— А мы решили у тебя переночевать, Светочка! — радостно выпалила тётя Валя, буквально вваливаясь в прихожую, будто эта дверь вела в её собственную квартиру. На плече — огромная, надутыми боками сумка «Икея», которую она еле тащила, а за ней, едва протиснувшись, появился дядя Коля с потрёпанным чемоданом, на котором висела чужая бирка авиакомпании.
Светлана Андреевна застыла у двери, прижимая к себе стопку только что поглаженных кухонных полотенец. В её небольшой, но уютной двухкомнатной квартире всё имело своё место: подушки ровно расправлены, на полке книги по размеру, а на подоконнике — горшки с цветами, которые она поливала по расписанию.
И вдруг — эти двое. Непрошеные, самоуверенные, с лицами людей, которые уверены: их появлению надо радоваться.
— Простите, но… — начала было она, уже чувствуя, как внутри нарастает раздражение.
— Да ты не беспокойся! — перебила тётя Валя, уже снимая сапоги, с шумом шлёпая их о коврик. — Мы тебе мешать не будем! Колька на диване развалится, а я хоть в кресле свернусь. Или вместе на диване, мы же не гордые…
Светлана поставила полотенца на комод, скрестила руки на груди и посмотрела прямо в глаза гостье:
— Валентина Павловна, — произнесла она ровно, — вы не можете остаться.
Тётя Валя замерла, держа один сапог в руке, и уставилась на племянницу так, будто та предложила ей переночевать на помойке.
— Это как — не можем? — искренне удивилась она. — Мы же родня! Я твоей маме троюродной сестрой прихожусь!
— Именно поэтому я говорю вам прямо: нет, — твёрдо ответила Светлана. — Родня или нет, но вы не имеете права врываться в чужой дом без предупреждения.
Дядя Коля хмыкнул, сдвигая брови:
— Подумаешь, нежности какие! В наше время…
— В ваше время, — перебила Светлана, — люди хотя бы делали вид, что уважают чужие границы. А сейчас я прошу вас — уйдите.
Тётя Валя, театрально всплеснув руками, шагнула к хозяйке квартиры:
— Светка! Ты что, издеваешься? Мы ж к тебе с добром! Переночуем и утром — как ветром сдуло!
— Нет, — спокойно сказала Светлана и, обойдя гостей, распахнула дверь. — В трёх остановках отсюда есть хороший недорогой отель. Я могу прямо сейчас вызвать вам такси.
— Вот она, молодёжь пошла! — возмутился дядя Коля, подхватывая чемодан. — Ни капли уважения к старшим!
— Уважение, — всё тем же ровным тоном произнесла Светлана, — должно быть взаимным. А вы, вторгаясь в моё личное пространство без спроса, уважения не проявляете.
Тётя Валя уже натягивала сапоги, на глазах блестели слёзы — то ли настоящие, то ли тщательно сыгранные:
— Я твоей матери всё расскажу! Как ты нас выставила!
— Обязательно расскажите, — кивнула Светлана. — И заодно спросите, почему она сама давно перестала вас принимать и переехала в другой город.
Гости, ворча и переглядываясь, вышли в подъезд. Когда дверь за ними закрылась, Светлана глубоко вздохнула.
В воздухе ещё стоял сладковатый запах тёти Валиного парфюма, от которого у неё всегда болела голова.
Она подошла к окну, приоткрыла створку и с удовольствием вдохнула холодный вечерний воздух. Лучше быть честной с самого начала, чем потом неделями терпеть вот таких «любящих родственников», подумала она.
Светлана достала телефон и набрала номер матери:
— Мам, привет! Знаешь, кто только что ко мне в гости «заявился»?..
— Валя с Колей? — в голосе матери Светланы послышался тяжёлый, усталый вздох, в котором сквозила не столько усталость, сколько раздражение, накопленное годами. — Я так и знала, что они до тебя доберутся.
— Откуда ты… — начала Светлана, но мать её перебила:
— Они вчера мне звонили. Просили твой адрес. Сначала намекали, мол, в городе проездом, «переночевать негде». Я, честно говоря, не хотела давать, но они надавили на жалость. Валя аж голосом дрожать начала — будто у неё жизнь под откос пошла.
Светлана, прижав трубку к уху, медленно опустилась на диван. Перед глазами стояли эти ухмыляющиеся лица в прихожей, чемодан с чужой биркой и надутые сумки.
— Мам, а почему ты меня не предупредила?
— Я пыталась! — в голосе матери мелькнула обида. — Звонила весь день, но у тебя телефон был недоступен.
Светлана вспомнила: точно, весь вчерашний день она провела на совещании, а вечером — на встрече с заказчиком. Телефон был выключен, а потом, пока она ехала домой, просто не дошли руки проверить пропущенные звонки.
— Но, мам… — начала она, но мать её снова перебила:
— Помнишь, пять лет назад, когда они к нам приехали «на недельку»?
О, ещё как она помнила.
Тот августский вечер навсегда врезался в память. Валя с Колей стояли на крыльце с тем же самым видом — как будто приехали по праву, как хозяева. Чемодан у Коли тогда был почти такой же, как сегодня, только обмотанный верёвкой вместо ремня. И точно такая же история: «переночуем недельку».
Неделя плавно перетекла в месяц. Потом — в два.
Они всё время «ждали документы», «не могли найти подходящую квартиру», «ждали деньги от знакомых». А в это время Светлана и её мать терпели постоянные громкие разговоры по вечерам, бесконечные скандалы за закрытой дверью комнаты гостей и странное исчезновение еды из холодильника.
— А потом ещё деньги в долг просили, — напомнила мать. — И как они «помогали» с продажей бабушкиной квартиры…
Светлана поморщилась.
Тогда Валя и Коля вдруг стали чересчур заботливыми. Вели себя так, будто эта квартира уже их. Валя даже предлагала «своего надёжного риелтора». Позже оказалось, что риелтор — приятель Коли, который пытался провернуть аферу.
— Вот именно после этого случая я и решила переехать, — заключила мать. — И тебе советую: смени адрес в соцсетях. И вообще — не давай им ни малейшего шанса.
Светлана собиралась что-то ответить, но в этот момент в дверь снова позвонили.
Она подошла к глазку и замерла: на пороге стояла заплаканная Валя. Но без Коли.
— Светочка, открой! — тётя Валя говорила дрожащим голосом, будто её только что бросили посреди трассы. — Коля меня бросил! Прямо тут, у подъезда! Забрал все деньги и уехал! Мне некуда идти!
Светлана прижалась лбом к двери, прикрыла глаза.
— Мам, я тебе перезвоню. Тут… такое началось…
— Даже не вздумай открывать! — успела крикнуть мать, но Светлана уже нажала отбой.
Светлана прислонилась к холодному косяку двери и замерла. За ней, буквально в метре, стояла тётя Валя и всхлипывала так, что это эхом отдавалось по всему подъезду.
— Светочка… ну пожалуйста… — голос гостьи был жалобным, срывающимся, — я ведь… не знала, что он вот так со мной… Я к тебе как к родной…
Светлана молчала. Внутри боролись два чувства: брезгливое недоверие и упрямое желание не поддаваться. Слишком уж это всё похоже на спектакль.
Она уже тянулась к телефону, чтобы позвонить матери обратно, как вдруг в кармане завибрировал аппарат. Сообщение от Веры Ивановны, соседки снизу:
"Света, не ведись. Видела их из окна. Он стоит за углом, курит. Потом вместе смеялись. Репетируют, как тебя раскрутить. Лучше спусти их с лестницы."
Светлана медленно улыбнулась. Всё встало на свои места.
Она набрала номер службы такси:
— Добрый вечер. Нужны две машины по адресу Центральная, 15. Да, в разные стороны. Скажите водителям, чтобы подъехали с разных подъездов.
Пока она ждала, Валя продолжала свой монолог за дверью:
— Коля… он всегда был со странностями… Но чтоб вот так… Мне даже ночевать негде… Я вся промокла, ноги мёрзнут…
Светлана представила, как за углом дядя Коля топчется, поглядывая на часы. Интересно, они хоть сценарий репетировали?
Через десять минут со стороны центрального входа показалась первая машина такси — старенькая «Лада Гранта». Валя сразу встрепенулась:
— Светочка! Ты решила пустить меня?
Светлана открыла окно:
— Валентина Павловна! К вам такси приехало. И к вашему спутнику, который прячется за домом, тоже.
— Какое такси? — растерялась Валя, моргая. — Мы не вызывали…
— Зато я вызвала, — спокойно ответила Светлана. — Одно — для вас, другое — для него. В разные отели.
И в этот момент со стороны соседнего подъезда показалась вторая машина такси. Дядя Коля, понуро опустив голову, медленно вышел из-за угла с чемоданом.
— Светка… ну ты чего… — начал он, но тут в подъезд вошла Вера Ивановна, держа в руках тяжёлую сумку с продуктами.
— Ой, а что это у нас тут за драма? — в голосе соседки звучала насмешка. — Я, между прочим, всё записала на телефон: и как вы за углом шутили, и как под дверью репетировали.
Валя побледнела:
— Зачем вы…
— А затем, что у меня сын в полиции работает, — холодно сказала Вера Ивановна, хотя Светлана знала, что никакого сына у неё нет. — Он посмотрит, что это за «гастроли» вы тут устраиваете.
— Толик! — рявкнула Валя на своего напарника. — Садись в машину, быстро!
Через пять минут обе машины тронулись в разные стороны.
— Спасибо, Вера Ивановна, — сказала Светлана, выходя в подъезд. — А сын у вас правда в полиции?
— Какой сын? — рассмеялась соседка. — У меня только дочка, и та в детском саду работает. Но они же не знают!
Светлана закрыла за собой дверь и почувствовала, как в квартире снова стало тихо.
Вечером, когда Светлана уже собиралась налить себе чай и сесть с книгой, в дверь снова позвонили.
Она осторожно выглянула в глазок — на лестничной клетке стояла её мать, Марина Петровна, с дорожной сумкой через плечо и усталым, но решительным лицом.
— Мама?! — Светлана открыла дверь, удивлённо отступив. — Ты как здесь…
— На такси из аэропорта, — спокойно ответила мать, переступая порог и снимая плащ. — Как только поняла, что эти двое к тебе заявились, сразу купила билет.
Вслед за ними в подъезде мелькнула фигура Веры Ивановны. Она, как всегда, была в курсе всего, что происходило в доме:
— Ну что, девочки, удачи вам! — подмигнула она и ушла вниз по лестнице, громко цокая каблуками.
Марина Петровна прошла на кухню, поставила сумку на пол и, не садясь, сказала:
— Садись, будем говорить.
Светлана послушно устроилась за столом. Мать какое-то время молча смотрела в окно, словно собираясь с мыслями.
— Дочка, — начала она наконец, — после той истории с бабушкиной квартирой я решила кое-что проверить. И знаешь что? У этих Вали и Коли вся жизнь — сплошное «гастрольное турне».
— В смысле? — нахмурилась Светлана.
— Они ездят по городам, — мать говорила ровно, но в голосе чувствовалось презрение, — находят одиноких людей или таких, как ты — без мужа, с собственной квартирой, и начинают «дружить». Могут прикинуться дальними родственниками, старыми знакомыми семьи. У Вали даже фамилия ненастоящая. И Коля ей никакой не муж — просто напарник.
Светлана молча сжала пальцы в кулак. Внутри поднималась холодная волна злости.
— Помнишь, как они тогда приехали к нам «погостить» и остались на три месяца? — мать села напротив. — А потом ещё деньги занимали и не вернули.
Светлана кивнула. В памяти всплыли те вечера: громкий смех за стенкой, звон посуды, пустой холодильник, который утром был полон.
— Так вот, — продолжала Марина Петровна, — за это время они успели выманить деньги у соседки, продать кое-что из вещей бабушки… и всё время пытались уговорить меня подписать какие-то бумаги.
— Я всё детство думала, что они нам родня, — тихо сказала Светлана.
— Вот именно поэтому, — мать положила руку ей на плечо, — ты и выросла такой… внимательной к людям. Ты нутром чувствуешь, когда тебе врут. И правильно делаешь, что защищаешь свои границы.
На следующее утро они шли в магазин, когда увидели Вали и Колю. Те выходили из гостиницы с чемоданами. Валя, завидев Марину Петровну, вскинула руки:
— Ой, Мариночка! Ты когда приехала?
— Вчера, — спокойно ответила та. — И знаешь, Валя, хватит. Мы все знаем, что ты мне никакая не сестра. Ты просто жила по соседству с моей бабушкой.
Валя побледнела.
— Мариночка… зачем ты так?
— Затем, что ты пыталась обмануть мою дочь, — в голосе Марина Петровны зазвенела сталь. — Мало тебе было истории с квартирой?
Коля молча пошёл к остановке. Валя метнулась за ним, даже не попрощавшись.
Светлана смотрела им вслед и вдруг ощутила лёгкость — будто сбросила с плеч тяжёлый рюкзак.
— Знаешь, мам, — сказала она, — теперь я ещё больше ценю настоящую семью.
— А настоящая семья, — кивнула мать, — это не про родство по крови. Это про то, кто с тобой рядом, когда нужно.
Вечером город окутал мелкий дождь, бьющий по подоконникам тонкой барабанной дробью. В кухне пахло ванилью и тёплыми яблоками — Марина Петровна решила испечь фирменный пирог, который Светлана любила ещё с детства.
Светлана сидела за столом, обхватив ладонями кружку с чаем, и слушала, как мама возится у плиты.
— Знаешь, — сказала она, — я теперь понимаю, почему ты всегда говорила, что семья — это не про фамилию в паспорте, а про поступки.
Марина Петровна улыбнулась и поставила перед дочерью тарелку с ещё горячим кусочком пирога.
— И про умение защищать свои границы, — подмигнула она. — Кстати, может, позовём Веру Ивановну на чай? Вот уж кто сегодня проявил себя по-соседски.
— Отличная идея, — согласилась Светлана и потянулась за телефоном.
Через полчаса за столом уже сидели втроём. Вера Ивановна, разогретая домашним уютом и парой рюмочек наливки, рассказывала смешные истории про жильцов дома, размахивая руками и щедро приправляя речь колкими комментариями.
— А эти ваши гастролёры, — сказала она, отхлебнув чай, — уже, наверное, на вокзале. Я видела, как они тащили чемоданы, спорили что-то… Но, думаю, теперь они будут держаться от нашего дома подальше.
Светлана и мать переглянулись. В этот момент они обе понимали: да, именно такие вечера и есть настоящая семья — когда в доме тихо, спокойно и нет места фальши.
За окном дождь усилился, в комнате стало тепло и уютно. Пирог таял во рту, чай обволакивал горло, а смех заполнял кухню, вытесняя из памяти недавний неприятный эпизод.
— Мама, — тихо сказала Светлана, — я горжусь тем, что у меня есть ты.
— А я — тем, что у меня есть ты, — ответила Марина Петровна, крепко сжимая её руку.
В этот момент Светлана подумала, что, возможно, визит Вали и Коли был полезен хотя бы в одном — он ещё сильнее сплотил их с матерью и дал почувствовать ценность настоящих отношений.