Мелочи, которые пахнут чужими выходными
У кого-то измена начинается с поцелуя в подъезде, у меня — с пакета из пекарни. Белый, с зелёным логотипом и чеком, где кассир ровно в 10:07 пробил два кофе «латте лавандовый», два «круассана с миндалём» и один «эклер фисташковый». Суббота. В субботу мы никогда не завтракаем круассанами: у Димы тренировка, у меня уборка и список покупок «на неделю».
Он снова пришёл поздно, сказал, что ребята задержали после футбола: «Заехали на автомойку, ну ты знаешь…» Я кивнула и поставила пакет в холодильник. Лаванда пахла как в гостиничных лобби — сладко и чуждо.
В ту ночь мне снились комнаты с ковролином и лампами в зелёных абажурах. Я ходила из одной в другую, и в каждой кто-то смеялся надо мной.
Тихий отъезд
Мне тридцать шесть, я бухгалтер в клинике. Мы с Димой вместе десятый год, и из этого количества лет легко выложить плитку в ванной: всё ровно, всё одинаково. Дима всегда уезжает в субботу «на футбол», возвращается в одном и том же свитере, в карманах — мелочь и ключи. В последнее время добавился запах — чужих духов, лёгкий, цитрусовый, и ещё что-то от химчистки, как будто на него дышал утюг.
Я долго убеждала себя: это моя нервная система шалит. Потом случилась «служебная суббота» — надо было срочно закрыть отчёт. Я пришла в офис, включила комп, и в пустой тишине вдруг услышала, как во мне щёлкнул замок: если он врёт, я это узнаю.
Я открыла вкладку с интернет-банком и увидела серию транзакций «Кофейня “Беседка”», «Ресторан “Мост”», «Аптечный киоск у Дворца спорта» — по субботам, с десяти до трёх. Там же мелькнуло «Отель “Ривьера” — оплата бара». Сердце ухнуло куда-то в пустой живот.
Тонкие нитки
Вечером я вынула из стиральной машины его рубашку — новенькая, плотная, и на манжете пришита пуговица толстой зелёной нитью, как из дорожного набора. Я не швея, но знаю, как Дима пришивает пуговицы: долго и нервно, белой ниткой, потому что «в цвет нельзя найти». Я провела пальцем по стежкам, и в голове щелкнуло: где эта пуговица рвалась? Почему её пришили не дома?
Дима заметил мой взгляд и весело сказал:
— Случайно оторвал на работе, тётя Клава из бухгалтерии спасла.
— У вас в бухгалтерии зелёные нитки? — спросила я.
— Какие были, такими и пришили.
Он поцеловал меня в висок, и я почувствовала, что моё лицо деревянное.
Бескровная разведка
Я не умею устраивать слежку. Зато умею работать с бумажками. В понедельник на обеденном перерыве я зашла к нотариусу и попросила «зафиксировать содержимое страниц в интернете». Он не удивился: распечатал из открытых источников афишу «Ривьеры» с акциями «Лаванда-капучино по субботам», сделал скриншоты их сторис с той самой зелёной лампой.
Потом я вошла в чат родительского комитета — наш сын Матвей учится во втором классе — и написала, что нужен номер надёжного такси. Мне скинули «городской заказ». Я не знала, зачем это делаю, но сохраняла все мелочи, как хлебные крошки в лесу.
Суббота, 10:03
Я сказала Диме, что в субботу поеду к маме в Мытищи. Он поцеловал меня и предложил подвезти до станции. Я отказалась. Он ушёл — в серой куртке, в той самой рубашкой на манжете. В 9:40 его отметка в семейной геолокации погасла — «аккумулятор разряжен». Так всегда и бывает в чужих историях: у всех внезапно садятся телефоны.
Я вызвала такси и попросила отвезти меня не к маме, а к «Ривьере». Стояла снаружи, будто возле аквариума. Снег валил крупными хлопьями, охранник курил у колонны и глядел мимо меня — как будто я прозрачная. В 10:03 из дверей кафе при отеле вышел Дима. Рядом шла девушка — невысокая, в светлом пуховике и смешной шапке с помпоном.
Они смеялись, и у него на лице было то выражение, которого я не видела дома год. Дима держал в руках два стакана «лавандового». Девушка взяла один, их пальцы на секунду встретились, и я вдруг ясно увидела: он там — живой, лёгкий, шутит, подбрасывает слова, а дома он давно уже тень в коридоре.
Я не подошла. Просто сделала фото — растерянное, кривое, через запотевшее стекло. Оно вышло некрасивым, как правда.
Дом, где пахнет лавандой
Вечером я разложила на столе всё, что собрала: распечатку с печатью, чек из пекарни, фотографию, список субботних транзакций. Зашёл Дима — в руках пакет с пиццей.
— Устал, — сказал он. — У нас сегодня игра тяжелая была, представляешь, 3:2 вытянули на последних минутах…
Я молча повернула к нему фотографию. Он замолчал. В комнате вдруг стало слышно, как капает из крана. Он взял снимок, долго вглядывался, как будто оттуда можно было стереть девушку в шапке. Потом сел и сказал:
— Это не то, что ты думаешь.
Эта фраза есть в каждом фильме и в жизни тоже. Я почувствовала, как во мне разжимается какая-то скоба.
— Дима, — сказала я спокойно. — Я не буду кричать. Расскажи просто по-человечески.
Он отвёл взгляд. Сказал, что «мы с тобой давно чужие», что «она просто понимает», что «я не хотел тебя ранить». Эти слова обрушились как снегоуборочная машина: быстро, громко и без попытки аккуратности.
Невидимые расходы
В ту ночь я не плакала. Я открыла ноутбук и пересчитала наш бюджет за год. Оказалось, измена — это цифры. Это абонементы в «фитнес-клуб “Сфера”», где он ни разу не был. Это «ужин на двоих», «мороженое “два рожка”», «цветы — терминал у метро». Это такси с одного и того же адреса — много раз.
Я выстроила таблицу, как в работе: дата, сумма, назначение, повторяемость. И в конце добавила колонку «мои субботы». Рядом вписала: «пылесос, курица, тетрадки для Матвея, супы на неделю, отчёт».
Я смотрела на эти две колонки — и впервые за много лет почувствовала, что не хочу больше быть чьим-то «тылом». Я хочу быть человеком.
Разговор, который не случился
Дима пытался заговорить на следующий день. На кухне пахло кофе, его кружка пустела. Он говорил: «Я запутался», «давай попробуем». Я молчала. Потом спросила:
— А ты помнишь, когда я в последний раз болела?
Он моргнул. Я помню: в январе, с температурой. Он ушёл на «футбол», оставив мне два апельсина и «позвони, если вдруг станет плохо». Я не позвонила. Вызвала такси и поехала в поликлинику сама. В очереди сидела девочка с такой же шапкой с помпоном.
Я сказала:
— Я не та, кто будет вымаливать уважение. У тебя было много времени сказать «я ухожу». Ты выбрал живую ложь. Я выбираю живую правду.
Суббота без него
Первая суббота без Димы началась с того, что я выключила будильник. Мы с Матвейкой пекли сырники, и кухня пахла не лаванды, а ванильного сахара. Я взяла чашку и впервые за долгое время села, не торопясь.
В обед позвонила Лера. Голос молодой, растерянный:
— Простите. Я… Я не хотела так.
— Хотели вы или нет — уже не важно, — сказала я. — Берегите его. Он не умеет правду говорить вовремя. Но вдруг у вас получится.
Мы повесили трубки, и мне стало легче. Я положила её номер в корзину и нажала «удалить».
Итоги бухгалтерии
Через три месяца суд штампанул развод. В кассе «Личная жизнь» на моём балансе появилось что-то новое: строка «Свобода» — поступление безналичными, без обязательств. Я сменила работу и начала рисовать — карандашами, простыми, как воздух.
Вечером мы с Матвеем учимся печь хлеб, и наш дом наконец пахнет тем, чем хочется: дрожжами, корицей, молоком.
Иногда я иду мимо «Ривьеры». Зелёные лампы всё так же светят в лобби, но не для меня. Я улыбаюсь и иду дальше. Наши субботы теперь — это парк, настольные игры и кино на ноутбуке. И они снова со мной.
И вот что я хочу спросить у вас, кто дочитал до конца: если бы вы увидели свой «лавандовый чек» — пошли бы до конца или сделали вид, что ничего не происходит? Напишите честно, без красивостей. Может, кому-то ваш ответ сейчас даст смелость.
Сейчас мы работаем над проектом, который поможет сохранить истории из семейных архивов. Поддержать проект можно в Дзене — даже 50 ₽ имеют значение.