Переосмысление того, как христиане говорят о грехе и любви
Раньше мне казалось, что это звучит мудро.
«Ненавидь грех, но люби грешника».
Это была одна из тех фраз, что витали в церковной среде так, будто они напрямую вышли из уст Иисуса. Я слышал её в проповедях, на малых группах, в неловких разговорах, когда кто-то пытался оправдать свою «любовь» к человеку, но при этом оставлял многоточие.
«История в деталях» — телеграм канал для тех, кто любит видеть прошлое без прикрас, через неожиданные факты и забытые мелочи. Погружайтесь в историю так, как будто вы там были. Подписывайтесь!
Я никогда не говорил это гею. Не решился бы. Но я определённо соглашался, когда так говорили другие. Мне казалось, что это изящный способ соединить убеждённость и сострадание в одном предложении.
А потом я заметил кое-что.
Эту фразу употребляли только в отношении определённых людей. Никогда — о сплетниках. Никогда — о жадных пасторах. Никогда — о людях вроде меня.
Только о тех, кто и без того вызывал у нас дискомфорт. О тех, чья жизнь не вписывалась в рамки нашей богословской схемы. О тех, кого нужно было держать на расстоянии, но при этом продолжать говорить себе, что мы «любим» их.
И когда я это понял, обратно уже пути не было.
Многие христиане воспринимают «ненавидь грех, но люби грешника» как справедливую и мудрую формулу. Она вроде бы позволяет выражать любовь к людям, не отказываясь от твёрдых убеждений — будь то в вопросах гомосексуальности, трансгендерности или любых «моральных падений», на которые легко навести прицел.
Но давайте честно.
Я считаю, что эта фраза вовсе не выражает ни разумности, ни любви. Наоборот.
Она ставит вас на место Бога
Когда вы говорите «ненавидь грех, но люби грешника», вы автоматически делаете моральный приговор чужой жизни. Это звучит как: «Ну, очевидно, образ жизни этого человека греховен».
Да, есть ситуации, где такой вывод очевиден — изнасилование, убийство, насилие. Здесь даже спорить нечего: и верующие, и неверующие согласны.
Но проблема в том, что чаще всего эта фраза применяется именно к тем людям и поступкам, где всё далеко не однозначно. Например, к тем, кто живёт с партнёром без брака, к тем, кто «слишком любит выпить», а особенно — к представителям ЛГБТК+ сообщества.
Фраза превращается в заявление: «Я компетентен судить твою жизнь как греховную». А это значит — вы садитесь в кресло Бога и пытаетесь выполнять Его работу.
Она лишена самокритики
Почти всегда «ненавидь грех, но люби грешника» адресуется тем, чьё поведение мы считаем хуже нашего.
Так говорящий ставит себя выше другого. Он подчеркивает «грехи» других (реальные или воображаемые), игнорируя собственные. Это не что иное, как демонстрация морального превосходства. По сути, это молитва из притчи: «Благодарю Тебя, Господи, что я не такой, как этот грешник».
Разве это не пахнет фарисейством?
Именно подобное самолюбование и осуждал Христос. В Евангелии от Матфея (7:1–5) Он сказал:
«Не судите, да не судимы будете... Легко заметить соринку у брата, но не видеть бревно у себя».
Точное попадание.
Это превращается в ранжирование грехов
Фраза «ненавидь грех, но люби грешника» фактически означает: «Твой грех хуже моего».
Многие христиане, осознанно или нет, любят выстраивать «иерархию грехов». И всегда так, чтобы их собственные выглядели мелкими.
За десятилетия в евангельской среде я убедился: одно из самых разрушительных явлений в церкви — это сплетни. Люди спокойно перетирают чужие тайны под видом «пасторской заботы». Это зло. Но я ни разу не видел, чтобы за сплетни кого-то исключали из церкви. Зато громче всего осуждают «либералов с их ЛГБТ-повесткой».
А ведь Библия говорит ясно: грешат все. Мы не выдерживаем даже собственных стандартов, не то что Божьих. Так что делить грехи по категориям бессмысленно.
Но если уж хотите ранжировать — делайте это по реальному вреду людям.
Например: что хуже — два человека одного пола, которые любят друг друга и женятся, или то, что церковь потом осуждает и отвергает их, ломая жизни?
Вот и думайте.
Это деление на «мы» и «они»
Называя кого-то грешником, вы чертите границу: кто «свои», а кто «чужие», кто «прав», а кто «заблудший».
Такое мышление — дуализм. «Или-или», «чёрное-белое». Оно удобно, но всегда искажает реальность. Оно не учитывает уникальность человека — а именно так и видел людей Иисус.
Он не наклеивал ярлыков «хороший» или «плохой». Он смотрел на личность, её историю и сложность.
Невозможно отделить поступки от личности
Человек — это неразрывное сочетание поступков, мыслей и чувств. Когда христиане говорят: «Мы любим геев, но ненавидим их практику», — это звучит разумно лишь в теории. На деле это почти всегда выливается в ненависть к самим людям.
Иногда эта фраза служит просто прикрытием: «Мы не ненавидим вас, мы ненавидим грех». Но результат один — реальная боль для ЛГБТК+ людей.
Это даже не библейская мысль
Ни Иисус, ни апостолы никогда не говорили «ненавидь грех, но люби грешника».
Да, в Библии говорится, что Бог ненавидит грех. Но нигде нет призыва быть «полицией греха». У Бога нет нужды в наших «услугах судей».
Иисус не жил по принципу «люблю тебя, но ненавижу твой грех». Он просто любил. Он ел и пил с теми, кого общество считало «нечистыми». И именно за это религиозные лидеры возненавидели Его.
До самого конца Христос был олицетворением любви. Точка.
А как можно иначе?
Вместо «ненавидь грех, но люби грешника» попробуем так:
«Люби грешника, как самого себя».
Эта фраза не возвышает нас над другими, не делает их «плохими», а нас «правильными». Она признаёт, что мы тоже часть общей человеческой сломленности.
Это призыв мерить себя и других одной меркой. И главное — давать другим ту же милость, какую мы охотно даём себе. Независимо от того, согласны мы с их образом жизни или нет.