Предательство подруги и ловушка на работе обнажают конкуренцию женщин, угрозу репутации и финансовые трудности, когда справедливость оборачивается одиночеством и невозможностью вернуть прошлую дружбу.
Переворачиваю медицинскую карту пациента Волкова и замираю. На обороте почерк Лены: "Вика придет в 102 палату в 19:00. Будь готов снимать."
Руки дрожат. Читаю дальше: "завтра Вика должна зайти в 102 палату проверить жалобу пациента, он начнет приставать, я приведу главврача".
Лена... мы же пятнадцать лет дружим...
В архиве клиники тишина после рабочего дня. Только шуршат документы под моими пальцами. Настольная лампа освещает каждое слово, и от них мутит. Моя подруга, с которой мы столько лет работаем рядом, решила меня подставить. Поймать с полуголым мужиком в палате.
Если главврач увидит меня в компрометирующей ситуации - репутация, работа, все насмарку.
Перечитываю записку еще раз. Неужели она думает, что я поверюсь на такую примитивную подставу? Но план-то работает. Главврач действительно поверит, если увидит меня в палате с раздевающимся пациентом. Кто будет разбираться, что к чему?
Складываю документы дрожащими руками. Нужно собраться с мыслями.
По дороге домой звоню Артему из машины.
— Привет, милая. Как дела? — голос у него усталый, рабочий день в неврологическом отделении тяжелый.
— Артем, у меня проблемы. Серьезные.
Рассказываю про записку. Он слушает молча.
— Вика, не ходи завтра в эту палату, — сразу говорит он.
— А потом что? Она придумает новый план.
— Тогда поговори с главврачом.
— И скажу что? Что подруга меня хочет подставить? Поверит?
— А что ты собираешься делать?
Сама не знаю. Голова гудит от мыслей. На светофоре останавливаюсь и прикрываю глаза. Как дошло до такого? Мы с Леной столько лет вместе работаем. Она знает про мой развод, помогала пережить самые тяжелые месяцы. А теперь...
— Может, просто не пойдешь на работу завтра? — предлагает Артем.
— Это выход только на один день. А дальше что?
Он вздыхает.
— Тогда опереди ее. Расскажи главврачу первой.
Дома поднимаюсь на третий этаж съемной двушки. В прихожей школьный рюкзак Максима, на кухне пахнет жареной картошкой. Сын стоит у плиты в фартуке - учится готовить.
— Мам, я ужин сделал. Как дела на работе?
Завариваю чай и сажусь за кухонный стол. Максим видит, что я расстроена.
— Что случилось?
— Мам, а почему тетя Лена так с тобой? — спрашивает сын, когда я рассказываю ситуацию простыми словами.
— У неё семья, а я получаю больше. Ей нужны деньги.
— Но это же неправильно!
— Не все люди поступают правильно, когда им плохо.
Максим садится рядом, подпирает подбородок руками.
— А ты что будешь делать? Накажешь её?
Смотрю на своего тринадцатилетнего мальчика. Накажу? Он прав, но как? И нужно ли?
— Не знаю, сынок. Хочется просто уехать куда-нибудь подальше.
— Мам, а давай запишешь её разговор на телефон? Как доказательство.
Умный ребенок. Откуда он такое знает?
— Из кино насмотрелся, — усмехается он. — Там всегда так делают.
Всю ночь ворочаюсь в постели. Может, действительно просто поговорить с Леной? Спросить прямо - зачем ей это? Но если она решилась на такое, значит, отступать не собирается. У них с мужем кредит на квартиру, двое детей учатся в институте. А моя зарплата администратора в полтора раза больше её медсестринской.
Утром встаю разбитая. Максим уже собирается в школу.
— Мам, ты решила что-нибудь?
— Пока нет.
— А если ничего не делать?
— Тогда сегодня вечером меня подставят, и завтра я буду без работы.
Он кивает серьезно.
— Тогда нужно драться.
Прихожу на работу раньше всех. В холле клиники тишина, только охранник дремлет за стойкой. Поднимаюсь в свой кабинет на втором этаже. Включаю компьютер, но работать не могу. Руки трясутся.
Достаю телефон и ищу функцию записи разговоров. Нашла. Тестирую - работает.
В половине восьмого в коридоре слышны шаги. Лена приходит к дежурству. Заходит ко мне в белом халате, с обычной улыбкой.
— Привет, Вика. Рано сегодня.
— Привет. Отчеты доделываю.
Она садится в кресло для посетителей, и я незаметно включаю запись.
— Лен, ты же дежуришь сегодня? В 102 палате пациент жалуется.
— Да, Волков. Говорит, что его никто не слушает. Ты бы зашла к нему вечером.
— А во сколько лучше? После обхода?
— Часов в семь. Я как раз буду рядом, если что.
— Хорошо, зайду.
Лена встает, поправляет халат.
— Вика, а ты как? Все нормально?
Как цинично. Спрашивает, все ли нормально, зная, что через несколько часов устроит мне ловушку.
— Да, все хорошо. Работаю.
— Ладно, пойду к больным. До вечера.
А у меня всё записано.
Но этого мало. Нужны доказательства посерьезнее.
В обеденный перерыв еду домой и сканирую записку из медкарты на телефон. Потом возвращаю карту на место в архиве. Пусть думает, что я ничего не знаю.
К двум часам дня решаюсь. Иду по коридору к кабинету главврача и останавливаюсь у двери. Рука замирает на ручке.
Может, не стоит? Лена же в отчаянии...
Представляю, как потеряет работу. Как будет объяснять мужу, что её уволили за попытку подставить коллегу. Как будут смотреть дети.
Она предала меня, но у неё двое детей. А если я ошибаюсь?
Стою и думаю. В коридоре проходят медсестры, здороваются. Киваю им автоматически.
Если промолчу сейчас, завтра она придумает что-то еще. Или просто повторит сегодняшний план через неделю. В любом случае я не смогу спокойно работать, постоянно ожидая подвоха.
Стучу в дверь.
— Войдите!
В кабинете Евгения Петровича пахнет кофе и антисептиком. Он сидит за компьютером, разбирает какие-то анализы. На столе стопка медкарт, на подоконнике кактус в горшке.
— Виктория Сергеевна, присаживайтесь. Что случилось?
— Евгений Петрович, можно я сначала поговорю с Еленой?
Он поднимает голову от монитора, смотрит внимательно.
— Виктория Сергеевна, вы уверены в серьезности обвинений?
— Понимаю, это звучит дико. Но она моя подруга пятнадцать лет... — голос дрожит.
— О чем речь? Объясните спокойно.
Показываю ему скан записки из медкарты на экране телефона.
— Послушайте запись.
Включаю диктофон. Главврач слушает наш утренний разговор с Леной, и лицо его постепенно каменеет.
— Боже мой... — произносит он, когда запись заканчивается. — А ведь я бы поверил, если бы увидел вас в компрометирующей ситуации.
— Лена в отчаянии. У них с мужем кредиты, дети в институтах...
— Это не оправдание для таких методов.
Евгений Петрович встает из-за стола, подходит к окну.
— Вы понимаете серьезность ситуации? — продолжает он, не оборачиваясь.
— Понимаю. Но...
— Никаких "но". Если мы не остановим это сейчас, завтра она может попробовать с кем-то еще. Или придумает новый способ вас дискредитировать.
Он возвращается к столу, садится.
— Мы устроим проверку. Я сам приду в палату в семь вечера. Только попрошу вас - ведите себя естественно. Заходите туда, как ни в чем не бывало.
Ладони вспотели. Назад дороги нет.
— А что будет с Леной?
— Это уже не ваша забота, Виктория Сергеевна. Я разберусь.
Остаток дня тянется бесконечно. Пытаюсь работать, но мысли разбегаются. А вдруг я неправильно поняла записку? Вдруг это розыгрыш? Но нет, слишком все серьезно. И запись разговора это подтверждает.
В пять часов Лена заходит ко мне, как обычно.
— Вика, ты не забыла про Волкова? В семь зайдешь?
— Конечно. А что с ним такое?
— Да ерунда. Просто внимания хочет. Ты поговори с ним, а я рядом буду, если понадобится.
Как же тошно смотреть на нее. Улыбается, делает вид, что заботится. А сама уже приготовила ловушку.
— Хорошо, зайду после обхода.
В половине седьмого иду в туалет умыться холодной водой. В зеркале вижу бледное лицо, расширенные зрачки. Сердце колотится.
Ровно в семь подхожу к 102 палате. Стучу и вхожу.
В палате Сергей Волков сидит на кровати в больничном халате. Мужчина лет сорока, обычной внешности. При виде меня оживляется.
— А, администрация пожаловала! Наконец-то кто-то обратил внимание на мои жалобы.
— Сергей Михайлович, добрый вечер. Я слышала, у вас есть претензии к обслуживанию?
Он встает с кровати и начинает расстегивать халат.
— Красавица, ну что ты такая строгая? Посиди со мной, поговорим по душам...
— Сергей Михайлович, оденьтесь, пожалуйста. Давайте обсудим ваши жалобы.
Он продолжает расстегиваться, подходит ближе. В глазах нездоровый блеск.
— Да брось ты эти формальности. Я же вижу - ты женщина одинокая, работаешь допозна. Скучаешь небось?
Тошнота подкатывает к горлу. Понимаю, как бы это выглядело, если бы сейчас вошел главврач без предупреждения.
— Пожалуйста, ведите себя прилично.
В этот момент дверь резко открывается.
Входят главврач и Лена.
Лицо Лены белеет, как ее халат. Она ожидала увидеть меня в неловкой ситуации с полураздетым мужчиной, а вместо этого видит главврача.
— Что здесь происходит? — строго спрашивает Евгений Петрович.
— Я... я думала... — лепечет Лена, хватаясь рукой за дверной косяк.
Волков в панике начинает застегивать халат.
А потом выпаливает:
— Простите, я не хотел! Мне заплатили, чтобы я...
Тишина.
Главврач смотрит на Лену, потом на пациента.
— Кто вам заплатил?
— Медсестра, — кивает Волков в сторону Лены. — Сказала, что нужно приставать к администратору, когда она зайдет. Что это типа розыгрыш такой. Обещала тысячу рублей.
Лена стоит и смотрит в пол. Руки у неё дрожат.
— Елена Викторовна, пройдемте в мой кабинет, — холодно произносит главврач.
Через час сижу в том же кабинете. Лена уже ушла - с вещами и без рекомендательного письма.
— Вы хотите, чтобы я не сообщал в другие клиники? — спрашивает Евгений Петрович.
— У неё двое детей, Евгений Петрович.
— Она пыталась разрушить вашу репутацию. Если бы не ваша бдительность, завтра вы были бы без работы. И под подозрением в неподобающем поведении.
— Я понимаю. Но месть не поможет её детям.
Главврач долго молчит, потом кивает.
— Хорошо. Официально Елена Викторовна уволена по собственному желанию. Но рекомендации я ей не дам.
— Спасибо.
Пациента Волкова выписали в тот же вечер с предупреждением. А мне выдали премию за бдительность и ответственное отношение к работе.
Еду домой и понимаю - дружбы больше нет. Нельзя простить такого предательства. Слишком подло.
Дома Максим ждет с ужином.
— Ну что, мам?
— Все закончилось. Лену уволили.
— А ты как? Расстроилась?
Странно, но нет. Скорее облегчение. Теперь можно спокойно работать, не оглядываясь.
— Нет, сынок. Все правильно.
Потом год тишины. Лена не звонила, не писала. Изредка спрашиваю у общих знакомых - как она там. Говорят, работу найти не может. Мужу рассказала, что сократили. Но он все равно ушел - видимо, были и другие проблемы.
Декабрь следующего года.
Сижу в своем кабинете, составляю график дежурств на новогодние праздники. За окном снег, в коридоре включили елочную гирлянду. Скоро отпуск, поеду с Максимом к маме в деревню.
Стук в дверь.
— Можно?
Лена.
Но какая...
Похудевшая, постаревшая, в дешевой куртке вместо привычного белого халата. Лицо серое, усталое. Волосы не крашены уже давно, видны седые корни.
— Вика, можно поговорить?
Киваю молча. Она заходит, садится в то же кресло, где сидела год назад, когда планировала мою подставу.
— Как дела? — спрашиваю.
— Плохо, — честно отвечает она. Руки теребят дешевую сумку. — Помоги найти работу. Ради детей.
Жалко её, но и отвращение от того, на что она пошла.
Рассказывает сбивчиво, с перебивками: год не может найти работу в медицине - все друг друга знают, слухи разошлись быстро. Пробовала в других сферах, но без опыта никто не берет. Муж ушел через три месяца после её увольнения - узнал правду от коллег. Остается одна с двумя детьми-студентами. Денег нет, кредит за квартиру просрочен, банк угрожает изъятием.
— Дай рекомендацию или помоги с трудоустройством. Я всё понимаю, что была не права. Но дети ни в чем не виноваты.
Смотрю на неё и думаю: вот что бывает, когда пытаешься построить счастье на чужом несчастье.
— А работу ты хоть какую-нибудь ищешь?
— Искала. В магазины не берут - возраст. В клининг пробовала - здоровье не то, спина болит. А медицинское образование нигде не котируется, если нет рекомендаций.
Хочется помочь детям, но не хочется поощрять то, что она делала.
— Лена, а ты понимаешь, что если бы твой план сработал, я бы сейчас была на твоем месте?
Она кивает, не поднимая глаз.
— Понимаю. Вика, я тогда совсем крыша поехала. Кредиты, дети требуют денег на учебу, муж пил... Думала, если займу твое место, все наладится.
— И что, наладилось?
Горькая усмешка.
— Наоборот. Все развалилось в разы быстрее.
Долго молчим. В коридоре слышны голоса, кто-то смеется. Жизнь продолжается.
Открываю ящик стола, достаю визитку кадрового агентства - они иногда ищут людей без особых требований к образованию. И еще номер благотворительного фонда помощи матерям-одиночкам - может, хоть с кредитом помогут разобраться.
Кладу на стол.
— Это все, чем я могу помочь.
Лена берет визитки дрожащими пальцами, долго смотрит на них.
— Спасибо, — шепчет.
Встает, идет к двери, потом оборачивается.
— Вика, я знаю, что прощения не заслуживаю. Но спасибо, что не добиваешь.
Уходит, тихо прикрыв дверь.
Сижу и смотрю в окно на зимний вечер. Снег падает крупными хлопьями, скоро все станет белым и чистым.
Год назад она устроила ловушку, думая, что просто займет мое место и решит свои проблемы.
Не знала, чем всё обернется.
Лучшая награда для автора — ваши лайки и комментарии ❤️📚
Впереди ещё так много замечательных историй, написанных от души! 💫 Не забудьте подписаться 👇