Андрей почувствовал, как пол под ногами дрогнул, а затем замер в неподвижности, как будто время само решило взять паузу. Лифт, этот верный слуга офисных высоток, предательски остановился между третьим и четвёртым этажами, оставив его в тесной стеклянной капсуле с видом на ночной город. За стеклом мерцали огни Москвы, отражаясь в её глазах — холодных, как январский лёд, и в то же время пронзительных, как взгляд орлицы. Её звали Елена Сергеевна, начальница отдела, женщина, чья репутация в компании была окутана слухами не менее густыми, чем туман над рекой. И теперь она стояла напротив, скрестив руки, в своём безупречном чёрном костюме, который казался доспехом, а не одеждой.
— Ну что ж, Андрей, — её голос был спокоен, но в нём угадывалась стальная нотка, — похоже, мы с тобой попали в плен к этой железной коробке до утра.
Он сглотнул, чувствуя, как пот выступил на лбу. Оставаться на ночь в офисе было не в его планах, но дедлайн проекта, который она сама установила, не оставил выбора. Елена Сергеевна задержалась тоже — редкий случай, когда она не уехала ровно в шесть, оставив подчинённых разгребать последствия своих амбиций. А теперь этот лифт, словно насмешливый судьбы шут, решил устроить им спектакль.
— Я… вызову техподдержку, — пробормотал он, доставая телефон. Но сигнал был слабым, как дыхание умирающего, и диспетчер на другом конце лишь равнодушно пообещал «разобраться утром». Утро. Это слово повисло в воздухе, как приговор.
Она усмехнулась, опустившись на пол с грацией, которой позавидовала бы балерина. Её юбка слегка задралась, открывая изящную щиколотку, и Андрей поспешно отвёл взгляд, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
— Садись, — сказала она, похлопав по ковру рядом. — У нас впереди долгая ночь, и я не собираюсь стоять, как на параде.
Он нерешительно опустился, держа дистанцию, хотя теснота кабины делала это почти невозможным. Тишина между ними была тяжёлой, как свинец, но вскоре Елена Сергеевна нарушила её, заговорив о работе. Её голос обволакивал, как бархат, пока она анализировала провалы команды, не упоминая, что сама задавила их сроками. Андрей слушал, кивая, но мысли его уносились куда-то дальше — к слухам. Говорили, что она манипулирует мужчинами, чтобы взбираться по карьерной лестнице. Говорили, что у неё были романы с начальством. А ещё шептались, что она однажды уволила человека только за то, что он осмелился ей перечить.
— Ты молчишь, Андрей, — её тон стал резче, и она повернулась к нему, слишком близко. Её глаза сверкнули в полумраке. — Или ты тоже веришь этим сплетням?
Он замер, как заяц перед охотником. Отпираться было бессмысленно — её проницательность была легендарной.
— Я… не знаю, что думать, — честно признался он. — Но вы всегда держите всех на расстоянии.
Она рассмеялась — низкий, горький звук, который эхом отразился от стен лифта.
— Расстояние — это моя броня, — сказала она, глядя в окно на огни. — А ты, похоже, хочешь её пробить.
Слова повисли, как вызов. Андрей почувствовал, как напряжение между ними сгущается, становясь почти осязаемым. Она придвинулась ближе, её дыхание коснулось его щеки, и в этот момент лифт дрогнул, но не поехал. Это был не спасительный сигнал, а лишь намёк на то, что они всё ещё в ловушке.
— Знаешь, — продолжила она, понизив голос до шёпота, — иногда я думаю, что могла бы довериться кому-то. Но те, кто пытаются приблизиться, всегда хотят что-то взамен.
Её рука легла на его плечо, и он вздрогнул, не зная, отстраниться или поддаться. Это был момент, который мог перевернуть всё — карьеру, репутацию, их жизни. Скандал уже зарождался в этой стеклянной клетке, готовый вырваться наружу, как только двери откроются. Если кто-то узнает, что они провели ночь вместе, даже невинно, офис превратится в арену сплетен. А если… если что-то произойдёт?
— Елена Сергеевна, — начал он, но она прижала палец к его губам, останавливая.
— Просто молчи, — сказала она. — Давай представим, что нас здесь нет.
И в этом молчании, под гул города за окном, Андрей понял: утро принесёт не только свободу, но и выбор, от которого зависит, кто из них выживет в этом странном танце власти и желания. Скандал дышал им в затылок, и ни один из них не знал, как долго ещё удастся держать его на привязи.