– Что ты сказал? – Лариса замерла. Её голос дрогнул, но она старалась не выдать растерянности.
– Я сказал, что мы продаём дом, – повторил он, глядя куда-то в сторону. – Маме нужна помощь. Она одна, возраст, здоровье… Мы не можем её бросить.
– Серьёзно, Сереж? – она скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь в пальцах. – А со мной ты это обсуждать не собирался?
Сергей вздохнул, отодвинул тарелку с недоеденной картошкой и наконец посмотрел на неё. В его глазах мелькнула тень вины, но тут же исчезла.
– Ларис, я уже всё решил. Это лучший вариант. Для всех.
– Для всех? – она невольно повысила голос. – А для меня? Для Лизы? Ты хоть подумал, как это на нас скажется?
– Лиза привыкнет, – отрезал Сергей. – Ей будет лучше с бабушкой. А мне не придётся разрываться между вами и мамой.
Лариса открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Она вспомнила, как три месяца назад свекровь, Тамара Ивановна, впервые заикнулась о том, что ей одиноко в своём большом доме в пригороде. Тогда это звучало как намёк, как лёгкая жалоба. Но с каждым визитом Тамара Ивановна всё настойчивее говорила о том, что Сергею нужно быть ближе к ней. И вот теперь – это.
– Сережа, – Лариса постаралась говорить спокойнее, – мы же только этот дом обжили. Ты сам говорил, что это наш угол. Наше место. А теперь ты хочешь всё бросить и переехать к твоей маме?
– Не к маме, – он раздражённо махнул рукой. – В её дом. Это разные вещи. Там места хватит всем.
– Ага, – Лариса горько усмехнулась. – И мы будем жить под её крышей, по её правилам. Я это уже проходила, забыла?
Она вспомнила первые годы их брака, когда они снимали квартиру неподалёку от Тамары Ивановны. Свекровь приходила без предупреждения, критиковала её стряпню, переставляла мебель, учила, как воспитывать Лизу. Тогда Лариса терпела – ради Сергея, ради мира в семье. Но теперь, когда у них наконец-то появился свой дом, она не собиралась возвращаться к тому кошмару.
– Ты преувеличиваешь, – Сергей нахмурился. – Мама не такая. Она просто хочет, чтобы мы были рядом.
– А ты спросил, чего хочу я? – Лариса смотрела ему прямо в глаза, но он отвёл взгляд. – Или Лиза? Ей десять лет, Сережа. Она только начала привыкать к новой школе, к друзьям. А теперь ты хочешь выдернуть её из всего этого?
– Хватит драматизировать, – он встал из-за стола, явно не желая продолжать разговор. – Я всё сказал. Завтра позвоню риелтору.
Лариса осталась сидеть, глядя на остывающий борщ. В груди кололо, словно кто-то вонзил туда иглу. Она слышала, как Сергей прошёл в гостиную, включил телевизор. Буднично, будто не разрушил только что их жизнь.
Она встала, машинально начала убирать со стола. Тарелки звякали, ложки падали – руки не слушались. В голове крутился один вопрос: как он мог? Как мог принять такое решение, даже не посоветовавшись?
– Мам, – Лиза появилась в дверях кухни, сжимая планшет. – Вы с папой опять ругаетесь?
– Нет, солнышко, – Лариса заставила себя улыбнуться. – Просто разговариваем. Иди спать, поздно уже.
Лиза кивнула, но не ушла.
– Если папа хочет переехать к бабушке, я не поеду, – тихо сказала она. – Там скучно. И бабушка всегда говорит, что я всё делаю не так.
Лариса почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она подошла к дочери, обняла её, прижала к себе.
– Никто никуда не едет, – прошептала она, хотя сама в это не верила. – Мы разберёмся, обещаю.
Когда Лиза ушла спать, Лариса вышла на крыльцо. Дождь усиливался, стуча по жестяному козырьку. Их дом – небольшой, но уютный, с голубыми ставнями и цветами на клумбе – казался сейчас единственным безопасным местом в мире. Она вспомнила, как они с Сергеем выбирали обои, спорили из-за цвета кухонных шкафов, как Лиза рисовала мелками на дорожке перед домом. Это был их дом. Их жизнь. И теперь всё это под угрозой.
На следующий день Лариса проснулась с тяжёлой головой. Сергей уже ушёл на работу, оставив записку: «Позвонил риелтору. Вечером обсудим». Она смяла бумажку и бросила в мусорку. Внутри кипела злость – не только на мужа, но и на себя. Почему она не возразила сразу? Почему не поставила вопрос ребром?
Она решила не сидеть сложа руки. Позвонила своей подруге Наташе, которая работала юристом и всегда знала, как разрулить любую ситуацию.
– Наташ, – Лариса сжала телефон, – Сергей хочет продать наш дом и переехать к своей матери. Без моего согласия. Это вообще законно?
– Погоди, – Наташа зашуршала бумагами на том конце провода. – Дом на кого оформлен?
– На нас обоих. Совместная собственность.
– Тогда без твоего согласия он ничего не продаст, – твёрдо сказала Наташа. – Для продажи недвижимости, которая в совместной собственности, нужно нотариальное согласие второго супруга. Без этого – ни шагу.
Лариса выдохнула. Это был первый луч надежды за последние сутки.
– А если он будет давить? – спросила она. – Он уже настроился, я же вижу.
– Тогда ты можешь поставить свои условия, – ответила Наташа. – Например, предложить компромисс. Но главное – не поддавайся на манипуляции. Если он начнёт говорить, что это ради семьи, ради его мамы – напомни, что семья – это ещё и ты с Лизой.
– Спасибо, Наташ, – Лариса почувствовала, как в ней зарождается решимость. – Я подумаю, что делать.
– Если что, звони, – подруга помолчала. – И знаешь, Ларис… Я бы на твоём месте поговорила с Тамарой Ивановной. Иногда такие решения – это не только его идея.
Лариса задумалась. Наташа была права. Свекровь всегда умела влиять на Сергея. Не напрямую, не грубо, а тонко – через чувство вины, через намёки, через разговоры о том, как ей тяжело одной.
Вечером, когда Сергей вернулся домой, Лариса была готова к разговору. Она накрыла на стол, поставила его любимую запечённую рыбу, зажгла свечи – всё, чтобы создать атмосферу, в которой он хотя бы выслушает её. Лиза уже спала, и в доме было тихо, только тикали часы на стене.
– Сережа, – начала она, стараясь говорить спокойно, – я хочу понять, почему ты решил продать дом. Что случилось?
Он отложил вилку, посмотрел на неё с усталым выражением.
– Ларис, я же сказал. Маме тяжело. Она не справляется. У неё давление, сердце шалит. Я не могу её бросить.
– А нас ты можешь? – тихо спросила она.
– Это не про то, чтобы вас бросить, – он нахмурился. – Это про то, чтобы быть вместе. Как семья.
– Вместе? – Лариса покачала головой. – Сережа, ты хоть раз жил с твоей мамой под одной крышей? После того, как мы поженились?
– Ну, было дело, – он пожал плечами. – И что?
– А то, что я это уже проходила, – её голос задрожал. – Я знаю, каково это – жить под её контролем. Она будет решать, что нам есть, как воспитывать Лизу, где ставить мебель. Это не жизнь, Сережа. Это… клетка.
Сергей молчал, глядя в стол. Лариса видела, как он сжимает челюсти, как борется с собой.
– Она моя мать, – наконец сказал он. – Я не могу её оставить.
– А я твоя жена, – Лариса наклонилась к нему, её голос стал твёрже. – И я не хочу, чтобы наша дочь росла в доме, где её будут постоянно критиковать. Где я буду чувствовать себя гостьей.
– Ты преувеличиваешь, – он снова отвёл взгляд. – Мама любит Лизу. И тебя она уважает.
– Уважает? – Лариса горько рассмеялась. – Она вчера звонила и полчаса рассказывала, как я неправильно готовлю борщ. Сказала, что ты от такого питания скоро в больнице окажешься.
Сергей нахмурился.
– Она так сказала?
– Да, – Лариса посмотрела ему в глаза. – И это только начало. Если мы переедем, она будет контролировать каждый наш шаг. Ты этого хочешь?
Он молчал, и в этом молчании Лариса почувствовала надежду. Может, он всё-таки услышит?
– Я не говорю, что мы должны забыть про твою маму, – продолжила она. – Но есть другие способы помочь ей. Мы можем нанимать сиделку, можем чаще к ней ездить. Но продавать наш дом, нашу жизнь – это не выход.
– Тогда что ты предлагаешь? – его голос был усталым, но в нём не было прежней категоричности.
Лариса глубоко вдохнула. Это был её шанс.
– Давай подумаем о компромиссе, – сказала она. – Если ты так хочешь быть ближе к маме, мы можем продать этот дом. Но не для того, чтобы переехать к ней. Мы купим новый – рядом с её домом. Чтобы быть рядом, но не под одной крышей.
Сергей посмотрел на неё с удивлением.
– Новый дом? – переспросил он. – Ларис, это же огромные деньги.
– Не больше, чем мы получим за этот, – возразила она. – И я готова работать больше, если нужно. Главное – чтобы у нас была своя жизнь. Наша с тобой и с Лизой.
Он задумался, потирая виски.
– Я не знаю, – наконец сказал он. – Это надо обдумать.
– Хорошо, – кивнула Лариса. – Но обещай, что не будешь звонить риелтору, пока мы не договоримся. Вместе.
Сергей кивнул, и Лариса почувствовала, как напряжение в груди немного отпускает. Это был не конец, но начало. Начало борьбы за их семью.
На следующий день она решила съездить к Тамаре Ивановне. Не для ссоры, а для разговора. Если свекровь действительно за всем этим стоит, Лариса хотела услышать это от неё самой.
Она постучала в дверь большого кирпичного дома на окраине города. Тамара Ивановна открыла почти сразу, её лицо осветилось улыбкой.
– Лариса! – воскликнула она. – Какая неожиданность! Проходи, я как раз чайник поставила.
В доме пахло лавандой и свежей выпечкой. Тамара Ивановна, несмотря на свои жалобы на здоровье, выглядела бодрой – в аккуратном платье, с идеально уложенными волосами.
– Сергей сказал, что вы собираетесь переезжать? – начала Лариса, когда они сели за стол с чаем и ватрушками.
– Ох, Ларис, – свекровь всплеснула руками. – Это не я, это Сережа сам решил. Говорит, мне одной тяжело, а я же не вечная. Хочет, чтобы мы все были вместе, как настоящая семья.
– А вы что думаете? – Лариса смотрела ей в глаза, стараясь уловить малейший намёк на манипуляцию.
– Я? – Тамара Ивановна вздохнула. – Конечно, я была бы рада, если бы вы были рядом. Но я же понимаю – у вас своя жизнь, Лиза, школа… Я не хочу вас обременять.
Лариса не знала, верить ей или нет. В словах свекрови звучала искренность, но за годы общения Лариса научилась замечать, как Тамара Ивановна умело играет на чувствах сына.
– Мы с Сережей думаем о другом варианте, – сказала Лариса. – Продать наш дом и купить новый, поближе к вам. Чтобы быть рядом, но не… не совсем вместе.
Тамара Ивановна замерла, её ложка звякнула о чашку.
– Новый дом? – переспросила она. – Это же такие хлопоты…
– Хлопоты, – согласилась Лариса. – Но это лучше, чем жить в одном доме, где все будут чувствовать себя не в своей тарелке.
Свекровь молчала, глядя в окно. Лариса ждала, что она скажет что-то резкое, начнёт отговаривать. Но вместо этого Тамара Ивановна вдруг улыбнулась.
– Знаешь, Ларис, – сказала она, – ты права. Я, наверное, слишком привыкла всё контролировать. Сережа всегда был моим мальчиком, и мне тяжело отпускать его. Но вы с Лизой – его семья. И я не хочу, чтобы из-за меня вы были несчастны.
Лариса была ошеломлена. Это была не та Тамара Ивановна, которую она знала.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Я надеюсь, мы найдём решение, которое устроит всех.
Но когда она вышла из дома свекрови, её не покидало чувство, что это только начало. Что-то подсказывало ей, что Тамара Ивановна не так легко сдаст позиции. И что главный разговор с Сергеем ещё впереди
Лариса сидела на кухне, глядя на чашку остывшего чая. За окном моросил дождь, стуча по подоконнику, как назойливый гость. Прошла неделя с их разговора с Сергеем, но напряжение в доме только нарастало. Он не звонил риелтору – это было маленькой победой. Но каждый вечер возвращался мрачный, будто нёс на плечах весь мир. Лариса знала: Тамара Ивановна не отступила. Она звонила Сергею каждый день, и каждый раз после этих звонков он становился всё более отстранённым.
– Мам, ты опять с папой поссорилась? – Лиза появилась в дверях, держа в руках тетрадь по математике. Её голос был тихим, но в нём чувствовалась тревога, которая не отпускала её с того самого вечера.
– Нет, солнышко, – Лариса заставила себя улыбнуться. – Просто у нас с папой разные взгляды на одну вещь. Но мы разберёмся.
– Про бабушкин дом, да? – Лиза нахмурилась, её светлые брови сошлись на переносице. – Я слышала, как папа по телефону говорил, что мы туда переедем.
Лариса почувствовала, как внутри всё сжалось. Она не хотела, чтобы дочь втягивалась в этот конфликт, но Лиза была слишком умна, чтобы не замечать происходящего.
– Лиза, – Лариса присела рядом с ней, – никто никуда не переезжает, пока мы все вместе не решим, что делать. Обещаю.
– Но папа сказал… – начала Лиза, но Лариса мягко её перебила.
– Папа переживает за бабушку, и это нормально. Но мы – семья. И решения мы принимаем вместе. Поняла?
Лиза кивнула, но в её глазах всё ещё читалось сомнение. Она ушла в свою комнату, а Лариса осталась сидеть, чувствуя, как усталость накатывает волной. Ей нужно было действовать. И быстро.
На следующий день Лариса решила взять ситуацию в свои руки. Она договорилась встретиться с риелтором – не для того, чтобы продать дом, а чтобы узнать, какие варианты есть. Если Сергей так упорно хочет быть ближе к матери, она найдёт способ сделать это на своих условиях.
Риелтор, молодая женщина по имени Катя, встретила её в небольшом офисе в центре города. На столе стояли чашки с кофе, пахло булочками из соседней пекарни. Катя выслушала Ларису, листая какие-то бумаги.
– Значит, вы хотите продать дом и купить новый, поближе к пригороду? – уточнила она, поправляя очки.
– Да, – кивнула Лариса. – Но не слишком близко. Чтобы было, скажем, минут двадцать езды до дома свекрови. И чтобы дом был не хуже нашего – с участком, с хорошей планировкой. Для нас с дочкой это важно.
Катя кивнула, что-то быстро печатая на ноутбуке.
– Я посмотрела ваш адрес. Ваш дом в хорошем районе, цена на него будет приличная. Думаю, мы сможем найти что-то подходящее в радиусе, который вы указали. Вот, например, – она развернула экран к Ларисе, – дом в посёлке Сосновый. Пять комнат, участок десять соток, рядом лес и озеро. Чуть дороже вашего, но можно поторговаться.
Лариса смотрела на фотографии: белый дом с большими окнами, крытая терраса, цветы на клумбах. Это было похоже на их нынешний дом, только лучше. Она почувствовала, как в груди загорается искорка надежды.
– А сколько времени займёт продажа нашего дома? – спросила она.
– Если всё пойдёт гладко, месяца два-три, – ответила Катя. – Покупатели на такие дома есть, особенно осенью, когда люди хотят успеть до зимы.
Лариса кивнула. Это был реальный план. Не просто реакция на ультиматум Сергея, а её собственное решение. Она вернулась домой с лёгким чувством победы, но оно быстро испарилось, когда она увидела машину Тамары Ивановны у ворот.
– Лариса, я заехала на минутку, – Тамара Ивановна стояла в прихожей, держа в руках пакет с пирожками. Её улыбка была такой же тёплой, как в прошлый раз, но Лариса уже знала, что за этой теплотой может скрываться.
– Проходите, – Лариса постаралась звучать дружелюбно. – Чай будете?
– Ох, с радостью, – свекровь прошла на кухню, оглядывая всё вокруг. – Уютно у вас, как всегда. Только вот шторы, Ларис, выцвели немного. Может, поменять?
Лариса сжала зубы, но промолчала. Она поставила чайник, достала чашки. Тамара Ивановна тем временем продолжала:
– Сережа звонил, рассказал про ваш разговор. Про новый дом. Это ты здорово придумала, Лариса. Но я вот думаю – зачем такие сложности? У меня дом большой, места хватит всем. И Лизе будет хорошо – я за ней присмотрю, пока вы с Сережей на работе.
Лариса медленно повернулась к ней, держа в руках заварочный чайник.
– Тамара Ивановна, – начала она, стараясь говорить спокойно, – я ценю вашу заботу. Правда. Но мы с Сережей хотим, чтобы у Лизы было своё пространство. И у нас с ним – тоже.
Свекровь посмотрела на неё с лёгким удивлением.
– Своё пространство? – переспросила она. – Ларис, в моё время семьи жили вместе, и никто не жаловался. Дети росли с бабушками, все друг другу помогали. А теперь все хотят «своё пространство»…
– Времена изменились, – мягко, но твёрдо сказала Лариса. – И мы с Сережей хотим, чтобы у Лизы была своя комната, свои друзья, своя жизнь. А не только бабушкины правила.
Тамара Ивановна поджала губы, но ничего не ответила. Она отпила чай, посмотрела в окно. Лариса ждала продолжения, но свекровь вдруг сменила тему.
– А Лиза где? В школе?
– Да, – кивнула Лариса. – Скоро вернётся.
– Хорошая девочка, – Тамара Ивановна улыбнулась. – Только слишком много времени в этом планшете проводит. Я бы на вашем месте ограничила.
Лариса почувствовала, как внутри закипает раздражение. Она глубоко вдохнула, напоминая себе, что ссора с Тамарой Ивановной ничего не решит.
– Мы с Сережей сами разберёмся, сколько времени Лизе проводить в планшете, – сказала она, стараясь улыбнуться. – Спасибо за заботу.
Свекровь кивнула, но в её глазах мелькнула искра недовольства. Она допила чай, попрощалась и уехала, оставив после себя тяжёлое молчание. Лариса знала: это был только первый раунд.
Вечером, когда Лиза уже спала, Лариса рассказала Сергею о встрече с риелтором. Она показала ему фотографии дома в Сосновом, рассказала о примерной цене, о сроках продажи. Он слушал молча, глядя в экран её телефона.
– Это реально, Сережа, – закончила она. – Мы можем быть ближе к твоей маме, но при этом сохранить свою жизнь. Нашу с тобой и с Лизой.
Сергей отложил телефон, потёр виски.
– Я не знаю, Ларис, – сказал он наконец. – Это всё так сложно. Мама опять звонила сегодня. Говорит, что ей хуже стало. Давление скачет, голова кружится. Я не могу её одну оставить.
Лариса почувствовала, как сердце сжалось. Она знала, что Тамара Ивановна умеет играть на чувстве вины. Но говорить это вслух было бесполезно – Сергей только сильнее закроется.
– Сережа, – она взяла его за руку, – я понимаю, что ты переживаешь за маму. Но подумай о Лизе. Ей нужен свой дом, своё место. Она уже спрашивает, почему мы ссоримся, боится, что мы переедем к бабушке. Ты хочешь, чтобы она росла в напряжении?
Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула боль.
– Нет, – тихо сказал он. – Не хочу.
– Тогда давай попробуем мой вариант, – Лариса сжала его руку. – Мы найдём дом рядом с мамой. Будем приезжать к ней, помогать. Но у нас будет свой угол. Наш.
Сергей молчал, глядя в пол. Потом кивнул.
– Хорошо. Давай попробуем. Но я хочу, чтобы мама тоже была в курсе. Чтобы она поняла, что мы не бросаем её.
– Конечно, – Лариса почувствовала облегчение. – Я сама с ней поговорю. Завтра.
На следующий день Лариса снова поехала к Тамаре Ивановне. На этот раз она взяла с собой фотографии дома в Сосновом и распечатки с расчетами от риелтора. Она хотела показать, что её предложение – не просто слова, а реальный план.
Свекровь встретила её с той же тёплой улыбкой, но Лариса уже научилась видеть за ней лёгкую настороженность.
– Лариса, опять ты, – Тамара Ивановна поставила чайник. – Что на этот раз?
– Я хотела показать вам, что мы нашли, – Лариса разложила на столе фотографии. – Дом в Сосновом. Двадцать минут от вас. Мы сможем часто приезжать, помогать вам. Но при этом у нас будет своё место.
Тамара Ивановна взяла одну из фотографий, посмотрела на неё, потом отложила.
– Красивый, – сказала она. – Но, Ларис, зачем такие сложности? У меня дом большой, я же говорила. И Лиза будет под присмотром, и Сережа не будет мотаться туда-сюда.
Лариса почувствовала, как внутри снова закипает раздражение, но заставила себя говорить спокойно.
– Тамара Ивановна, – начала она, – я понимаю, что вы хотите, чтобы мы были рядом. И мы будем. Но нам с Сережей и Лизой нужно своё пространство. Это не значит, что мы вас бросаем. Мы просто хотим, чтобы у каждого была своя жизнь.
Свекровь молчала, глядя на фотографии. Потом вдруг сказала:
– А ты уверена, что Сережа согласен? Он вчера звонил, говорил, что переживает за меня. Сказал, что, может, всё-таки лучше переехать ко мне.
Лариса замерла. Её сердце заколотилось. Сергей говорил с ней вчера вечером, обещал попробовать её вариант. И ничего не сказал про разговор с матерью.
– Он так сказал? – переспросила она, стараясь не выдать дрожь в голосе.
– Да, – кивнула Тамара Ивановна. – Сказал, что подумает. Но я же вижу, как ему тяжело. Он мой сын, Ларис. Он не сможет оставить меня одну.
Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она собрала фотографии, стараясь держать себя в руках.
– Спасибо за чай, – сказала она, вставая. – Я поговорю с Сережей.
Когда она вышла из дома, её руки дрожали. Она села в машину, сжала руль так, что побелели костяшки пальцев. Сергей солгал ей. Или, что хуже, не сказал всей правды. И это было как нож в спину.
Вечером, когда Сергей вернулся домой, Лариса ждала его в гостиной. Лиза уже спала, в доме было тихо, только тикали часы и шумел дождь за окном.
– Сережа, – начала она, едва он снял куртку, – ты говорил с мамой вчера?
Он замер, потом кивнул.
– Да. Она звонила. Спрашивала, как дела.
– И ты сказал ей, что думаешь переехать к ней? – Лариса смотрела ему в глаза, не давая отвернуться.
Сергей вздохнул, провёл рукой по волосам.
– Я сказал, что мы думаем, – уклончиво ответил он. – Что ещё не решили.
– Не решили? – Лариса встала, её голос дрожал от сдерживаемого гнева. – Сережа, мы вчера договорились! Ты обещал попробовать мой вариант! А теперь я узнаю от твоей мамы, что ты с ней обсуждаешь совсем другое!
– Ларис, успокойся, – он поднял руки, будто защищаясь. – Я просто не хотел её расстраивать. Она звонила, плакала, говорила, что ей плохо. Что я должен был сказать?
– Правду! – почти крикнула Лариса, но тут же понизила голос, вспомнив про Лизу. – Ты должен был сказать, что мы решили искать новый дом. Что мы не бросаем её, но будем жить своей жизнью!
Сергей опустился на диван, закрыл лицо руками.
– Я не знаю, что делать, Ларис, – тихо сказал он. – Я разрываюсь. Мама одна, ей нужна помощь. А ты… ты хочешь своего. И я понимаю, но…
– Своего? – Лариса почувствовала, как слёзы жгут глаза. – Сережа, это не «моё». Это наше. Наша семья. Я, ты, Лиза. Или ты уже забыл, что мы – семья?
Он посмотрел на неё, и в его глазах была такая боль, что Лариса на секунду замолчала.
– Я не забыл, – сказал он. – Но я не могу бросить маму. Она меня растила одна, Ларис. После отца… она всё для меня сделала.
Лариса сглотнула ком в горле. Она знала эту историю. Отец Сергея ушёл, когда тому было пять лет. Тамара Ивановна тянула сына одна, работала на двух работах, никогда не жаловалась. И Сергей всегда чувствовал себя обязанным ей.
– Я понимаю, – тихо сказала Лариса. – Но, Сережа, ты не должен жертвовать нашей семьёй, чтобы отплатить ей. Мы можем помочь ей по-другому. Найти сиделку, навещать её, купить дом рядом. Но не за счёт нас с Лизой.
Он молчал, глядя в пол. Потом вдруг сказал:
– А если она не согласится? Если она будет настаивать?
Лариса почувствовала, как внутри всё закипает. Это был момент истины. Момент, когда решалось, чья воля окажется сильнее – её или Тамары Ивановны.
– Тогда тебе придётся выбрать, – тихо сказала она. – Или мы с Лизой, или твоя мама. Потому что я не позволю, чтобы моя дочь росла в доме, где её будут контролировать на каждом шагу. И я не хочу жить там, где я не хозяйка.
Сергей посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула паника.
– Ларис, ты что, угрожаешь мне разводом?
– Нет, – она покачала головой. – Я не угрожаю. Я просто говорю, что не буду жить в клетке. И Лиза не будет.
Он молчал, и в этом молчании Лариса почувствовала, как рушится что-то важное. Но отступать было некуда. Она встала, взяла телефон и сказала:
– Я договорилась с риелтором. Завтра она приедет оценить наш дом. Если ты не хочешь обсуждать это со мной, я сделаю всё сама.
Сергей открыл рот, чтобы возразить, но потом просто кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – Но я хочу, чтобы мы поговорили с мамой вместе. Все трое.
Лариса замерла. Это было неожиданно. И опасно. Разговор втроём мог либо всё решить, либо окончательно всё разрушить.
– Согласна, – сказала она, чувствуя, как сердце колотится. – Но только если ты будешь на моей стороне.
Он посмотрел на неё долгим взглядом.
– Я постараюсь, – сказал он. – Обещаю.
Но когда Лариса легла спать, её не покидало чувство, что главный бой ещё впереди. И что Тамара Ивановна не сдастся без борьбы…
Лариса сидела в машине перед домом Тамары Ивановны, сжимая руль так, что пальцы побелели. Дождь прекратился, но серые тучи всё ещё висели над пригородом, словно подчёркивая тяжесть предстоящего разговора. Сергей сидел рядом, молча глядя в окно. Лиза осталась дома с Наташей, подругой Ларисы, которая согласилась посидеть с ней. Это был их с Сергеем момент – момент, который решит будущее их семьи.
– Готов? – тихо спросила Лариса, не глядя на мужа.
Сергей кивнул, но в его движении не было уверенности.
– Ларис, – сказал он, повернувшись к ней, – я хочу, чтобы ты знала: я на твоей стороне. Но мама… она не всегда слышит.
– Тогда нам придётся сделать так, чтобы она услышала, – Лариса посмотрела ему в глаза. – Вместе, Сережа. Как семья.
Он кивнул, и они вышли из машины. Дверь дома Тамары Ивановны открылась ещё до того, как они постучали. Свекровь стояла на пороге, в своём неизменном цветастом платье, с улыбкой, которая не доходила до глаз.
– Ларисочка, Сережа, – она отступила, пропуская их внутрь. – Проходите, я чайник поставила. И пирожки испекла, с капустой, как ты любишь, сынок.
Лариса почувствовала, как внутри снова закипает раздражение. Пирожки, чай, улыбки – всё это было так знакомо. Но она не собиралась отступать.
– Спасибо, Тамара Ивановна, – сказала она, садясь за стол. – Но мы пришли не за чаем. Нам нужно поговорить.
Свекровь подняла брови, но ничего не сказала. Она поставила перед ними чашки, тарелку с пирожками и села напротив, сложив руки на коленях.
– О чём же? – её голос был мягким, но Лариса уловила в нём лёгкую настороженность.
Сергей кашлянул, явно собираясь с духом.
– Мам, – начал он, – мы с Ларисой решили, что не будем переезжать к тебе.
Тамара Ивановна замерла, её ложка звякнула о чашку.
– То есть как? – переспросила она. – Сережа, ты же сам говорил, что мне нужна помощь. Что я одна не справляюсь.
– И это правда, – кивнул Сергей. – Но мы нашли другой способ. Мы продаём наш дом и покупаем новый, в Сосновом. Это в двадцати минутах от тебя. Мы будем рядом, сможем приезжать, помогать. Но у нас будет свой дом.
Свекровь посмотрела на Ларису, и в её взгляде мелькнула искра обиды.
– Это твоя идея, Лариса? – спросила она, и в её голосе послышалась едва уловимая насмешка.
– Наша, – твёрдо ответила Лариса. – Мы с Сережей решили это вместе. Для нас с Лизой важно иметь своё пространство. А для вас – чтобы мы были рядом. Это компромисс.
Тамара Ивановна поджала губы, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Компромисс, – повторила она, будто пробуя слово на вкус. – А я думала, семья – это когда все вместе. Под одной крышей. Как раньше.
– Мам, – Сергей наклонился к ней, его голос стал мягче, но в нём чувствовалась решимость. – Я тебя люблю. И я всегда буду тебе помогать. Но у меня есть своя семья – Лариса и Лиза. И я не хочу, чтобы они чувствовали себя неуютно.
– Неуютно? – Тамара Ивановна резко выпрямилась. – Это я, что ли, делаю их жизнь неуютной? Я, которая всю жизнь для тебя…
– Мам, хватит, – Сергей повысил голос, и Лариса невольно вздрогнула. Она редко слышала, чтобы он так говорил с матерью. – Это не про тебя. Это про нас. Мы хотим жить своей жизнью. И если ты нас любишь, ты это примешь.
В комнате повисла тишина. Только тикали часы на стене да шумел чайник, забытый на плите. Тамара Ивановна смотрела на сына, и в её глазах мелькали эмоции – обида, гнев, растерянность. Лариса ждала, что она сейчас взорвётся, начнёт обвинять её, как это бывало раньше. Но вместо этого свекровь вдруг опустила плечи.
– Я не хотела вас обидеть, – тихо сказала она, глядя в стол. – Просто… мне страшно, Сережа. Я старею. Одна. И я думала, что, если вы будете рядом, мне будет легче.
Лариса почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Впервые она увидела в Тамаре Ивановне не властную свекровь, а одинокую женщину, которая боится потерять связь с сыном.
– Тамара Ивановна, – Лариса наклонилась к ней, её голос смягчился. – Мы не оставим вас одну. Мы будем приезжать, помогать. Лиза сможет оставаться у вас на выходные, если захочет. Но нам нужно своё место. Чтобы быть семьёй.
Свекровь посмотрела на неё, и в её глазах мелькнула тень удивления.
– Ты правда так думаешь, Ларис? – спросила она. – Что я не буду вам мешать?
– Не будете, – Лариса улыбнулась, хотя внутри всё ещё чувствовала напряжение. – Если мы все будем уважать друг друга.
Тамара Ивановна молчала, глядя то на сына, то на невестку. Потом медленно кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Если вы так решили… я не буду против. Только обещайте, что не забудете про меня.
– Обещаем, – Сергей взял её за руку. – Мы всегда будем рядом, мам.
Лариса почувствовала, как напряжение в груди отпускает. Это был не конец, но шаг вперёд. Огромный шаг.
Через неделю риелтор Катя приехала оценить их дом. Она ходила по комнатам, делала заметки, фотографировала. Лариса следила за ней, чувствуя странную смесь грусти и облегчения. Этот дом был их гнёздышком, местом, где Лиза сделала первые шаги, где они с Сергеем спорили и мирились, смеялись и плакали. Но он же стал и местом, где их семья чуть не раскололась.
– Хороший дом, – сказала Катя, закончив осмотр. – Думаю, мы найдём покупателя быстро. А тот, в Сосновом, уже ждёт вас. Хозяева готовы торговаться.
Лариса кивнула, глядя на голубые ставни, которые она сама красила прошлым летом. Ей будет тяжело уезжать. Но мысль о новом доме, о новом начале, грела сердце.
Вечером она рассказала Лизе о плане. Дочка сидела на диване, обнимая своего плюшевого зайца.
– То есть мы не будем жить с бабушкой? – уточнила она, её глаза светились надеждой.
– Нет, солнышко, – Лариса погладила её по голове. – У нас будет свой дом. Но недалеко от бабушки, чтобы ты могла к ней ездить, когда захочешь.
– Круто! – Лиза улыбнулась, и Лариса почувствовала, как внутри разливается тепло. Ради этой улыбки стоило бороться.
Сергей вошёл в комнату, держа в руках телефон.
– Звонила мама, – сказал он. – Спрашивала, не нужна ли помощь с переездом. И… – он замялся, – она хочет пригласить нас на ужин. В воскресенье. Сказала, что испечёт твой любимый пирог с вишней, Ларис.
Лариса посмотрела на него, пытаясь понять, нет ли в этом подвоха. Но в глазах Сергея была только усталость и надежда.
– Хорошо, – кивнула она. – Поедем.
Воскресный ужин у Тамары Ивановны был непривычно спокойным. Пирог с вишней действительно был на столе, и Лиза с восторгом уплетала кусок за куском. Свекровь рассказывала какие-то истории из молодости, смеялась, и Лариса вдруг поймала себя на мысли, что впервые за долгое время не чувствует напряжения.
– Ларис, – Тамара Ивановна вдруг посмотрела на неё, когда они остались вдвоём на кухне, убирая посуду. – Я хочу извиниться.
Лариса замерла, держа в руках тарелку.
– За что? – осторожно спросила она.
– За то, что давила на Сережу, – свекровь опустила взгляд. – Я правда думала, что так будет лучше. Что мы все будем вместе, как настоящая семья. Но я не подумала, каково это будет для тебя. И для Лизы.
Лариса молчала, не зная, что сказать. Она ожидала чего угодно – упрёков, намёков, манипуляций. Но не этого.
– Спасибо, – наконец сказала она. – Я ценю, что вы это сказали.
– Я не хочу вас терять, – тихо добавила Тамара Ивановна. – Ты хорошая жена для Сережи. И мать для Лизы. Я просто… привыкла всё контролировать.
Лариса улыбнулась, чувствуя, как последние остатки обиды растворяются.
– Мы найдём способ быть семьёй, – сказала она. – Без контроля. Просто рядом.
Свекровь кивнула, и в её глазах мелькнула благодарность.
Через два месяца они переехали в новый дом в Сосновом. Он был таким, как на фотографиях – белый, с большими окнами, с террасой, где можно было пить чай, глядя на лес. Лиза сразу облюбовала свою комнату, развесила на стенах рисунки и заявила, что хочет завести собаку. Сергей, кажется, впервые за долгое время расслабился – он шутил, смеялся, помогал Ларисе расставлять мебель.
Тамара Ивановна приехала в гости через неделю после переезда. Она привезла пирог – на этот раз с яблоками – и даже не попыталась переставить вазу на столе, хотя Лариса видела, как её руки тянутся к ней.
– Красивый дом, – сказала свекровь, глядя в окно на озеро. – Вы молодцы.
– Спасибо, – Лариса улыбнулась. – Приезжайте, когда захотите. Только… звоните заранее.
Тамара Ивановна рассмеялась – искренне, без привычной надменности.
– Договорились, – сказала она. – А вы ко мне в субботу? Лиза обещала показать, как печь кексы.
– Обязательно, – кивнула Лариса.
Когда свекровь уехала, Лариса вышла на террасу. Сергей стоял там, облокотившись на перила, глядя на закат. Она подошла, обняла его сзади.
– Знаешь, – сказал он, не оборачиваясь, – я боялся, что мы не справимся. Что всё развалится.
– Я тоже, – призналась Лариса. – Но мы справились. Вместе.
Он повернулся, посмотрел на неё с той самой улыбкой, от которой у неё всегда замирало сердце.
– Спасибо, – сказал он. – За то, что не сдалась. За нас.
Лариса прижалась к нему, чувствуя, как тепло его рук прогоняет последние тени сомнений.
– Это наш дом, Сережа, – прошептала она. – Наш угол. И мы будем его беречь.
А где-то в глубине души она знала: это был не просто переезд. Это был урок – для всех них. О том, как важно говорить друг с другом, слышать, искать компромиссы. И о том, что семья – это не только общий дом, но и уважение к тем, кто в нём живёт.
Рекомендуем: