— ЛЕЖИ! ЛЕЖИ НЕ ВСТАВАЙ!!! — из последних сил кричал какой-то мужчина в нескольких метрах от места схватки. Он, как и мы, практически лежал на земле...
Он ни во что меня не ставил: любил, но нисколько не уважал. В семье нас было трое: мама, я и, собственно, он — чау-чау рыжей наружности по имени Шен. Вообще-то, изначально заводчица дала ему кличку «Чудо-мэн», но я наотрез отказалась звать его так на улице. Меня бы неправильно поняли. Таким образом, пес обрел гордое имя «Чаушен» или коротко «Шен». Он стал нашим четвероногим первенцем, а для мамы буквально мохнатым ребенком. Я в какой-то момент даже приревновала к косолапому, ведь его хвалили за всё. Мне же только раздавали указания:
— Ира, не забудь сварить ему кашу гречневую и масло обязательно добавь, а то Шенушка есть не будет. Гуляй с ним дважды в день, минимум по полчаса, иначе он расстроится, — говорила обеспокоенная за сыночку мама перед каждой своей командировкой.
— А то что? Он настучит на меня? — поддразнивала я маму и её чау. Тот, к слову, неодобрительно на меня глядел, мол, сдам тебя с потрохами не сомневайся.
Мама уезжала, а мы оставались. Мне было девятнадцать лет и, разумеется, нести личную ответственность за мамину собаку мне не хотелось. Ключевое слово здесь «мамину». Ну скажите, кто будет с радостью присматривать за тридцатью килограммами меха, если в ответ получит полнейшее неуважение?! Мне бы сериал запоем посмотреть после университета или по телефону часок-другой поболтать, а тут… вставай, иди в питерскую стужу, когда на улице минус двадцать градусов! Да еще на полчаса, не меньше! Шена в период маминых отъездов я воспринимала исключительно как тяжелую повинность. Он же на прогулках меня не слушался: шел куда хотел, а если я упиралась и говорила «Домой!», он просто всей своей массой тащил меня в нужном ему направлении, да еще по гололеду. Не пес, а конь какой-то! Особенно меня «радовали» дни, когда ему хотелось в туалет в порядке форс-мажора.
— Шен, давай быстрей! Сейчас четыре утра, гуляем на улице только мы и маньяки. Я у мамы одна, так что поторопись, — ворчала я, дрожа от декабрьского холода в кромешной тьме.
— Я у мамы тоже один! — вторил мне хмурый чау, который никак не мог найти подходящий куст уже битые сорок минут.
— Ну что за наказание, а не пес. Слышь, чау! Я тут ГЛАВНАЯ, так что шевели лапами, — командовала я грозно, тщетно пытаясь сдвинуть мохнатую гору с места.
— Не пойду! Я еще не закончил читать послание на столбе. И вообще, мы гуляем ради меня. Вредина! Я все маме расскажу.
Меня страшно возмущало полное отсутствие субординации у собаки. Как-то в отчаянии я спросила любимую мать: «Ну почему тебе нравится с ним гулять?! Он же не слушается!» На что получила удивленный ответ:
— Прекрасно слушается. С ним прогулки — сплошное удовольствие!
Я не поверила и решила из окна посмотреть, как же они на улице договариваются. Может, мама — дрессировщик от Бога и за собой какие-то волшебные приемы не замечает? В общем, стою — наблюдаю и вижу картину: Шен довольно гарцует своей ходульной походкой, а за ним нога в ногу идет мама.
— Так он тебя не слушается, — возмущенно резюмировала я, когда они вернулись. — Ты ведь за ним плетешься по пятам.
— Ну и что? Мне с ним всегда по пути, вот мы и не ссоримся, — довольно ответила она, абсолютно не понимая сути моей претензии.
Я просто не учла, что Шен в нашем доме никогда не был собакой. Он был личностью с полным набором прав и обязанностей. Ну в основном прав, конечно, которые он знал и отстаивал великолепно. Однажды я устроила себе пикник на полу: разложила яства, кофе поставила и фильм включила, а с рыжим трапезу не разделила, так Шен мой кофе выпил прямо из чашки!
— Ты что делаешь?! Это мое! — вопила я, пока он нагло прихлебывал мой капучино.
— Делится надо было, — облизнувшись, ответил Шен. — Ты же знаешь, как я сыр в твоих бутербродах люблю. И ни кусочка не дала! Совести у тебя нет, а еще родная!
Как выяснилось, по версии гордого и самодостаточного чау, я прихожусь сестрой его породистой персоне, причем младшей. Внешние отличия его никак не смущали. Клянусь, у этого пса самооценка была выше моей раз в сто. Хотя, чего удивляться, он по жизни всегда побеждал. Шен с легкостью брал главные призы международных выставок. Эта морда очаровывала судей и совершенно бесстыжим образом заигрывала с ними на ринге:
— Ну чего вы сразу в зубы лезете? — говорил чау эксперту, подставляя золотую голову для ласки. — А за ушком почесать? А слово доброе сказать? И награду дайте, пожалуйста! — хитро добавлял Шен, расплываясь в совершенно очаровательно улыбке, перед которой никто не мог устоять. На одной выставке кто-то из зрителей в шутку прокричал: «Ну все! Ушел приз подхалиму!»
Честно говоря, я Шеном восхищалась, он был прекрасен. Я болела за него на каждой выставке, забывая про все наши разногласия. Как только его объявляли победителем, я орала «Ура!» и прыгала от радости вместе с мамой. Прыгал по рингу и Шен. Он все прекрасно понимал и побеждать любил. С ним шли фотографироваться все присутствующие, ведь харизма золотого чау с чернильным языком сражала наповал.
Шен был моим героем, в то время как я была для него конечным звеном в иерархии нашей семьи, то есть третьей из трех, сразу после него. Мамин авторитет им, разумеется, не оспаривался и сомнениям не подвергался, но мне было обидно. Значит, как его августейшие лапы выгуливать и трапезы ему устраивать дважды в день, так «Ира, приди и сделай», а как уважить человеческого детеныша, так фиг вам. «Не справедливо!» — думала я про себя и обещала добиться от чау должного отношения.
Долго ждать не пришлось. Как сейчас помню, был период моей зимней сессии: сложные экзамены и куча зачетов. Сил уже не было ни моральных, ни физических от постоянной зубрежки. Уж не знаю почему, но на прогулку в этот день с Шеном пошла именно я, видимо, хотела проветриться. Супер теплые ботинки, перчатки для альпинистов и огромный непродуваемый пуховик — вот мой стандартный набор для прогулок с Шеном. Ему-то хорошо, у него шерсть с начесом, а я страшно мерзла, тут было не до красоты.
Наша дневная прогулка подходила к концу: мы лениво брели в сторону дома. Я ненадолго спустила Шена с поводка, ведь он у нас парень сознательный, выставочный, за его поведение я нисколько не волновалась. Приди мы домой на пять минут раньше, ничего бы не случилось, но мы не успели.
Их было двое… Дог и стаффордширский терьер. Они тоже оказались на свободном выгуле и, увидев нас издалека, помчались навстречу. Уж не знаю, что у них за инстинкт сработал, но они бросились рвать Шена одновременно. Началась жуткая и беспощадная грызня: дог пытался сверху прокусить спину чау, а стафф в этот момент кидался то к его морде, то к задним лапам в попытке урвать свой кусок МОЕЙ собаки! Сначала я пыталась отогнать чужаков, размахивая рулеткой, но это было бесполезно, они были быстрее и с зубами, против которых мое оружие - пшик. Собаки по очереди кидались, пытаясь прокусить тело Шена сквозь его густую шерсть. Она была у него меховым бронежилетом в прямом смысле этого слова. Первое время от Шена летели только клочья. Вообще, мой чау не из пугливых! Он храбро дрался, однако силы были неравны и я это понимала. Говорят, в критические моменты особо не размышляешь, только действуешь инстинктивно. Но я отчетливо помню, как в моей голове парочка мыслей все же прозвучала: «Если будут его рвать, то только вместе со мной! Главное сберечь лицо, а шрамы на конечностях под одежду спрятать можно». После секундных размышлений я всем телом упала на своего чау, как живой щит, из-под которого дог и стафф отчаянно пытались вытащить желанную добычу. Чужаки злобно кружили вокруг нас, словно две кровожадные акулы. Они хватали меня зубами то за пуховик, то за ботинки. Я отчаянно отбивалась, закрывая тело Шена, и пряча лицо в его шерсти. Он, в свою очередь, в остервенении огрызался, показывая, что без боя не сдастся. Где-то неподалеку я услышала возглас пожилой женщины: «Какой ужас!!!» Нет, она не пыталась нам помочь, да она бы и не смогла, но ее крик будто вывел меня из ступора, и я подумала: «А где их хозяин? Где тот, кто должен этих четвероногих зверюг остановить?!»
И тут я услышала другой отчаянный возглас, который не предвещал нам ничего хорошего.
— ЛЕЖИ! ЛЕЖИ НЕ ВСТАВАЙ!!! — из последних сил кричал какой-то мужчина в нескольких метрах от места схватки. Он, как и мы, практически лежал на земле, упираясь всем телом, едва удерживая на цепи другую собаку. Это был хозяин дога и стаффа, счастливый обладатель еще и ротвейлера, который тоже рвался в нашу сторону рыча с пеной у рта. «Если он его не удержит, нам конец!» —подумала я, уже не надеясь выйти из этой ситуации живой. Спасать нас было некому.
Но, видимо, у Бога были другие планы и он хотел, чтобы мы с Шеном все-таки уцелели. Ангелы сработали на ура! Чужаки, словно по чьей-то незримой команде, отступили и пошли к хозяину так спокойно, будто и не пытались нас только что растерзать. Мужчина, шокированный этой схваткой не меньше нашего, успел едва слышно произнести «извините», после чего исчез со своей четвероногой свитой в неизвестном направлении.
Я не помню, как мы дошли домой, помню только, как зарыдала на пороге, когда мама открыла дверь. Мне по итогу налили бокал валерьянки, а Шену дали кусок сыра для утешения. После пережитого никакие экзамены и зачеты меня уже не пугали.
А когда наступило время вечерней прогулки, произошло следующее.
— Шенушка, пошли гулять, — позвала мама своего псына, стоя на пороге с ошейником.
И он пошел… только не к ней, а ко мне. Сел у моих ног и посмотрел в глаза с такой любовью и благодарностью, что я чуть не прослезилась.
— Пойдем с нами, пожалуйста, — попросил он одним взглядом.
И мы пошли. С тех пор наши отношения с Шеном изменились: к имеющейся любви прибавилось безграничное уважение. Так я официально стала второй в семейной иерархии.