В 2025 году исполнилось ровно 75 лет с момента одного из самых громких массовых убийств советского времени. Жуткая трагедия произошла 4 апреля 1950 года в школе № 20 в селе Гиска, Молдавской ССР.
В преступлении, совершенном одиночкой, погибли 24 человека. Из них - 21 ученик, учительница, завуч и сам преступник, он же военрук той же самой школы, ветеран войны - Владимир Георгиевич Татарников.
По официальной версии, на жестокое преступление Татарникова сподвигла неразделенная любовь к учительнице французского, русского языка и литературы этой же 20-ой школы - Наталье Донич.
Нелюбовь
В селе Гиска фронтовик Татарников появился спустя пару лет после окончания войны. Своего жилья у мужчины не было, он снимал комнату у одной из местных жительниц. Осенью 1949 года мужчина устроился в местную школу-семилетку военруком, а по совместительству работал инструктором Бендерского районного отдела ДОСАРМ («Всесоюзное добровольное общество содействия армии СССР»).
Немногим ранее, сразу после войны в селе появилась новая учительница русского языка, литературы и французского языка — Наталья Донич. Молодая и симпатичная вдова (муж Донич - военный летчик - погиб во время войны) переехала в Молдавию вместе с маленьким сыном Мишей, так как неподалёку, на аэродроме в Тирасполе, служил её брат. В Гиске Донич сразу устроилась на работу в местную школу.
Именно в школе Наталья познакомилась с одиноким военруком Владимиром Татарниковым. Отношения учителей развивались быстро. Влюбленные начали жить вместе.
Наталья и Владимир уже планировали свадьбу, но ревнивый характер мужчины смущал Донич. Тем более, что спустя какое-то время Татарников начал поднимать на Наталью руку и угрожать расправой в случае несогласия с его решениями. А после Наталья еще и узнала, что в Казани у Владимира есть семья - жена и сын. Это стало красной чертой для Натальи. Женщина объявила Владимиру о том, что они расстаются.
Донич вместе с матерью и сыном съехала от Татарникова.
К этому времени Владимир получил допуск для работы со взрывными устройствами и занимался разминированием сёл Бендерского района, на территории которого со времён войны осталось множество неразорвавшихся снарядов. В остальное время он начал преследовать бросившую его Донич и крайне настойчиво, в ультимативной форме добиваться от неё взаимности.
"Подарок для Наточки"
Изначально Татарников планировал подорвать бомбу в воскресенье 3 апреля, собрав на празднование своего якобы дня рождения всех учителей во дворе школы. Он рассказал другим преподавателям, что родился 3 апреля (что не соответствовало действительности), добавив, что хочет отпраздновать День рождения вместе с коллегами, накрыв столы на улице.
В воскресенье 3 апреля военрук организовал вечеринку, но Наталья Дмитриевна на нее не пришла и взрыв не состоялся.
Поэтому в понедельник военрук Татарников сам пошел к Донич.
4 апреля рано утром Владимир отправился на квартиру к Донич, взяв с собой сумку с чем-то тяжёлым. Он считал, что учительница должна быть в этот час еще дома, но 4 апреля был первым днем начавшейся четвёртой четверти, и расписание Донич изменилось. Теперь занятия у неё были не во вторую, а в первую смену.
Сын учительницы Миша, его одноклассница Валя (внучка хозяина дома) и ее двоюродный брат как раз были дома, когда туда пришел Татарников. Присматривавшая за детьми мать Натальи открыла дверь, в которую утром постучал Владимир и попросил позвать Наталью.
Ответ, что она на работе, Владимира не устроил: он поставил сумку на пол и обошел весь дом в поисках экс-возлюбленной.
"Пошел везде по чердакам, хозпостройкам Наталью искать — проверять, не прячется ли. А бабушка -мать Наташи, пока он ходил, взяла его кирзовую сумку, приподняла ее и говорит: «Ого, что это тут такое тяжелое»," - делилась годы спустя с журналистами соседка Донич Валентина Бойко.
Когда Владимир, не найдя Наталью вернулся к двери, мать Донич спросила у него, что лежит в сумке. Татарников тогда ей ответил: «Это для Наточки подарок». После этого он вышел и направился в школу.
По дороге Татарников зашёл на почту и бросил в почтовый ящик несколько писем. Жене и сыну Анатолию в Казань Владимир написал: «Прощай, дорогая Аня. Кончаю жизнь самоубийством. Причину ты знаешь. Передай привет сыну Толе». Оставил он послание и местным чиновникам: «Никого не обвиняйте в случившемся. 12 кг тола я взял на складе».
Военрука со свертком в руках у школы заметила техничка, которая как раз высаживала на клумбы цветы. "Это вы мне семена несете?" - поинтересовалась женщина у Владимира, кивнув в сторону увесистого свертка у того в руках.
"Это гостинец для Наташи!" - ответил Татарников и, не замедляя шага, вошел в здание школы.
Убегайте!
На первом уроке Наталья Донич, сидя на подоконнике, читала стихотворение детям.
Картину дальнейших событий восстановило следствие: в школьном коридоре военрук поджёг бикфордов шнур, вошёл в пятый класс, прижал к себе Наталью и крикнул: «Дети, убегайте!».
Далее последовал взрыв.
«Хорошо помню каждую минуту того чёрного утра. В нашем выпускном седьмом классе, а он находился по соседству с пятым, шёл урок литературы. Вел его директор школы Марченко Александр Васильевич. До звонка оставалось пять минут, когда лучший ученик Ваня Дьяченко начал читать стихотворение Павла Тычины. И вдруг сложились стены, рухнул потолок. Я потерял сознание, а когда очнулся, не сразу понял, где нахожусь. Услышал, как где-то кричат: «Не ходите по обломкам – под ними люди!», - вспоминал как будто это произошло вчера спустя 50 лет после трагедии Илья Сухович.
"Я учился в 5 классе. В тот день с утра был туман. Я сидел за второй партой прямо возле учительницы. У нас был урок русского языка и следующим должен был быть французский, который тоже вела Наталья Дмитриевна. Она сидела у окна, когда зашёл военрук. Учительница спрыгнула с подоконника, а когда он её схватил, закричала: «Мамочка!» А он сказал нам: «Убегайте!» Фитиль уже горел, и он её держал, чтобы не убежала, - вспоминал в беседе с журналистами бывший ученик пятого класса Натальи Донич Кондрат Антонович Кулик. - Когда произошёл взрыв, я очутился на расстоянии 50 метров от школы на пороге церкви. Пролетел через два забора и деревья. Меня контузило. Пришёл в себя минут через 10 и увидел, что школы больше нет. А вокруг бегали люди и кричали, я побежал домой, брат принёс меня обратно к школе. На похоронах было два военных оркестра. Наталья Дмитриевна была очень красивая, молодая женщина. Прекрасный учитель. Вела предметы замечательно. А он преподавал военную подготовку. Помню, что он никогда не здоровался".
"Я училась в 6 классе. Это случилось утром. У нас шёл урок математики. И первое, что мы услышали, был групповой крик ужаса на одной ноте. А после стены содрогнулись, и нас накрыло пылью. Один из мальчиков побежал к окну, чтобы открыть, и выпал вместе с ним наружу. В нашем классе остался только один угол. Когда мы выбежали во двор, увидели, что стены упали, а крыша накрыла обломки, - до сих пор, даже спустя почти три четверти века при воспоминании о том дне тогда ученица 6-го класса школы № 20 Елена Кузьминична Пухтиенко невольно вздрагивает. - Моя сестра была в 5 классе. Мы с мамой искали её и обнаружили сидящей на стене. Её оглушило, руки были исцарапаны. Многие ребята оказались под обломками. Было много раненых. Убитых детей выносили и рядами клали. В одной семье погибли целых трое детей. В общем, страшная картина была. Мы не уходили, приехало очень много машин. Наталья Дмитриевна была филологом, ещё вела французский язык и пение. Очень интересная, красивая женщина. Наша мама тоже работала в школе, но в тот день она пришла позже. Директора Александра Васильевича Марченко долго не могли найти. А когда обнаружили, он был в таком состоянии, что уже задыхался".
"Помню, что в то утро было тепло. Я немного опоздала на занятия, потому что по дороге у меня потекли чернила, и я запачкала фартук, оставила их под мостом и пошла дальше в школу.
Наталья Дмитриевна рассказывала урок по литературе. Она немного плохо себя чувствовала и присела на подоконник.
Тут забежал военрук и стал кричать: «Ребята, спасайтесь!» Я сидела на задней парте, поэтому добежала только до учительского стола, когда на меня упал потолок и рухнули стены.
И стол учительский на меня упал, поэтому я живая осталась. Когда меня откопали, я кричала: «Тятя, тятя, я тут, я тут!» Так меня отец со священником и спасли", - делилась спустя годы воспоминаниями о том страшном дне ученица класса Натальи Донич Мелания Онуфриева.
"Я получила сильные увечья. Священник с отцом меня раскопали последнюю. У меня обгорела голова, сгорели все волосы, лицо, руки, я ослепла и оглохла. Ноги и руки были переломаны и тоже обгорели".
"Погибших укладывали в ряд"
Мощность взрыва была столь велика, что построенное из саманного кирпича здание школы моментально превратилось в руины. Выбежать во двор успели немногие, заживо погребенными под завалами оказались не только ученики пятого класса, но и занимавшиеся в соседних помещениях четвероклассники, шестиклассники и семиклассники.
Больше всех пострадал пятый класс, в котором вела урок Донич. Одна из семей - Федоренко потеряла сразу троих детей: две дочери четырехклассницы Клава и Аня погибли на месте, сын-пятиклассник Ваня скончался год спустя, так и не оправившись от полученных ран.
Всего в результате страшного взрыва погиб 21 ребёнок. Также погибли Донич, завуч школы Николай Данилов и сам преступник.
"К тому моменту уже не было транспорта, на чём меня можно было бы отвезти в больницу, все разъехались. И меня понесли в нашу сельскую больницу. Там мне оказали помощь, помазали зелёнкой, обработали и потом уже отправили дальше, и до сентября я лежала в больнице в городе, вся в гипсе была.
Тогда все думали, что я не выживу. Когда мама пришла посмотреть на меня, ей сказали идти готовиться меня хоронить. Были очень хорошие врачи, но поначалу я была слепая. Глаза обгорели, но потом удалось восстановить. А слух наполовину потеряла", - констатировала тогда в апреле 1950 года 12-летняя Мелания. По словам выжившей ученицы, за все годы, прошедшие с момента трагедии, не было и дня, чтобы она не вспоминала то страшное утро.
«Раненых тут же увозили в больницу, погибших укладывали в ряд на земле. Хоронить их собирались всех вместе – от здания сельсовета под духовой оркестр. Но «сверху» не разрешили. Трагедию постарались «замять». В газетах об этом не появилось ни строчки. Правда, выводы сделали: наказали председателя городского ДОСААФ, где, помимо школы, работал военрук», – делился тогда семиклассник Иван Сухович.
После взрыва от школы №20 почти ничего не осталось. Однако, по воспоминаниям выживших, учебные занятия довольно быстро возобновили. Правда сначала они проходили прямо на улице, под открытым небом, но довольно скоро детей перевели в другое помещение на территории села, которое на тот момент было свободно. Правда, ходили на занятия единицы.
«В нашем классе за партой поначалу сидел только я. Учеников первой смены вообще приходило немного: одни погибли, другие лечились», – рассказывал журналистам Иван Сухович.
Из двенадцати выпускников-семиклассников окончить школу в 1950 году удалось лишь пятерым. Семеро погибли в страшной трагедии, устроенной их же военруком.
А уже в сентябре неподалеку от места взрыва открылась новая школа.
Сына Натальи Дмитриевны Мишу забрал к себе её брат, а вскоре семья покинула Молдавию.
Наказание виновных
В ходе партийного разбирательства, продлившегося около недели, основными виновниками случившегося были признаны сотрудники республиканской ДОСАРМ.
Руководитель организации Пьерсанже-Петров в итоге лишился должности и был исключён из партии. Начальник Бендерского райотдела ДОСАРМ Седенко, который принимал на работу Татарникова и фактически допустил ситуацию, при которой тот смог беспрепятственно завладеть тротилом, был арестован и привлечён к уголовной ответственности.
Но страна не знала об этом горе в небольшом селе Молдавской ССР. Власти решили, что обстановка в Молдавии не слишком стабильна и информацию о взрыве в школе могут использовать в политических целях на Западе. А поэтому ни в газетах, ни на радио так и не появилось информации о трагедии, случившейся со школьниками села Гиска.
Оглашать информацию о произошедшем было запрещено, имя преступника было засекречено. Часть материалов «комиссии ЦК КП(б) Молдавии по делу взрыва в школе и гибели детей в селе Гыска Бендерского района 4 апреля 1950 года» до сих пор не выдаётся для ознакомления в связи с формальным наличием грифа секретности.
"Всем запретили про это говорить. Это было сверху такое решение. Председатель райисполкома уговаривал отца: мы ее, мол, не обидим с учебой, работой, вы только пишите везде, что она такой была с рождения, а не пострадала в результате взрыва", - подтверждает строгую секретность Мелания Онуфриева.
50 лет информация о трагедии в селе Гиски хранилась под грифом "Совершенно секретно". Лишь в 2000 году один из выживших учеников - Иван Сухович решил предать гласности величайшую трагедию своего детства и почтить память всех погибших в тот страшный день учеников и учителей.
"Класс у нас был хороший. Очень жаль ребят. Да и Наталья Дмитриевна была красивая женщина и хорошая учительница.
Было очень обидно за ребят и учителей, больно. Когда стало известно про события в Беслане, такой резонанс был. А про нашу трагедию никто даже ничего не говорил, и мы, оставшиеся в живых, задались целью поставить памятник. Когда собирали деньги на памятник, уже и родителей тех детей не было, но люди сдавали - кто рубль, кто пять. Память об этом событии нужно сохранить," - уверена выжившая ученица класса Натальи Донич Мелания Онуфриева.
Лишь 9 февраля 2006 года сессией горсовета было принято решение о строительстве памятника и о формировании внебюджетного фонда для его финансирования.
В результате, на памятник скидывались сами жители села - кто сколько может. Памятная плита была установлена. На ней высечены имена всех погибших, нет только фамилии виновника трагедии.