Восемь часов вечера. За окном тускло светят фонари, как цепочка огоньков вдоль пустой улицы. Дети уже давно не бегают, велосипеды и самокаты не гремят, лишь изредка проезжает машина, оставляя влажный след на мокром асфальте. Дождь закончился час назад, но воздух всё ещё оставался плотным, пропитанным запахами мокрой листвы, и холодного кирпича.
Кухня Елены была небольшой, но светлой. Серые стены, белые шкафчики с чуть потемневшими от времени латунными ручками, светло-серый линолеум с узором в виде ромбиков. Над раковиной - окно с видом на узкий двор, где росла старая липа с пожелтевшими листьями, которые теперь почти полностью облетели. На подоконнике стояли два горшка с геранью. Одна из них уже готовилась сбросить последний цветок, а вторая, упрямая, цеплялась за зелень, словно за последнюю надежду.
Елена стояла у плиты, её серые глаза, чуть усталые, но живые, внимательно следили за сковородкой. На ней золотисто шкворчал лук - тонкие полукольца, нарезанные почти ювелирно, медленно темнели. В воздухе витал аромат, сначала резкий и обжигающий, затем тёплый и сладковатый, постепенно обволакивающий всё вокруг. Она наклонилась над сковородой, и помешивая лук деревянной лопаткой, наслаждалась его сладковатым запахом.
- Пахнет? - спросила она, не оборачиваясь, услышав его шаги.
- Пахнет... - раздался голос мужа, стоящего в дверном проёме. - А вот что - не пойму. Лук? Только лук?
Она обернулась. Он стоял в дверном проёме, освещённый тусклым светом коридора. На нём была домашняя футболка с потёртым, выцветшим рисунком - когда-то это был яркий узор, но время и многочисленные стирки сделали его блёклым и почти нечитаемым. Его штаны, когда-то модные, давно потеряли свою форму и цвет, но он, как всегда, предпочитал их всем остальным. В руке он держал пустой стака. На его лице читался скептицизм, но в уголках губ пряталась едва заметная улыбка.
- Луковый суп, - произнесла она. Её голос звучал уверенно, но в нём проскальзывала нотка гордости. - Сегодня же международный день лука.
- Что? - Он приподнял брови, словно не веря своим ушам. - Ты серьёзно?
- Абсолютно, - она кивнула, и снова отвернулась от него к плите. - Я в интернете прочитала. 9 сентября - день лука. И я решила: почему бы не отметить?
- Отметить… луковым супом? - Он сделал глоток воды, задумчиво глядя на неё. - А что, если бы был день моркови? Ты бы морковные котлеты готовила?
- А что, если бы был день курицы? Ты бы куриный суп варил? - Она улыбнулась, её голос звучал мягко, но с лёгкой насмешкой. - Я и варю. Но сегодня - лук. У меня остался бульон с обеда, картошка есть, хлеб для гренок - тоже. Всё по делу.
- А дети? - Он перевёл взгляд на стол, где стояла тарелка с чем-то, что пахло не самым лучшим образом.
- Дети будут кушать, - она ответила спокойно, но в её голосе чувствовалась уверенность. - Особенно если ты не начнёшь их пугать своим скептицизмом.
- Я? Я ничего не говорю! - Он поднял руки, будто сдаваясь. - Я просто констатирую факт: запах… специфический.
- Это аромат, - поправила его она, не отрываясь от своих дел. - Настоящий, домашний. А ты просто привык к полуфабрикатам, вот и всё.
- Ой, да ладно тебе, - он засмеялся, но в его смехе слышалась нотка сарказма. - Я просто шучу. Но честно: суп с луком - это как похороны. Сначала всё плохо, а потом уже не до еды.
- Вот именно, - она кивнула, её голос стал серьёзнее. - Поэтому будет еще салат из картошки тушенки, огурцов и, конечно, лука…
- Лука? Опять лук? - Он закатил глаза, но в его голосе уже не было прежней насмешки.
- Ну а как же! - Она пожала плечами, её движения были точными и уверенными. - Сегодня лук - король. Пусть правит хоть один день в году.
Он покачал головой, и улыбнулся. В его улыбке сквозила теплота. Потом подошёл, остановился рядом, осторожно положил руку ей на плечо.
- Ты знаешь, у тебя сегодня волосы… снова темнеют у виска.
Она вздохнула и провела ладонью по пряди, которая уже давно не была светлой, а приобрела тёмный оттенок с рыжеватым отливом.
- Да, корни отросли. Завтра, возможно, покрашусь. А может, и нет. Лень.
- А мне нравится, - тихо сказал он. - Так… по-настоящему. Такая, какая ты есть.
Она прищурилась, глядя на него, будто пыталась понять, шутит он или говорит серьёзно.
- Ты включаешь романтику?
- Может, - усмехнулся он, но в его глазах мелькнула искренность. - А может, просто говорю правду.
Через десять минут ужин был почти готов. Бульон из кастрюли медленно перелился в сковороду с золотистым луком, начал закипать, поднимая лёгкий пар. Елена добавила щепотку ароматных листьев тимьяна, лавровый лист, слегка посолила. Затем выключила огонь и оставила бульон настаиваться.
Гренки, подрумяненные в духовке, хрустели, словно сухарики. В большой миске красовался салат из картофеля, тушёнки, свежих огурцов, листьев салата и мелко нарезанного лука, заправленный майонезом с каплей уксуса.
- Ну, прошу к столу, - сказала она, ставя перед мужем тарелку с горячим супом.
Он посмотрел на неё, затем перевёл взгляд на суп. Жёлто-золотистая жидкость, пронизанная тонкими нитями лука и плавающими кусочками хлеба, источала мягкий, уютный аромат.
- А салат?
- Салат после. Сначала суп. Это же праздник.
- Праздник лука? - проворчал он, но уже с лёгкой улыбкой. - А я думал, праздник - это когда радуешься. А тут…
Он понюхал суп и вдруг замолчал.
- Попробуй, - мягко сказала она. - Не бойся.
Он взял ложку, поднёс её к губам. Медленно, с сомнением, подул на горячее. Первый глоток.
Пауза.
- Ну? - спросила она, с волнением глядя на него.
- …Тепло, - наконец произнёс он, немного удивившись. - И… сладковато. Как будто лук растаял. Не горчит.
Она улыбнулась.
- Ну?
- Неплохо, - признался он, уже с явным интересом. - Очень даже.
- А теперь - второй глоток.
Он подчинился. Потом ещё один. Затем, осмелев, начал есть, не отрываясь.
- А салат? - напомнил он, доедая суп.
- Ешь суп, - ответила она. - Салат никуда не денется.
Он посмотрел на неё с лёгкой усмешкой, а потом, кажется, понял что-то важное.
- Знаешь… ты права. Сегодня - день лука. И, честно говоря, я не знал, что он может быть… таким вкусным.
- А он может, - ответила она, наливая себе суп. - Просто надо уметь его полюбить.
Она задумчиво посмотрела на него, а он не сводил глаз с её серых глаз, тёмных корней у висков и мягкой, домашней улыбки.
- Знаешь, - сказал он, - может, и каждый день можно делать праздником. Даже если он про лук.
Елена кивнула и подняла ложку.
- За лук, - сказала она, глядя ему прямо в глаза.
- За лук, - повторил он, подняв свою ложку и чокнувшись с её. - И за тех, кто умеет из него делать чудо.