В комнате повисла тяжёлая тишина. Тимур застыл, словно время остановилось — чашка с кофе замерла на полпути ко рту, а его пальцы предательски задрожали, когда он увидел сообщение на экране.
Карина стояла в дверном проёме, её лицо не выражало эмоций, но в глазах читалась такая боль, что у Тимура перехватило дыхание.
— Кто такая Инна? — её голос прозвучал неожиданно твёрдо.
Он попытался отвести взгляд, но её глаза, словно лазеры, пригвоздили его к месту.
— Да это же...помнишь я рассказывал...
— Не нужно врать. Просто ответь — кто она?
— Мы работаем вместе. Наверное хотела уточнить по поводу доклада на конференцию.
— Коллега, которая пишет «любимый»? Тимур, не надо меня за идиотку держать.
Он сглотнул ком в горле:
— Давай поговорим спокойно.
— Я спокойна как никогда. Сколько это длится?
Он опустил глаза:
— Три месяца…
Карина медленно подошла к столу, взяла фотографию в рамке — их свадебное фото. Её пальцы едва заметно дрожали.
— Три месяца ты мне врёшь. И как скажешь, мне поступить в этой ситуации?
Тимур попытался приблизиться, но она отступила:
— Не приближайся. Я должна подумать. А ты… ты пока подумай о том, где ты будешь жить.
Телефон в его руке завибрировал — новое сообщение от Инны. Но сейчас оно казалось таким незначительным по сравнению с тем, что он натворил.
— За что? Что я делала не так?
— Ты здесь не причём. Оно само как-то. Я просто поддался эмоциям.
— Ты это так называешь? Даже здесь ты пытаешься себя оправдать… — голос Карины звенел от сдерживаемого гнева.
Тимур поморщился, словно от зубной боли:
— Карина, не нужно драматизировать. Ничего серьёзного там не было.
— А что было? — её губы дрогнули, но она быстро взяла себя в руки. — Хотя знаешь, это уже не важно.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями:
— Скажи мне только одно — ты её любишь?
Тимур замялся, и этого колебания оказалось достаточно. Карина горько усмехнулась:
— Молчание — самый честный ответ. Знаешь, я всегда считала тебя честным человеком. Дура, правда? — Карина с трудом сдерживала слёзы, но голос её звучал твёрдо.
Она отвернулась к окну, прижавшись лбом к холодному стеклу. В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов.
Тимур стоял посреди комнаты, не зная, куда деть руки. Его пальцы нервно теребили край рубашки.
— Я прощу тебя только при одном условии, — наконец произнесла она, не оборачиваясь. — Позвони ей при мне и скажи, что всё кончено. Прямо сейчас.
Он замер, словно эти слова ударили его током.
— Карин, может, не стоит так…
— Никаких может! — она резко обернулась, и в её глазах вспыхнул огонь. — Или ты делаешь это сейчас, или между нами всё кончено. Окончательно и бесповоротно.
Тимур достал телефон и дрожащими пальцами набрал номер. Экран осветил его лицо бледным светом, придавая ему болезненный вид.
— Давай, — Карина кивнула на телефон. — Вперёд. Покажи мне, что наши отношения для тебя что-то значат.
Он медлил, и каждая секунда этого молчания казалась ей вечностью.
— Ну? — её голос прозвучал почти шёпотом. — Смелее. Кто тебе важнее - я или твоя прошмандовка?
Он посмотрел на Карину, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на раскаяние, но тут же исчезло.
— Карин, это не так просто…
— О, теперь не просто? — она горько усмехнулась. — А изменять было просто? А врать мне в глаза было просто?
Её голос начал подниматься:
— Набери её номер! Прямо сейчас! Или я сама это сделаю.
Её голос начал подниматься:
— Набери её номер! Прямо сейчас! Или я сама это сделаю!
Тимур, побелев как мел, дрожащими пальцами разблокировал телефон. Экран осветил его лицо мертвенным светом. Карина, не отрывая взгляда, молча указала на кнопку громкой связи.
— Чтобы я всё слышала, — её голос звучал теперь холодно и отстранённо. — Пусть всё будет честно.
Он сглотнул ком в горле и нажал на кнопку громкой связи. В динамике послышались гудки. Один, второй, третий…
— Алло, любимый? — раздался в комнате женский голос.
Тимур замер, словно окаменев. Карина смотрела на него с такой болью и разочарованием, что ему стало физически больно.
— Инна… — наконец выдавил он. — Нам нужно поговорить.
В комнате повисла тяжёлая тишина, прерываемая лишь звуком его неровного дыхания и далёкими звуками города за окном.
— Что-то случилось? — в голосе Инны послышалось беспокойство, смешанное с настороженностью.
Тимур бросил короткий взгляд на Карину, которая по-прежнему смотрела на него немигающим взглядом.
— Да… то есть нет… — его голос предательски дрогнул. — Нам нужно расстаться.
В динамике повисла пауза, а затем раздался смешок.
— Не поняла... Что за глупости?
— Я серьёзно, — Тимур заставил себя говорить твёрже. — Я люблю свою жену, а всё что между нами было, это ошибка. Я просто хотел внести разнообразия в свою жизнь.
Карина незаметно кивнула, словно подбадривая его.
— Ты с ума сошёл? — в голосе Инны появились металлические нотки. — Жена всё узнала, и ты решил всё разрушить?
— Это не из-за жены, — он наконец посмотрел ей в глаза, чувствуя, как внутри всё сжимается от тяжести момента. — Я сам так решил. Так будет лучше для всех.
— Лучше? — в её голосе прозвучала явная насмешка. — Ты серьёзно?
Карина стояла в стороне, не вмешиваясь в разговор, но каждое слово било её, словно по открытой ране.
— Да, лучше, — Тимур сжал кулаки, пытаясь найти нужные слова. — Я просто запутался, но теперь понял, что не могу так жить.
— Ты же сам говорил, как тебе надоела эта жаба! Говорил, что мечтаешь уйти от неё, чтобы быть со мной. — голос Инны стал ледяным. — Что сейчас изменилось?
— Это не правда, — он с трудом подбирал слова. — Я так не мог сказать. Ты всё врёшь! Я просто понял, что не могу так поступить с женщиной, которая мне родила сына.
— А я? — в её голосе прорезалась боль. — А как же я?
— Знаешь что? — голос Инны теперь звучал обманчиво спокойно, но в нём звенела сталь. — Ты всегда был слабаком и трусом. Ты врёшь всем, даже самому себе.
Она сделала паузу, наслаждаясь его молчанием.
— Ты просто выбрал то, что выгоднее в данный момент. Сегодня это жена, завтра будет другая. Ты всегда будешь там, где проще и удобнее, — Думаешь, я не знала, что так поступишь? — продолжала Инна. — Я знала, что ты струсишь во всём признаться жене и уйти. Ты боишься быть честным с людьми, боишься быть честным с собой.
Тимур хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Все его оправдания казались теперь жалкими и нелепыми.
— Прощай, Тимур, — холодно произнесла Инна. — И помни: ты сам выбрал свой путь. Жаль, что всё так вышло. Хотела тебе рассказать, но уже поздно...
Звонок оборвался, оставив его наедине с правдой, которую он так долго от всех скрывал. Тимур медленно опустил телефон, а Карина всё так же молча смотрела на него. В её глазах больше не было ни гнева, ни надежды — только глубокое понимание того, что их отношения уже не будут прежними.
— Я даю тебе ещё один шанс, — произнесла Карина после долгой паузы. Её голос звучал непривычно тихо, но в нём чувствовалась твёрдость принятого решения.
Тимур поднял на неё глаза, в которых впервые за всё это время появилась искра надежды.
— Но это будет последний раз, — продолжала она, медленно прохаживаясь по комнате. — Ты должен доказать, что я могу тебе доверять.
Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза:
— Во-первых, ты должен полностью прекратить любое общение с Инной. Никаких сообщений, звонков, встреч. Вообще ничего.
Тимур молча кивнул, боясь прервать её речь.
— Во-вторых, ты начнёшь работать над нашими отношениями. Пойдёшь к психологу, будешь учиться быть честным и открытым.
— Карин, я…
— Молчи! — резко оборвала она его. — Ты ещё не всё услышал.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями:
— И самое главное — ты докажешь своими поступками, а не словами, что изменился. Каждый день, каждый час ты будешь доказывать, что заслуживаешь моего доверия.
Карина подошла к двери:
— У тебя есть этот шанс. Но помни — я больше не верю твоим словам. Только действия покажут, достоин ли ты остаться в моей жизни.
***
Следующие недели превратились в бесконечную череду мучительных дней. Карина пыталась заживить душевные раны, а Тимур изо всех сил старался искупить свою вину. Роскошные букеты, дорогие подарки, милые безделушки. Тимур стал внимательным и заботливым, как в начале их отношений. Он старался предугадать каждое желание Карины, но всё это теперь выглядело неестественно, словно театральная постановка.
По вечерам он готовил её любимые блюда, устраивал романтические ужины при свечах, но Карина не могла избавиться от ощущения фальши. В его словах она слышала неискренность, в жестах — наигранность, а в глазах — страх потерять её окончательно.
Тимур записался к психологу, как она и просила, но даже эти сеансы не помогали ему вернуть доверие жены. Он пытался быть открытым, рассказывал о своих чувствах, но Карина всё чаще ловила себя на мысли, что не может больше верить его словам.
Однажды вечером, когда Тимур снова принёс букет и попытался обнять её, Карина отстранилась:
— Эти цветы, подарки… Всё это не важно, — голос Карины дрожал от сдерживаемых эмоций. — Ты можешь купить всё что угодно, но доверие не продаётся. Я тебе не верю. Всё время думаю об этой Инне, представляю, как вы…
Её голос сорвался, и она отвернулась к окну, чтобы Тимур не увидел навернувшиеся слёзы.
Прошёл месяц. Карина старалась не думать об Инне, пыталась сосредоточиться на работе и себе. Но однажды утром её телефон завибрировал от незнакомого номера.
"Привет, Карина. Это Инна. Знаю, ты, наверное, удивлена. Но нам нужно поговорить. Есть кое-что важное, что ты должна знать".
Карина долго смотрела на сообщение, не решаясь ответить. Что могло быть настолько важным? Почему именно сейчас?
Вечером телефон снова ожил:
"Я понимаю, что ты не хочешь со мной общаться. Но, пожалуйста, выслушай. Завтра в 12 в кафе "Кофе Хаус" на углу. Это важно не только для тебя, но и для Тимура".
Карина колебалась. Часть её хотела проигнорировать сообщение, забыть обо всём. Но другая часть понимала — возможно, это шанс наконец-то поставить точку в этой истории.
На следующее утро она стояла у входа в кафе, нервно сжимая в руках телефон. Инна появилась ровно в полдень, выглядела спокойной и уверенной.
— Привет, — она села за столик, не дожидаясь приглашения. — Знаю, ты ненавидишь меня, и у тебя есть на это право. Но я должна тебе кое-что рассказать…
В её глазах читалась решимость, а в голосе — странная уверенность. Карина замерла, предчувствуя, что сейчас услышит нечто, способное изменить всё.
— Я беременна.
— От Тимура? — голос Карины предательски дрогнул.
— Да, — просто ответила Инна, глядя ей прямо в глаза. — Восемь недель.
Карина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она с трудом удержалась на стуле, вцепившись в край стола.
— И что теперь? — её голос звучал хрипло.
— Ничего, — пожала плечами Инна. — Просто решила, что ты должна знать правду.
— Почему ты рассказываешь мне это сейчас? — Карина с трудом справлялась с нахлынувшими эмоциями.
— Потому что устала играть в эти игры, — призналась Инна. — Я не хочу быть запасным вариантом. И не хочу, чтобы твой муж жил двойной жизнью.
Карина молчала, пытаясь переварить услышанное. В голове крутились тысячи мыслей, но ни одна не могла оформиться в чёткую мысль.
— Я не прошу тебя о чём-то, — продолжала Инна. — Просто хочу, чтобы ты знала правду. Решать, как жить дальше, только тебе.
Карина резко встала из-за стола, её руки дрожали так сильно, что она едва смогла достать телефон из сумочки. Ноги словно приросли к полу, но она заставила себя двигаться.
"Тимур, ответь, быстрее", — мысленно молилась она, глядя на бесконечные гудки.
Её пальцы скользили по экрану, пока она набирала номер. Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать. Каждый гудок казался вечностью, растягивая и без того невыносимую боль.
— Алло, любимая? — его голос звучал непривычно радостно.
— Нам нужно поговорить, — тихо произнесла она. — Немедленно приезжай домой. У нас проблемы.
В трубке повисло тяжёлое молчание.
— Что случилось? — наконец спросил Тимур.
— Лучше приезжай, — Карина отключила звонок.
Тимур приехал через полчаса, взъерошенный и взволнованный. Он сразу заметил её состояние — бледное лицо, покрасневшие глаза, дрожащие руки.
— Карина, что случилось?
Она отстранилась, не в силах выдержать его взгляд.
— Мы должны поговорить, — её голос звучал непривычно холодно. — Присядь.
Они прошли в гостиную. Тимур сел на диван, нервно сцепив пальцы.
— Карина, умоляю, скажи, что случилось?
Она глубоко вздохнула, собираясь с силами.
— Сегодня я встречалась с Инной. Она рассказала мне кое-что… важное.
Тимур побледнел:
— Что она тебе сказала?
— Она беременна, Тимур. От тебя. Восемь недель.
— Не может быть.
— Может. Я видела документы, УЗИ.
Он схватился за голову, словно пытаясь найти в ней ответы на все вопросы.
— Но как же так… Я ничего не понимаю… Почему она мне не сказала?
— Видимо, ждала подходящего момента, — Карина с трудом сдерживала гнев. — Ждала, что может сказать сказать мне это, глядя в глаза.
Тимур вскочил с дивана, начал нервно ходить по комнате.
— Что же теперь делать? — его голос дрожал. — Если это мой ребёнок, я не могу от него отказаться.
— А мы? — Карина резко повернулась к нему. — Как же наш брак, наши планы, наше будущее?
Он остановился, посмотрел ей в глаза:
— Я не знаю, Карина. Я запутался. Я не хотел, чтобы всё так вышло.
— Знаешь, — она подошла к нему ближе, — я дала тебе шанс. Один единственный шанс. Но теперь… теперь я не уверена, что смогу жить с этим.
Тимур опустился на диван, закрыл лицо руками:
— Что ты предлагаешь? Развод?
— Я не знаю, — честно призналась Карина. — Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Чтобы понять, смогу ли я когда-нибудь снова тебе доверять.
Она направилась к двери:
— А пока… пока я хочу побыть одна. Мне нужно всё это переварить.
Тимур остался сидеть в пустой комнате, осознавая, что его жизнь рушится прямо на глазах, и он не в силах этому помешать.
***
Месяцы тянулись мучительно медленно. Каждый звонок Инны становился для Карины новой пыткой. Тимур пытался быть рядом, поддерживал жену, но она чувствовала его разрывающееся между двумя женщинами сердце.
На седьмом месяце Инну положили на сохранение из-за угрозы преждевременных родов, как раз в ту больницу, где работала Карина акушеркой.
— Она просит меня приехать, — тихо произнёс Тимур, не глядя на жену.
Карина замерла, её руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Может мне к ней зайти? — её голос прозвучал спокойнее, чем она ожидала.
Тимур опустил голову:
— Я поеду. Это возможно мой ребёнок.
— Уверен? — Карина резко повернулась к нему. — А вдруг она тебе врёт?
Он молчал, не находя слов.
— Ладно, езжай, — после долгой паузы произнесла она. — Если тебе это так важно...
Тимур подошёл к жене, попытался обнять её:
— Карина, я не хочу выбирать. Я люблю вас обеих, но по-разному.
— Какая ложь!
***
По иронии судьбы роды начались именно в день дежурства Карины. Обычный утренний обход, привычные хлопоты, подготовка к приёму рожениц. Но ближе к полудню в отделение поступила экстренная информация: Инна поступила в тяжёлом состоянии.
Карина замерла, прочитав карточку пациентки. Её руки предательски задрожали, но профессиональный долг взял верх над личными переживаниями. Она знала — сейчас не время для эмоций. Состояние Инны ухудшалось с каждой минутой. Схватки становились всё интенсивнее, появились осложнения. Врачи срочно собрали консилиум. Ситуация была критической — началась острая гипоксия плода.
Карина, несмотря всю ситуацию, включилась в борьбу за жизнь ребёнка. В такие моменты все обиды и разногласия отходят на второй план — главное, спасти маленького человечка, который ни в чём не виноват. Часы тянулись бесконечно. Борьба за две жизни превратилась в борьбу за одну. И когда прозвучал крик новорождённого мальчика, все выдохнули с облегчением. Но радость была недолгой — Инну не удалось спасти.
Малыш, едва появившись на свет, тут же отправился в реанимацию под пристальное наблюдение врачей. И Карина, как профессионал, как человек, давший клятву спасать жизни, делала всё возможное, чтобы этот маленький человечек выжил.
Тимур метался в коридоре, не в силах найти себе места. Четыре часа казались вечностью. Каждый звук за дверью операционной отзывался острой болью в сердце.
Наконец, дверь открылась, и Карина вышла. Её лицо было бледным, глаза красными от усталости. Тимур бросился к ней:
— Как она? Как Инна?
Карина остановилась, собираясь с мыслями. В её глазах читалась невысказанная боль.
— Инна… она не выжила, — голос Карины дрогнул. — Но есть и хорошая новость — ребёнок жив. Мальчик.
Тимур пошатнулся, словно получил удар. Его колени подогнулись, но он сумел удержаться на ногах.
— Как… как это произошло?
— Осложнения, острая гипоксия, — коротко объяснила Карина. — Мы сделали всё возможное. Сейчас малыш в реанимации. Состояние тяжёлое, но стабильное.
Несколько минут они стояли в молчании. Тимур пытался осознать случившееся.
— Я должен его увидеть, — наконец произнёс он.
— Пока это невозможно, — мягко ответила Карина. — Ему нужен покой. Но я буду следить за его состоянием. Обещаю.
Тимур кивнул, не находя слов. В этот момент он понял, что его жизнь навсегда изменилась. Не только из-за потери Инны, но и из-за ответственности за жизнь маленького существа, которое теперь полностью зависело от него.
Следующие недели превратились для Карины в бесконечную череду дежурств и бессонных ночей. Больница стала её вторым домом, а маленький Никита — её главным пациентом. Она проводила у кроватки малыша часами, следила за каждым показателем, каждым движением. В реанимации время текло иначе. Минуты растягивались в часы, а часы превращались в вечность. Каждый вздох Никиты становился для Карины маленьким чудом. Каждый шаг к выздоровлению — победой над смертью.
— Не сдавайся, малыш, — прошептала она. — Мы победим. Обязательно победим.
Тимур приходил почти каждый день. Он молча сидел рядом, наблюдая за тем, как Карина заботится о его сыне.
— Зачем ты это делаешь? — спросил однажды Тимур. — Ты ведь знаешь, что он от неё...
Карина подняла глаза от монитора и посмотрела на него долгим взглядом.
— Потому что он ни в чём не виноват, — ответила она спокойно. — Этот малыш не выбирал, кем родиться. Он нуждается в помощи, а я дала клятву помогать всем, кто в этом нуждается.
Тимур опустил голову, не находя слов.
— И ещё, — добавила Карина, — может быть, это звучит странно, но через заботу о нём я смогла отпустить часть своей боли. Смогла посмотреть на всё другими глазами.
Постепенно мальчик начал набирать вес, его организм всё увереннее боролся с последствиями перенесённых испытаний. Врачи отмечали положительную динамику, а Карина не могла скрыть улыбку, глядя на то, как малыш крепнет с каждым днём.
Через месяц мальчика перевели из реанимации в обычную палату. Он уже мог самостоятельно дышать, начал реагировать на звуки и даже улыбаться.
— Что дальше? — спросил Тимур.
— Детдом, — тихо произнесла Карина, её голос дрогнул.
Тимур резко повернулся к ней:
— Нет. Я этого не допущу. Я заберу его.
— Куда? — в её глазах отразилась боль и недоверие. — К нам домой? Что ты нашему сыну скажешь?
Тимур сжал кулаки, пытаясь найти нужные слова:
— Я не знаю… Но я не могу допустить, чтобы мой сын рос без отца. Без семьи.
После долгих разговоров и размышлений Карина наконец смогла принять сложное решение. Она поняла, что ребёнок не виноват в случившемся, и заслуживает полноценной семьи.
— Хорошо, — произнесла она однажды утром, глядя Тимуру в глаза. — Мы заберём его. Но при одном условии — ты должен дать мне слово, что подобное больше никогда не повторится.
Тимур схватил её руки и крепко сжал:
— Обещаю. Клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы наша семья стала счастливой.
— Обещаешь? — тихо переспросила Карина, вглядываясь в его глаза.
— Клянусь, — твёрдо ответил Тимур. — Я понимаю, насколько тебе тяжело. И я сделаю всё, чтобы заслужить твоё доверие.
Несколько дней они потратили на оформление необходимых документов. Карина погрузилась в изучение литературы о воспитании детей, а Тимур старался быть рядом, поддерживать её во всём.
Первые недели были особенно сложными. Карина не могла заставить себя по-настоящему принять малыша. Она ухаживала за ним механически, словно выполняя долг. Тимур видел это и молчал, понимая, что жене нужно время.
Однажды ночью, когда Никита расплакался, Карина долго не могла успокоить его. Малыш капризничал, а она чувствовала, как внутри растёт паника.
— Давай я, — Тимур взял ребёнка на руки. — Смотри, как нужно.
Он нежно укачивал сына, напевая тихую песенку. Никита постепенно затих.
— Видишь, — улыбнулся Тимур, — он просто хотел внимания.
Постепенно Карина начала замечать, как малыш реагирует на её присутствие. Он улыбался, когда она меняла ему подгузник, тянулся ручками, когда она наклонялась ближе.
Однажды утром, меняя Никите одежду, она увидела, как он внимательно смотрит на неё своими большими глазами. И вдруг улыбнулся — искренне, по-детски.
— Смотри, — прошептала она Тимуру, — он улыбается мне.
Тимур подошёл ближе:
— Я же говорил, он чувствует твою любовь.
Дни шли за днями. Карина начала просыпаться по ночам от плача Никиты без страха, а с готовностью помочь. Она научилась различать его крики — когда он голоден, когда хочет спать, а когда просто нуждается в объятиях.
— Знаешь, — сказала она однажды Тимуру, держа малыша на руках, — я начинаю понимать, что он — часть нашей семьи.
Тимур обнял их обоих:
— Я знал, что ты справишься. Ты удивительная.
Теперь, когда Карина брала Никиту на руки, она уже не чувствовала внутреннего сопротивления. Она читала ему сказки, пела колыбельные, и с каждым днём её сердце открывалось всё больше.
***
Никите исполнился год — целый год с тех пор, как он стал частью их семьи. Малыш заметно подрос, окреп и теперь активно познавал мир вокруг.
— Смотри, как он уверенно ходит! — восхищалась Карина, наблюдая, как Никита делает свои первые самостоятельные шаги по квартире.
— Да, — с гордостью отвечал Тимур, — наш парень растёт не по дням, а по часам. Уже и слова говорит, и игрушки свои различает.
В этот день вся семья собралась за праздничным столом. Бабушка Карины приехала помочь с организацией праздника, а друзья семьи принесли подарки для маленького именинника.
Никита, окружённый вниманием, то и дело тянулся к разноцветным воздушным шарам и яркой праздничной гирлянде. Он уже понимал, что происходит что-то особенное.
— Мама, папа! — радостно лепетал малыш, указывая то на один, то на другой подарок.
Карина не могла налюбоваться на своего сына. За этот год она полностью приняла его, и теперь её сердце переполняла материнская любовь. Она научилась понимать его с полувзгляда, знала все его привычки и капризы.
— Помнишь, как всё начиналось? — спросила она Тимура, наблюдая, как их сын открывает свои первые подарки.
— Конечно, — ответил Тимур, обнимая жену. — Тогда казалось, что это невозможно. А сейчас посмотри на него — счастливый, здоровый малыш, который любит нас.
Вечером, когда гости разошлись, а Никита уснул в своей кроватке, уставший, но счастливый, Карина и Тимур сидели на кухне.
— Знаешь, — сказала Карина, — я никогда не думала, что смогу так полюбить чужого ребёнка. Но он — наш сын, и я благодарна судьбе за этот шанс.
Тимур взял её руку:
— Я горжусь тобой. Ты стала для него прекрасной мамой.
В этот момент из детской донёсся тихий плач. Никита проснулся.
— Пойду посмотрю, — улыбнулась Карина и направилась к сыну.
Тимур последовал за ней. Они вместе склонились над кроваткой своего годовалого сына, и в этот момент оба поняли — их семья стала по-настоящему счастливой.
Теперь каждый день приносил им новые открытия. Никита учился говорить новые слова, делать новые шаги, познавать мир. А Карина и Тимур учились снова быть молодыми родителями, поддерживая и любя своего младшего сына всем сердцем.
Спасибо за внимание!