Наш собеседник – один из главных творцов успеха Последнего Императора
Тренер по боксу Александр Мичков переехал в Старый Оскол в далёком 1983 году. Среди его воспитанников – победитель первенства СССР Андрей Гаркуша, чемпион Европы Михаил Гала, обладатель Кубка СССР, трёхкратный победитель первенства страны среди юношей и юниоров Михаил Малинин.
Бои на переменах
— Александр Васильевич, вы родились в башкирском посёлке Кирзя. Насколько я знаю, интерес к боксу у вас появился с самого детства.
— Вообще, я спортивный был. Когда впервые увидел по телевизору бокс, то просто влюбился в этот вид спорта. Друзьям рассказал, и мы уже вместе с ними и со старшими ребятами стали смотреть бои.
Кто‑то учился в Уфе, кто‑то в Екатеринбурге и там занимался боксом. Уже сейчас точно не помню, но откуда‑то у нас появились боксёрские перчатки. И в школе мы на каждой перемене проводили бои, хотя не знали, как правильно бить и какие вообще правила
— После 8-го класса вы поступили в училище в Уфу. На кого учились?
— Если честно, мне было важнее не специальность, а то, что в этом училище была секция бокса. Учился на электрика. По окончании училища, в 1973 году, я ушёл в армию. У меня был ещё вариант поступить в какой‑то институт, но учиться почему‑то уже надоело, и я решил идти в армию.
— Боксом в армии удавалось заниматься?
— В клубе, где я занимался до армии, тренировались два парня старше меня. Классные ребята, боксёры. Они служили в спортроте в Куйбышеве и периодически приезжали в отпуск. Где‑то выступят на соревнованиях – их отпускали домой.
Я тоже хотел попасть в спортроту, но оказался в учебке под Новосибирском, а потом в ракетных войсках стратегического назначения. Тайга, глушь, о боксе можно было только мечтать. Но у нас были ребята, которые боксом занимались. Мы собирались каждый вечер в свободное время, тренировались. Сами сделали мешок и песком с травой его набили.
Подписывался на все соревнования, какие есть, потому что они проводились в военном городке. Нас вывозили из тайги, и мы людей могли увидеть. Спорт был для этого дополнительным стимулом.
Почти красный диплом
— Какие успехи у вас были в боксе в тот период?
— Три боя было на чемпионате дивизии, и все я выиграл, хотя выступал не в своей весовой категории. Мой вес – 54 кг, а боксировал я в 57. Ели всё подряд, и вечно голодному солдату вес сделать нереально было. Нужно было что‑то убирать – ту же картошку, макароны, кашу, а это постоянная пища. Если уберёшь, значит, вообще ничего не поешь.
На чемпионате военного округа я боксировал с травмой пальца на правой руке. Выиграл два боя – оба нокаутом после ударов по печени. Причём боксировал левой рукой. В полуфинале попал на мастера спорта, прошлогоднего победителя чемпионата вооружённых сил по молодёжи. Раздельным решением судьи отдали победу ему.
— Вы же продолжали боксировать и после армии?
— Да. По совету отца поехал работать в Тольятти на автозавод. Он говорил, что это перспективный город, где можно получить квартиру. У меня профессия электрика, поэтому никакого отношения к «Жигулям» я не имел. Обслуживал станки, свет и всё прочее. Ну и тренировался. Съездил на несколько турниров. Везде становился призёром. На двух турнирах, в Прибалтике и Белоруссии, в финале боксировал. В Москве третьим стал.
Кстати, получил звание мастера спорта СССР за победу на всесоюзном мастерском турнире. Это как раз было в 1979 году в Тольятти. Здесь я уже сделал свой вес – до 54 кг – и выиграл пять боёв. Конкуренция была большая – в весе человек 30.
— Затем вы поступили в Волгоградский институт физкультуры. Как учились?
— В перспективе думал стать тренером, поэтому и поступал. Выпустился почти с красным дипломом – у меня всего одна четвёрка была, остальные все пятёрки.
— Боксом заниматься продолжали?
— В конце первого курса у меня начались проблемы с желудком. Год меня лечили от гастрита. Потом решили, что у меня язва, положили в больницу. Оказалось, что грыжа, которая пищевод защемляет, отсюда боли. Тренироваться запретили, тяжёлое поднимать, резкие движения делать.
Выписался я и забыл про эту болезнь. Кроссы бегал, пресс качал, подтягивался. Но единственное, что нельзя было, – заниматься боксом.
«Привет, ребята, вы боксёры?»
— После института произошёл поворотный момент в вашей жизни и карьере – по распределению вы попали в Старый Оскол.
— Да, у нас был классный тренер, педагог и человек – Пётр Григорьевич Левитан. Он посоветовал Старый Оскол, потому что был там на первенстве России по боксу среди юниоров, сказал: «Город перспективный, там сплошные новостройки. Грязно, конечно, асфальт ещё не везде, но зато ты там сможешь получить квартиру как молодой специалист в течение года». Это был 1983 год. Я уже был женат, и у меня дочка родилась.
Устроился тренером в зал бокса, дали общежитие сначала – комнату 9 квадратных метров. Зиму мы прожили там, и где‑то к осени дали однокомнатную квартиру, а через два года – трёхкомнатную. У меня уже к тому моменту был первый мастер спорта Советского Союза Андрей Гаркуша в весе до 91 кг.
— Как вы познакомились с Владимиром Вороновым?
— Со своим другом Евгением Львовым они занимались у одного тренера, оба мастера спорта по самбо и дзюдо.
И вот когда я приехал, пошёл искать зал бокса. Один из залов находился в девятом училище. Захожу, поднимаюсь по ступенькам, и стоят два парня. Видно, что спортсмены. Это и были Воронов и Львов. А рядом дверь с надписью «Бокс».
Говорю: «Привет, ребята, вы боксёры?» Они так настороженно переглянулись, как будто я их обидел этим вопросом. Сказали, что дзюдоисты. Я спросил у них, знают ли они, как работает зал бокса, расписание. Они мне что‑то ответили, но в целом такой получился холодный разговор.
Потом мы часто встречались, просто здоровались. Они же младше меня. Наступили 1990-е годы, и по разным поводам мы с Владимиром Михайловичем как‑то уже серьёзнее пересеклись и познакомились поближе.
«Спасибо вам, что меня научили»
— Вы помните, как начиналась карьера Фёдора Емельяненко в смешанных единоборствах?
— Федя в Туле начинал. Его пригласили, он провёл бой, заработал денег, ему понравилось. Выиграл в основном за счёт борьбы.
Приехал такой счастливый, даже домой не заходил – сразу в зал. Воронов рассказывал, что был в шоке от поведения Фёдора: обычно он сдержанный, а тут такие эмоции, радость. Рассказал, что выступил по боям без правил. Мы тогда ещё не знали, что это такое.
Ну и протягивает деньги. Михалыч такой: «Федь, ты чё? Какие деньги?» А тот: «Ну вот мне заплатили за бой, спасибо вам, что меня научили».
Он, конечно, не стал брать деньги, тем более у Фёдора тогда, по‑моему, дочка родилась. А у Михалыча с финансами было всё нормально, он за свои деньги ребят на соревнования возил, периодически подкармливал, ведь время сложное было.
— Ну и вы начали конкретно уже с Фёдором работать по ударной технике.
— Федя уже был мастером спорта международного класса и по дзюдо, и по самбо. Но, чтобы выступать в боях без правил, нужно было ставить руки, без этого никуда. И Михалыч направил его ко мне.
У меня был перерыв между тренировками. Сижу в тренерской, чай пью. Стук в дверь, заходит человек: «Здравствуйте, я Фёдор Емельяненко, по боям без правил хочу выступать. Бороться умею, а бить нет. Владимир Михайлович посоветовал к вам обратиться, чтобы вы меня научили».
— Насколько я знаю, он очень быстро учился.
— Конечно. Парень‑то спортивный, с отличной координацией, на лету всё схватывал, и ему разжёвывать не надо было. Просто показал – он тут же сделал. Федя смотрел по сторонам, повторял за ребятами.
Перед зеркалом я его ставил, и он по 3 минуты одно и то же движение делал. Так и научился. Через неделю или даже меньше он уже на мешке отрабатывал то, что и перед зеркалом.
Единственный момент: я его поставил в стойку чисто боксёрскую с поднятыми руками. Но она не пошла – Федя пропускал удары. Как только руки чуть опустил, стал видеть удары соперника и перестал их пропускать. Такая не очень типичная у него была стойка, но я не стал её исправлять.
У нас в институте читал лекции заслуженный тренер СССР по боксу Владимир Александрович Лавров. И он говорил: «Запомните: не надо затачивать ученика под себя, учить его делать так, как вы делаете. Это вам так удобно бить или защищаться, а кому‑то удобно по‑другому».
И правый прямой Федя тоже бьёт нестандартно. Но попадает же, соперники падают. Зачем переделывать? Он сам выбрал, как ему удобно. Мы просто что‑то подправили, чуть-чуть кулачок завернули, довернули плечо, чтобы включать вес тела в удар. Отшлифовывали технику, которая есть, и не надо было ничего больше выдумывать.
«Феде 48 лет, а он так же пашет»
— Вы работали и с Александром Емельяненко. Многие специалисты говорят, что он считался талантливее Фёдора. Это правда?
— Чисто физически он был гораздо перспективнее. Если Фёдор свои физические качества развивал за счёт пахоты, то Саше это Бог дал: скорость бешеная, удар сильнее, чем у Фёдора. Он мощнее, структура у него тяжелее, руки длинные. Преимуществ очень много.
— Отношение к делу другое?
— Ну да. Он лентяй, привык, что само всё в руки приходит, напрягаться не надо. А то, что пахать надо, Саша такого слова не знает. Вернее, знает, но отрицательно к нему относится. Это ж потеть надо. А зачем, если и так всё хорошо? До какого‑то момента это всё работает, а потом нет. Уровень у него какой был, такой и остался. Конечно, он обученный, талантливый, тоже координация классная, быстро всё на ходу хватает.
А почему стал хуже бороться? Потому что это тяжелее, чем на ногах двигаться и в стойке работать, больше затрачивается энергии. А психологически Саша вообще на порядок слабее, чем Федя. С такой психикой, как у Фёдора, я клянусь, ни разу в жизни человека не встречал.
— Что вы имеете в виду?
— Он никого не боится, умеет настраиваться правильно. Энергия всё равно затрачивается, но чисто внешне этого не видно. Бог вот этим, конечно, наделил его. Плюс трудолюбие. Сейчас ему 48 лет, а он так же пашет. Знает, для чего ему это нужно, ставит себе цель и идёт к ней, добивается. Не ищет причин. Плечо болит – ну и пусть, я вот так сделаю, чтобы меньше болело, и терпит.
Тренер с большой буквы
— Как вы пережили смерть Владимира Воронова и как тренировочный процесс у бойцов ММА поменялся после его ухода?
— Лично для меня очень тяжело без него было и есть. Мы столько лет вместе работали, понимали друг друга без слов. Конечно, поменялась подготовка. Потому что он классный специалист, борец, давал такие вещи, которые многие не знают. Сейчас борьбы гораздо меньше у нас.
— В чём его уникальность и как тренера, и в человеческом плане?
— Это тренер, педагог; он видел, чувствовал, знал, что сказать, как пошутить, как отругать. Тренер с большой буквы, таких мало. И как человек нормальный, порядочный.
— Бойцы команды Фёдора Емельяненко в основном все ведут себя очень скромно, в том числе на пресс-конференциях, в отличие от многих американских бойцов. Почему?
— Изначально это всё пошло от Фёдора. Они же пришли молодые, практически ничего не умели. И смотрели на него, учились, росли на нём. Не только физически, но и как люди.
Те, кто это не усвоил, отсеивались. Их сейчас нет в команде. Остались только те, кому комфортно.
— А если это суперталантливый боец, ему тоже не простят вызывающего поведения?
— Суперталантливый у нас был Саша Емельяненко. И где он сейчас? Первый и спрыгнул. Он считал себя суперзвездой, его как бы не устраивал наш уклад. Скромность украшает человека. Раньше были такие моменты: где‑то что‑то кто‑то ляпнул не подумав, а Михалыч умел это подметить с юмором, причём так, что повторять желания больше не было.
Вслух никто не высказывал причин, но когда кто‑то из команды уходил, как правило, они считали себя в чём‑то лучше, выше.
— Вадим Немков, учитывая его достижения, может вести себя как‑то не так?
— Да нет, конечно. Во‑первых, они все дружат, а зачем ты перед другом будешь выпендриваться? Они всё в шутку переводят, могут как‑то приколоться друг над другом, помогают друг другу. Допустим, сейчас Никита Михайлов готовился (боец Fedor Team победил техническим нокаутом Магомедали Магомедова на турнире RCC – прим. авт.), Вадим постоянно к нему подходил, что‑то подсказывал по борьбе, он как бы шефство берёт над более молодыми.
«Японцы до сих пор с ума сходят»
— Какие три боя Фёдора Емельяненко вы считаете лучшими в его карьере?
— Ну, конечно, бой с Мирко Крокопом в 2005 году. Он считался фаворитом, все ставки на него делали, но Федя смог победить. С Андреем Арловским бой был очень таким валидольным. По ходу боя Андрей выигрывал. Мы отрабатывали встречный кросс, вот он и вылетел у Фёдора. Причём и в других боях этот удар у него получался.
Ещё из первых соперников был кореец Зулу. Он был невероятно высокий – что‑то около 230 см рост у него. Тогда мало верилось в победу даже чисто визуально, потому что до головы достать ударом было практически невозможно. И Федя ни разу не попал в голову, но выиграл болевым на руку.
— Как вы думаете, Вадим Немков сможет дотянуться до Фёдора или даже превзойти его?
— По популярности вряд ли. Если бы, к примеру, Вадим встретился с Фрэнсисом Нганну – а слухи об этом бое ходили – и победил, конечно, рейтинг его сразу взлетел бы. Но думаю, всё равно он не будет таким любимцем, как Федя. Как говорится, это место уже занято.
Те же японцы до сих пор с ума сходят, когда видят Фёдора. Как‑то он смог их покорить. Наверное, и боями, и поведением. Он скромненько поклонится, не прыгает, не скачет, они же тоже эмоционально себя держат. И им эта скромность близка.
— Есть ли сейчас у вас какие‑то спортивные или жизненные мечты, которые ещё не сбылись?
— Конечно. Мечтаю, чтобы мои ученики стали чемпионами, завоевали пояса и стали сильнейшими в мире, так же как Фёдор. Те же Вадим Немков, Валентин Молдавский. Мечтаю каждый день, иначе бы не работал.
— Тренерская работа вам не надоедает?
— Она приносит удовольствие. Неделю, допустим, если я ничего не делаю, мне уже чего‑то не хватает. И сон не тот, и нервозность начинается. Больше двух недель ни разу в жизни в отпуске не был.
— А как отпуск проводите?
— Как правило, езжу на родину к себе – в деревню, там у меня родственники. Каждый год стараюсь это делать.
Текст Сергей Белых