— Мама, ты не можешь так поступить! — голос Сергея дрожал от возмущения, он сжал кулаки. — Мы же твои дети! Катя беременна!
1. Переезд к маме
— Мам, ну что ты! Мы же взрослые люди! Сами справимся! — сказал Сергей маме.
— Какие взрослые? — его мать Людмила Петровна всплеснула руками. — Вы же на аренде все свои копейки оставляете! Это же глупость несусветная!
Она сделала паузу, демонстративно покачав головой.
— Моя квартира вон какая большая. Зачем платить чужому дяде, когда можно мне платить? Ну, или не платить. Мне от вас ничего не надо, кроме спокойствия и порядка!
Так и переехали Катерина с Сергеем жить временно к его маме. Катя, если честно, не горела желанием жить с Людмилой Петровной. Свекровь была дамой властной, и ее голос частенько раздавался из кухни, давая указания, даже если никто не спрашивал.
— Кать, ну подумай! Сколько мы накопим! На первый взнос хватит! — уговаривал Сергей, гладя жену по волосам, пока та раскладывала белье. Он старался не замечать легкий запах нафталина, который почему-то всегда витал в их комнате.
— А там уже и своя квартира будет! И мама не чужой человек, все-таки! Она же нам добра желает.
Пришлось согласиться. Месяц за месяцем они жили под одной крышей. Невестка старалась угодить свекрови. Готовила ее любимую еду, убирала так, как Людмила Петровна любила – чтобы ни пылинки, ни соринки.
— Ох, Катенька, какая ты хозяюшка! Не то что некоторые! — нахваливала свекровь, поглядывая на сына. — Вот Сергею с тобой повезло!
Катя только улыбалась, хотя порой хотелось закатить глаза. Ну какая же «хозяюшка», если она работает наравне с Сергеем? Она в банке целый день с документами возится, а потом еще и дома «хозяйничает».
Сергей, конечно, помогал. Посуду мыл, мусор выносил, тяжелые сумки из магазина таскал. Но Людмила Петровна считала, что "мужские дела" – это одно, а "женские" – это другое.
— Мужчина должен быть добытчиком, а женщина – хранительницей очага, — часто говорила она, и Катя чувствовала, как этот очаг постепенно ее сжигает.
Однажды Катя вернулась домой после особенно тяжелого дня. Хотелось просто принять душ и упасть на кровать. Но едва она открыла дверь, как услышала голос свекрови из гостиной:
— Катенька, ты пришла! Я тут заметила, что тюль в спальне что-то пожелтел. Думаю, надо бы его в химчистку сдать. Или ты сама постираешь?
Катя глубоко вздохнула. На столе в кухне стояла тарелка с недоеденными блинчиками – их завтрак. Рядом лежала открытая книга свекрови и чашка с заваркой.
— Я помню, у тебя так хорошо получилось в прошлый раз! — продолжила Людмила Петровна. — А то ведь как-то не очень свежо смотрится.
Похоже, сегодня ее ждал вечер, полный «хозяйственных» подвигов.
2. Радостная новость
Прошел почти год. Они и правда неплохо накопили. Катя уже присматривала варианты ипотеки, изучая сайты банков, сравнивая проценты, мечтая о своей кухне с яркими шторами. И вот, однажды утром…
— Серёж, — Катя вышла из ванной, держа в руках маленький пластиковый тест. Две полоски. Ее голос дрожал. — Кажется…
Сергей сразу все понял. Его глаза округлились. Он бросил свой телефон на диван, подхватил ее на руки, закружил по комнате.
— Катя! Серьёзно?! Мы?! Папа и мама?!
Катя засмеялась. От счастья, от волнения, от небольшой толики страха, которая кольнула где-то в груди.
— Да! Точно! Я беременна!
Вечером решили сообщить Людмиле Петровне. Катя немного нервничала, теребя край своей кофты. Как свекровь отреагирует? Обрадуется ли внуку? Или начнет переживать из-за лишних хлопот, ведь она так ценила свой покой и порядок?
За окном уже темнело, и оранжевый свет торшера падал на старинный ковер. Сергей взял Катю за руку, почувствовав, как ее ладонь слегка вспотела и вместе подошли к маме.
— Мама, у нас для тебя новость! Хорошая! — Сергей улыбался, пытаясь передать свой энтузиазм.
Людмила Петровна сидела в своем любимом кресле за вязанием.
— Ну-ка, не томите! Что там у вас? Повышение? Или путевку выиграли? — она отложила вязание, прищурилась, и Кате показалось, что в ее взгляде мелькнуло какое-то предвкушение.
— Даже лучше! — Катя выдохнула, чувствуя, как сердце стучит в висках. — Я беременна, Людмила Петровна! Вы скоро станете бабушкой!
Наступила тишина. Секунды тянулись, как часы. Катя ожидала возгласов радости, объятий, слез умиления. Но свекровь… она просто сидела и смотрела.
Ее лицо постепенно каменело, словно мраморная статуя. Губы сжались в тонкую ниточку, а взгляд стал холодным, как лед.
— Я не хочу растить еще одного ребенка под своей крышей, — наконец, произнесла Людмила Петровна, и Катя почувствовала, как внутри все оборвалось. Слова ударили, как пощечина. — Вы больше не можете здесь оставаться.
Катя даже не сразу поняла. Как? Что? Неужели она ослышалась?
Сергей подскочил, смахнув со столика стакан с водой, который с грохотом упал на ковер, но никто не обратил на это внимания.
— Мама! Ты что такое говоришь?! Это твой внук! Мой ребенок!
— И что с того?! — свекровь поднялась, ее фигура казалась высокой и грозной в полумраке комнаты. — Мне нужны покой и тишина! А не крики, пеленки, сопли! У меня уже был один ребенок, ты, Серёжа! И мне этого хватило! Думала, хоть теперь поживу для себя! А вы мне что?! Опять памперсы подсовываете?!
Катя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Смущение. Ошеломление. Горе. Все смешалось в один ком, застрявший в горле. В глазах защипало.
— Мама, ты не можешь так поступить! — голос Сергея дрожал от возмущения, он сжал кулаки. — Мы же твои дети! Катя беременна!
— И что?! Меня это не волнует! Вы взрослые люди, сами справляйтесь! — Людмила Петровна указала рукой на дверь, ее палец был твердым и безапелляционным. — Собирайте свои манатки! Прямо сейчас! Ты больше здесь не живешь!
Катя была, словно парализованная. Ей было невыносимо стыдно, будто она сделала что-то ужасное. Будто беременность – это преступление, за которое ее выгоняют из дома. Она невидящим взглядом смотрела на разбитый стакан на ковре.
— Куда мы пойдем, Людмила Петровна? — еле выдавила Катя, ее голос был тонким, как ниточка.
— А меня это не волнует! Можете к друзьям своим ехать! Или на вокзал! Как хотите! Мой дом – мои правила! — Свекровь повернулась спиной, словно разговор был окончен.
Сергей подошел к Кате, взял ее за руку. Его ладонь была ледяной, но крепкой.
— Хорошо, мама. Мы уедем. Но знай, ты об этом еще сильно пожалеешь.
Сборы были быстрыми и молчаливыми. Катя почти ничего не соображала. Она механически бросала вещи в чемодан. В голове крутилась только одна фраза: «Ты больше здесь не живешь!».
Людмила Петровна даже не проводила их.
— И дверь за собой не забудьте закрыть! — бросила она им вслед, прежде чем захлопнуть свою дверь.
Катя почувствовала, как по щекам потекли слезы, смешиваясь с холодным вечерним ветром, ударившим в лицо. Замок щелкнул. Они остались одни на улице. С новостью о беременности и чемоданами, в которых уместилась вся их жизнь.
3. Приют и горький осадок
К счастью, мир оказался не без добрых людей. Их давние друзья, Лена и Дима, жили неподалеку.
— Катя! Серёжа! Боже мой, что случилось?! — Лена распахнула дверь, увидев их с чемоданами.
Когда Катя сбивчиво рассказала все, Лена просто ахнула.
— Да она же монстр! Людмила Петровна совсем с ума сошла!
— Не переживайте! Мы вас в беде не оставим! — Дима взял их чемоданы. — У нас комната свободная есть, не хоромы, конечно, но места хватит.
В тепле и уюте чужой квартиры Катя наконец-то расплакалась. Ее трясло от обиды и унижения. Лена обняла ее, гладила по волосам.
— Ну, ну, Катюш. Не плачь. Все будет хорошо. Главное, что вы вместе. И малыш здоров.
— Как она могла? — Катя всхлипывала. — Как так можно? Выгнать нас! Из-за… из-за внука!
— Я ей этого не прощу, — мрачно сказал Сергей.
Две недели пролетели как в тумане. Катя и Сергей искали варианты, но с учетом положения Кати это было непросто. А свекровь молчала. Ни звонка, ни сообщения. Казалось, она просто вычеркнула их из своей жизни.
И вот, в пятницу вечером, когда Катя с Леной пили чай на кухне, а Сергей смотрел футбол, зазвонил телефон. На экране высветился номер Людмилы Петровны.
Сергей настороженно взял трубку.
— Мама?
И тут же из телефона послышался надрывный плач. Людмила Петровна рыдала так, словно мир рухнул.
— Серёжа… сыночек мой! Катенька! Простите меня, родные! Умоляю! — голос свекрови был полон отчаяния. — Я… я просто запаниковала! Дура старая! Мне так плохо без вас! Так тоскливо! Я места себе не нахожу!
Сергей включил громкую связь, позвал Катю.
— Как ты могла нас выгнать, мам?! — голос Сергея был жестким.
— Я не знаю, сынок! Не знаю! Это был какой-то… какой-то припадок! Я испугалась! Что старость, что опять все по новой! Мне показалось, что я не справлюсь! Я так виновата! Такая дура! Я по вам скучаю! По твоим шуткам, Серёж! По Катенькиным пирогам! По чистоте в доме!
Свекровь продолжала рыдать, клясться и божиться, что все осознала, что ей стыдно, что она готова на все, лишь бы они вернулись.
4. Дилемма
Катя слушала и не знала, что чувствовать. Внутри боролись два голоса.
«Прости ее, — шептал один. — Все люди ошибаются. Испугалась, запаниковала. Это же бабушка будущего ребенка. Нельзя лишать внука бабушки».
Но другой голос, ехидный и очень громкий, кричал: «Запаниковала?! Выгнать беременную женщину?! Своего сына?! Прямо на улицу?! Это не паника, это жестокость! Это предательство! Как можно такое забыть?!»
Сергей посмотрел на Катю. В его глазах читался вопрос: «Что будем делать?»
Катя представила, как они возвращаются. Как Людмила Петровна будет усиленно изображать радость, стараться угодить.
А потом, при малейшем недовольстве, опять вспомнит про «свои правила». И что они опять будут ходить по струнке.
— Знаешь, Серёж», — Катя наконец-то заговорила. — Мне кажется… она просто поняла, что осталась одна. И теперь ей страшно.
— Она всегда была такой, — вздохнул Сергей. — Сначала рубит сплеча, а потом жалеет.
Катя вспомнила Лиду из истории подруги. Ту, что выгнала мужа-паразита. Ту, что научилась себя ценить.
— Серёж, а если бы она не позвонила? — тихо спросила Катя. — Если бы мы сами не нашли жилье? Что тогда? Она бы просто вычеркнула нас из жизни?
Сергей нахмурился.
— Да. Скорее всего. Пока ей самой не стало плохо.
— Вот именно, — кивнула Катя. — Ей стало плохо. Ей стало одиноко. Поэтому она и звонит. А не потому, что она вдруг осознала, как нас обидела.
Сергей набрал маме, его голос был спокойным, но твердым.
— Мама, нам нужно время. Очень много времени. И Кате, и мне. То, что ты сделала… это не просто какая-то там паника. Это удар в спину. Мы вернемся к разговору, если и когда будем готовы. Но сейчас… сейчас нам нужно подумать. Обо всем.
— Серёжа! Ну как же так?! — опять заголосила Людмила Петровна.
— Все, мама. Пока. Не звони нам какое-то время.
Сергей положил трубку. Он устало потер лоб.
— Что ж. Наверное, это правильно, — сказал он Кате. — Я бы, честно говоря, тоже не смог сразу вернуться.
Катя обняла мужа.
— Мы справимся, Серёж. Мы найдем свой дом. Свое гнездышко. Где никто не будет нас выгонять. И где наш малыш будет расти в любви и покое.
Катя посмотрела на Лену, которая одобрительно кивнула. Женская солидарность – это сила. И самое главное, Катя чувствовала, что впервые за долгое время она действительно может дышать свободно. Без оглядки на чужие правила и чужие капризы.
Спасибо, что дочитали эту историю до конца. Ставьте лайк и напишите свое мнение в комментариях.
Читайте все рассказы в нашей подборке: Истории из жизни