— Артём! — голос Елены дрогнул, когда она в третий раз стучала в дверь сыновней комнаты. — Сынок, ты опоздаешь в школу!
За дверью — тишина. Глухая, непроницаемая, словно её сын провалился сквозь землю. Но нет, она слышала, как он ворочался в постели минуту назад.
— Артём, открой! Что с тобой?
Елена прислонилась лбом к холодной двери и закрыла глаза. Вот уже неделя, как её шестнадцатилетний сын превратился в призрака. Он ел, когда её не было дома, уходил в школу только тогда, когда она уезжала на работу раньше обычного, и молчал. Молчал так, словно она перестала для него существовать.
Ручка двери медленно повернулась. Артём стоял на пороге — растрёпанные тёмные волосы торчали во все стороны, глаза красные от недосыпа, но взгляд… Его взгляд скользил мимо неё, как будто мама была невидимкой.
— Я не пойду в школу, — произнёс он глухо, не глядя на неё.
— Но почему? Что случилось?
Артём развернулся и захлопнул дверь. Щёлк — и снова тишина.
***
Ещё полтора месяца назад Елена Сергеевна Михайлова считала себя если не идеальной, то уж точно хорошей матерью. В сорок два года, после болезненного развода три года назад, она посвятила всю себя сыну.
Работала бухгалтером в небольшой строительной фирме — работа скучная, но стабильная. Зарплата небольшая, но её хватало на жизнь вдвоём с Артёмом.
У неё была простая мечта: чтобы сын хорошо закончил школу, поступил в институт, стал кем-то значимым. Инженером, может быть. Или программистом — сейчас это модно и прибыльно.
Елена откладывала каждую свободную копейку на его будущее образование, отказывала себе в новой одежде, косметике, развлечениях.
«Всё для Артёма» — это была её жизненная философия.
Развод с мужем был не простым. Алексей пил. Не каждый день, но регулярно. И когда пил, становился злым. Не бил — нет, руку на неё никогда не поднимал. Но унижал. Словами. Взглядами. Молчанием.
Вот именно — молчанием.
После развода Артём тяжело переживал отсутствие отца. Елена это понимала и старалась быть для сына и мамой, и папой. Контролировала учёбу, интересовалась друзьями, покупала всё необходимое и даже больше. Казалось, они справляются. Вместе.
А потом началось… это.
***
— Мам, можно я не буду ужинать? — спросил Артём вчера вечером, впервые за неделю заговорив с ней.
Елена чуть не заплакала от радости. Наконец-то! Диалог!
— Конечно, сынок. Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет.
— А что тогда?
— Просто не хочется.
И снова — молчание. Елена пыталась продолжить разговор, но Артём ушёл к себе в комнату, аккуратно, без хлопка прикрыв за собой дверь.
Елена металась по квартире, как зверь в клетке. Почему он себя так ведёт? Может дело в ней? Может, слишком опекает? Или, наоборот, мало внимания уделяет?
Она звонила подруге Марине:
— Марин, я схожу с ума! Артём со мной не разговаривает уже десять дней!
— Лен, а что случилось? Поругались?
— Вот в том-то и дело, что ничего не случилось! Обычное утро, обычный завтрак, а потом раз! — и он перестал со мной общаться.
— Может, в школе что-то? Девочки, проблемы с друзьями?
— Не знаю! Он ничего не говорит! Вообще ничего!
Марина помолчала.
— Лен, а может, он тебя наказывает?
— За что?!
— Не знаю за что. Но дети иногда так делают. Манипулируют. Заставляют родителей чувствовать себя виноватыми.
— Артём не такой…
— Все такие, когда им это выгодно.
Елена не поверила подруге. Её сын не мог быть манипулятором. Просто не мог.
На следующий день она пошла в дорогой магазин и купила Артёму новые кроссовки — те самые, на которые он давно засматривался. Оставила коробку у двери его комнаты.
Через час коробка исчезла.
Может быть, теперь он оттает? — надеялась Елена.
Но нет. Кроссовки исчезли, а молчание осталось.
Тогда она купила ему новый телефон. Потом — игровую приставку. Потом — модную куртку.
С каждой покупкой надежда теплилась: «Вот теперь-то он точно заговорит со мной!»
Но Артём брал подарки молча. Даже «спасибо» не говорил. Пользовался, носил, играл — но с мамой по-прежнему не разговаривал.
Елена начала худеть. Коллеги на работе замечали:
— Лена, ты как-то осунулась. Всё в порядке?
— Да-да, просто устала немного…
Но это была не усталость. Это было отчаяние.
Каждое утро она просыпалась с надеждой:
А вдруг сегодня он со мной заговорит? И каждый вечер ложилась спать с болью в груди от его ледяного безразличия.
Артём словно наказывал её за что-то. Но за что?!
— Сынок, — говорила она в пустоту его закрытой двери, — если я сделала что-то не так, скажи мне. Я исправлюсь. Прости меня…
За дверью — тишина.
— Артём, может, тебе нужны деньги? Или что-то случилось с девочкой? Расскажи мне…
Тишина.
— Ты меня наказываешь? За развод с папой? Я знаю, тебе было больно, но я не могла больше… Он пил, сын. Ты же помнишь, какой он был, когда пил…
Тишина.
Елена плакала, стоя у его двери. Плакала от бессилия, от непонимания, от того, что собственный сын превратил её жизнь в ад.
И самое страшное — она начала сомневаться в себе. А может, она действительно плохая мать? Может, она что-то важное упустила? Может, развод был ошибкой, и надо было терпеть?
***
Прошёл месяц.
Месяц молчания, холодных взглядов мимо, односложных ответов на прямые вопросы. Месяц, когда Елена покупала сыну всё, что он молча указывал пальцем в магазинах, надеясь купить его любовь обратно.
В тот вечер она сидела на кухне и смотрела на закрытую дверь комнаты. В руках дрожала чашка с чаем. Елена худела на глазах, под глазами залегли тёмные круги, руки тряслись от нервного напряжения.
Я больше так не могу, — подумала она.
Елена встала, подошла к двери Артёма и тихо, но твёрдо сказала:
— Сын, я знаю, что ты меня слышишь.
За дверью что-то шевельнулось.
— Я устала. Мне сорок два года, и я устала. Я устала гадать, в чём моя вина. Устала покупать твоё внимание подарками. Устала жить в доме, где меня ненавидят.
Голос у неё дрожал, но она продолжала:
— Если ты решил, что я плохая мать, скажи об этом. Если я сделала что-то неправильно, объясни что именно. Но я больше не буду играть в эти игры.
Тишина.
— Ты хочешь меня наказать? Наказал. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой? Чувствую. Ты хочешь, чтобы я страдала? Страдаю. Доволен?
Елена вытерла слёзы.
— Но знаешь что, Артём? Я не буду больше этого терпеть. Я твоя мать, а не прислуга, которая должна угадывать твои желания. Если ты не хочешь со мной разговаривать — твоё право. Но тогда не жди от меня ничего.
Тишина.
— Я больше не буду покупать тебе подарки в надежде, что ты меня простишь за неизвестно что. Не буду стоять у твоей двери и умолять поговорить со мной. И не буду извиняться за то, что защитила нас обоих от твоего пьющего отца!
Дверь распахнулась.
Артём стоял на пороге — бледный, с красными глазами, в мятой футболке. На его лице была смесь ярости и боли.
— Хочешь знать, в чём твоя вина?! — закричал он. — Хочешь знать?!
Елена отшатнулась от его крика, но стояла твёрдо.
— Да! Хочу знать!
— Ты разрушила нашу семью! — Артём дрожал от ярости. — Ты выгнала папу и сделала вид, что всё нормально! Ты думаешь, твоими подарками можешь купить мою любовь! Ты убила нашу семью!
— Артём…
— Нет! — он перебил её. — Ты хочешь правду? Получай! Я ненавижу тебя за то, что ты развелась! Ненавижу за то, что лишила меня отца! Ненавижу за то, что делаешь вид, будто всё хорошо!
Елена стояла как громом поражённая.
— Я не разговаривал с тобой, потому что знал: стоит мне что-то сказать, ты начнёшь плакать и винить отца! А мне хотелось, чтобы ты страдала! Понимаешь? Хотелось, чтобы ты мучилась так же, как мучился я, когда папа ушёл!
Слёзы текли по его лицу.
— Ты думаешь, мне было легко молчать? Думаешь, мне не хотелось с тобой поговорить? Но каждый раз, глядя на тебя, я вспоминал, как плакал, когда папа собирал вещи!
Артём рухнул на пол и закрыл лицо руками.
— Я боялся… Боялся, что если скажу тебе правду, ты тоже уйдёшь. И тогда я останусь совсем один…
***
Елена опустилась рядом с сыном на пол. Её руки дрожали, когда она осторожно погладила его по волосам.
— Сынок… — прошептала она.
— Не надо, мам, — всхлипнул Артём. — Не говори, что всё хорошо. Не говори, что ты меня понимаешь. Я чудовище. Я хотел причинить тебе боль…
— Ты не чудовище. Ты мой сын, который страдает и не знает, как с этим справиться.
Елена взяла его лицо в ладони.
— Артём, посмотри на меня. Ты имеешь право злиться. Имеешь право ненавидеть меня за развод. Но ты не имеешь права меня мучить.
— Я не хотел…
— Хотел. И это нормально. Ты ребёнок, который потерял отца, и тебе нужно было на ком-то выместить боль. Но знаешь, что я поняла за этот месяц?
Артём покачал головой.
— Я поняла, что тоже совершила ошибку. Я долго молчала, о том кем был твой отец на самом деле…
Елена села на пол, прислонившись спиной к стене.
— Я думала, что защищаю тебя от правды о папе. Не рассказывала, как он меня унижал, как я плакала по ночам, как боялась, что он поднимет руку на тебя…
— Мам…
— Я думала, если буду молчать обо всём плохом, ты будешь любить отца. А в итоге ты возненавидел меня.
Они сидели рядом на полу — мать и сын, два человека, которые мучили друг друга молчанием, пытаясь друг друга защитить.
— Артём, твой отец… он не злой человек. Он больной. Алкоголизм — это болезнь. Но я не могла больше жить рядом с этой болезнью. Не могла рисковать тобой.
— А почему ты мне не объяснила?
— Боялась. Боялась, что ты меня не поймёшь. Что будешь винить меня ещё больше.
Артём вытер нос рукавом.
— Мам, я соскучился по папе. Очень сильно. И не знал, как тебе об этом сказать. Думал, ты расстроишься.
— Сынок, ты имеешь право скучать по отцу. Это нормально.
— А ещё я боялся, что если скажу, что злюсь на тебя за развод, ты тоже уйдёшь…
Елена крепко обняла сына.
— Артём, запомни раз и навсегда: я никогда тебя не оставлю. Никогда. Ты можешь на меня злиться, можешь меня ненавидеть, можешь говорить мне правду в глаза, но я всё равно буду твоей мамой.
***
Прошло полгода.
Елена научилась говорить сыну правду — даже когда эта правда была неприятной. Артём научился выражать свои чувства словами, а не молчанием.
Они договорились: никаких манипуляций. Никакого молчания в качестве наказания. Если что-то болит — говорить об этом прямо.
Артём стал встречаться с отцом — без посредничества мамы. Сам звонил ему, сам назначал встречи. И сам же устанавливал границы, когда отец приходил пьяный.
— Мам, — сказал он однажды, — я понял, что молчание, это тоже способ причинить боль.
— А я поняла, что покупать любовь подарками глупо, — ответила Елена. — Любовь нельзя купить.
Елена больше никогда не стояла у закрытой двери сына, умоляя его заговорить с ней. И Артём больше никогда не наказывал маму молчанием.
Потому что они оба поняли простую истину: молчание убивает любовь. А слова, даже болезненные, эту любовь спасают.
🦋Напишите, как вы бы поступили в этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊🫶🏻👋