История о восьмилетнем мальчике, который пришёл в клинику один, страдая от сильной боли в ухе.
За тринадцать лет врачебной практики доктор Рыльски был уверен, что видел всё. Разорванные барабанные перепонки, паразитов, даже мелкие детали от детских игрушек. Но тот случай выбил его из равновесия.
В кабинет вошёл мальчик — один, дрожащий, прижимая ладонь к уху. На лице застыла гримаса боли.
— Это от папиного эксперимента, — прошептал он и замолк.
Рыльски осторожно заглянул в его ухо и похолодел. Это не инфекция. Всё выглядело так, словно кто-то сделал это нарочно, умышленно и точно. У доктора участилось сердцебиение: зачем взрослый мог вложить такое в ухо ребёнка?
Он придвинул стул, стараясь говорить спокойно:
— Меня зовут Трофим Викторович Рыльски. Я помогу тебе. Как тебя зовут?
— Егор, — тихо ответил мальчик, не убирая руки от уха.
На вопрос о возрасте прозвучало: восемь. Никого с ним не было — он пришёл один.
Доктор позвал медсестру Светлану. Та вошла и сразу приступила к работе: измерила давление, пульс, уровень кислорода. Показатели говорили о воспалительном процессе.
Рыльски надел перчатки, подвинул лампу и попросил Егора смотреть на пятно на стене. Канал был красный, воспалённый. Но глубже, в свете отоскопа, блеснуло что-то твёрдое. Оно не двигалось, и блеск оставался при любом угле.
Доктор резко отдёрнул прибор, стукнувшись стулом о стену.
— Господи… — вырвалось у него.
Светлана замерла, мальчик вздрогнул. Рыльски приказал вызвать подмогу. Он сам позвонил в регистратуру и охрану, попросил найти отца ребёнка.
Тем временем он закапал ухо обезболивающим раствором, поставил фитиль и завёл разговор. Егор написал имя и номер отца — Марка. Но звонки не дали результата, лишь голосовая почта.
Доктор отметил случай как требующий особого внимания. Рентген подтвердил подозрения: внутри находился плотный предмет с ровными металлическими краями.
Вскоре приехал заведующий, доктор Прохоров. Подготовили инструменты, закрыли жалюзи, подключили капельницу.
И в этот момент в приёмную ворвался мужчина.
— Где мой сын?! — закричал он.
Это был Марк, отец ребёнка. Он требовал забрать мальчика домой, но охрана не пустила его внутрь. Под давлением обстоятельств он всё же подписал согласие на наркоз.
Процедура началась. Под лёгким наркозом Егор спокойно перенёс манипуляции. Прохоров осторожно промыл ухо, ввёл крючок, и через несколько минут из канала выскользнул тёмный фрагмент с металлическими гранями, похожий на миниатюрную пластину с крошечными контактами. Его сразу же запечатали в стерильный контейнер. Барабанная перепонка осталась целой, кровотечение было минимальным.
Позже полиция вывела Марка в наручниках. А рядом с мальчиком осталась тётя — Ольга. Она принесла ему пижаму, обняла и пообещала, что теперь он будет с ней. Егор впервые за всё время улыбнулся.
На следующий день его выписали домой под опеку тёти. Доктор Рыльски дал инструкции: капли трижды в день, контроль через двое суток.
— Спасибо, доктор, — сказал мальчик, обняв его на прощание.
Рыльски только улыбнулся:
— Ты настоящий герой, Егор. Ты выдержал.
Он проводил взглядом ребёнка и его тётю до машины, а потом вернулся в кабинет и сделал запись в отчёте.
В нём он зафиксировал главное: из уха ребёнка достали миниатюрный электронный чип. Эксперимент, о котором говорил мальчик, оказался чудовищной правдой. Его отец пытался вживить собственному сыну устройство для слежки — самодельный «жучок», собранный по его инженерным чертежам.
Теперь этим делом занимались следователи и органы опеки. А доктор Рыльски ещё долго не мог забыть блеск того крошечного металлического фрагмента, который он увидел в детском ухе.
Как вы думаете, что двигало отцом, когда он решился на такой «эксперимент»? Можно ли оправдать подобные действия во имя науки или любопытства? Верите ли вы, что подобные истории происходят в реальной жизни, или это кажется слишком жутким? Делитесь своими мыслями и историями в комментариях!