет вы вместе? Двадцать? И он вот так просто завёл ребёнка на стороне?
— Оля, я сама во всём разберусь, — твёрдо сказала Надежда. — Просто мне нужно побыть одной.
После звонка Надежда почувствовала странное опустошение. Она механически собрала вещи мужа в большие пакеты, отнесла их в кладовку. Потом долго стояла под душем, пока вода не стала холодной. Потом сидела на кухне, глядя в окно на проезжающие машины. В голове было пусто.
Неожиданно в дверь позвонили. Надежда вздрогнула. Неужели Максим вернулся? Или Ольга всё-таки приехала? Она подошла к двери, посмотрела в глазок и замерла. На площадке стояла молодая женщина с маленькой девочкой, держащей в руках плюшевого зайца.
Сердце Надежды пропустило удар. Она знала, кто это. Каким-то шестым чувством поняла сразу. Рука сама потянулась к замку, и через мгновение дверь была открыта.
— Вы Надежда? — женщина выглядела напряжённой, но решительной. Светлые волосы собраны в хвост, простая куртка, джинсы. Красивая.
— Да, — Надежда перевела взгляд на девочку. Та смотрела на неё большими глазами, так похожими на глаза Максима, что внутри всё сжалось. — А вы, должно быть, Алина.
— Можно войти? — спросила женщина. — Нам нужно поговорить.
Надежда молча отступила, пропуская их в квартиру. Девочка с любопытством оглядывалась по сторонам.
— Тут папа живёт? — спросила она звонким голоском, и Надежда вздрогнула.
— Катя, поиграй пока с зайчиком, — мягко сказала Алина, присаживаясь перед дочерью. — Мама поговорит с тётей Надей, хорошо?
Девочка кивнула и уселась на край дивана, начав что-то шептать игрушке.
— Зачем вы пришли? — тихо спросила Надежда, когда они с Алиной отошли к окну.
— Я должна была увидеть вас, — так же тихо ответила та. — Понять, кто вы. Максим никогда о вас не рассказывал, только то, что женат, и у вас нет детей.
— А теперь, когда увидели? — Надежда скрестила руки на груди, как будто пытаясь защититься.
Алина покачала головой:
— Не знаю. Я не ожидала, что вы такая... обычная. Почему-то представляла вас какой-то стервой, из-за которой он не может уйти. А вы... — она замялась.
— Просто женщина, которую предали, — закончила за неё Надежда. — Максим ушёл вчера. Можете не беспокоиться, я не стану его удерживать.
— Он не пришёл к нам, — вдруг сказала Алина. — Позвонил, сказал, что вы всё знаете, и он остановится у друга. Что ему нужно подумать.
Надежда невесело усмехнулась:
— Вот как? Значит, теперь думает, с кем из нас остаться?
— Я не за этим пришла, — Алина опустила голову. — Я просто хотела, чтобы вы знали: я не разлучница. Когда мы познакомились, он сказал, что вы с ним уже практически не живёте вместе, просто не развелись. Что всё давно кончено. Я поверила.
— А потом забеременели и узнали правду? — догадалась Надежда.
Алина кивнула:
— Он признался, что соврал. Но сказал, что любит меня, хочет быть отцом нашему ребёнку. Обещал, что разведётся с вами, когда найдёт подходящий момент. Я ждала. Два года ждала.
Надежда посмотрела на девочку, увлечённо играющую с зайцем. Сколько раз она представляла, как их с Максимом ребёнок сидел бы вот так на этом самом диване?
— Знаете, — вдруг сказала она, поворачиваясь к Алине, — всю жизнь я мечтала о ребёнке. Мы с Максимом перепробовали всё, но у меня бесплодие. Непреодолимое. Мы думали об усыновлении, но всё откладывали. А потом появились вы, и всё получилось само собой.
— Мне жаль, — искренне сказала Алина. — Я не знала.
— А теперь знаете, — Надежда почувствовала, что слёзы снова подступают к глазам. — И что дальше? Что вы хотите от меня услышать?
— Ничего, — покачала головой Алина. — Я просто хотела посмотреть вам в глаза. Понять, смогу ли жить с тем, что разрушила чью-то семью.
— Не вы разрушили, — тихо сказала Надежда. — Максим разрушил. Своей ложью.
Они помолчали, глядя друг на друга — две женщины, любящие одного мужчину.
— Мама, я хочу пить, — вдруг сказала девочка, подходя к ним.
— Сейчас, солнышко, — Алина повернулась к дочери, а потом неуверенно посмотрела на Надежду.
— На кухне есть сок, — сказала та после секундного колебания. — Пойдёмте.
На кухне Надежда достала из холодильника коробку яблочного сока, налила в чашку. Девочка забралась на стул, взяла чашку обеими руками и стала пить маленькими глотками.
— Спасибо, — сказала она, вытирая рот рукой. — Вкусно!
— Катя, что нужно сказать? — мягко напомнила Алина.
— Спасибо, тётя, — послушно повторила девочка, и Надежда вдруг почувствовала, как что-то внутри неё окончательно ломается.
— Вам пора, — сказала она, отворачиваясь. — Пожалуйста, уходите.
Алина кивнула, взяла дочь за руку:
— Идём, Катюша. Нам пора домой.
— А папа придёт сегодня? — спросила девочка, когда они уже были в прихожей.
— Не знаю, солнышко, — честно ответила Алина, бросив быстрый взгляд на Надежду. — Папа очень занят.
Когда за ними закрылась дверь, Надежда опустилась на пол прямо в прихожей и наконец дала волю слезам. Она оплакивала не только предательство мужа, но и свои несбывшиеся мечты о ребёнке, о семье, о счастье.
Спустя неделю, когда первая боль немного утихла, Надежда собрала вещи Максима и отвезла их к Ольге в гараж. Потом поменяла замки в квартире. А ещё через месяц подала на развод. Максим не сопротивлялся, только смотрел на неё виновато на заседании и всё пытался что-то сказать, но она не слушала.
— Знаешь, — сказала ей Ольга, когда они сидели вечером на кухне после суда, — может, оно и к лучшему. Теперь ты свободна. Можешь начать всё сначала.
— В пятьдесят лет? — горько усмехнулась Надежда. — Кому я нужна?
— Прежде всего — себе, — твёрдо сказала подруга. — А потом посмотрим. Жизнь только начинается!
Надежда посмотрела в окно, за которым медленно падал снег, укрывая город белым покрывалом. Странно, но боль уже не была такой острой. Может быть, Ольга права? Может быть, это действительно не конец, а начало чего-то нового?
Она вдруг вспомнила, как неделю назад, собирая документы для развода, наткнулась на старую папку с бумагами об усыновлении, которые они с Максимом когда-то собирали. Тогда она отложила её в сторону. А что, если...
— Знаешь, Оль, — сказала она, поворачиваясь к подруге с лёгкой улыбкой, — а ведь я всегда мечтала о ребёнке. И никто не мешает мне осуществить эту мечту сейчас. В одиночку.
— Усыновление? — догадалась Ольга. — Ты серьёзно?
— Абсолютно, — кивнула Надежда. — Завтра же начну заново собирать документы.
Подруга крепко обняла её:
— Вот это моя Надюшка! Всегда знала, что ты сильная.
Надежда улыбнулась, чувствуя, как внутри расцветает что-то новое. Не счастье, ещё нет. Но надежда. И, может быть, именно она и спасёт её.