Ровно 125 лет назад, летом 1900 года, на дальневосточных рубежах Российской империи развернулись события, которые дореволюционные историки без обиняков называли Русско-китайской войной. Речь идёт о масштабном вооружённом конфликте, выросшем из подавления Ихэтуаньского восстания (известного в Европе как «боксёрское»). Это была странная, почти забытая сегодня война — короткая, победоносная, но закончившаяся не аннексией территорий, а стратегическим отступлением дипломатии.
«Кулак во имя справедливости и гармонии»
Истоки конфликта лежали в глубоком кризисе, поразившем Китай на рубеже веков. Ослабленная внутренними проблемами и агрессивной экспансией западных держав, Поднебесная империя переживала взрыв народного гнева. Его выразителем стало тайное общество «Ихэтуань» («Кулак во имя справедливости и гармонии»). Восставшие, которых европейцы прозвали «боксёрами» из-за практикуемых боевых искусств, видели причину всех бед в засилье иностранцев. Их лозунгом стало уничтожение «заморских дьяволов» и китайцев, принявших христианство.
К маю 1900 года восстание полыхалo в Северном Китае, вплотную подойдя к границам Российской империи. Главным символом ненависти ихэтуаней стала Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) — грандиозный проект, часть Транссибирской магистрали, который должен был связать Читу с Владивостоком через Маньчжурию. Для России это был стратегический объект колоссальной важности и стоимости.
Разъярённые повстанцы принялись методично разрушать то, что было уже построено: они жгли станции, взрывали мосты и рельсы, громили склады. К концу июня 1380 вёрст уже почти готовой стальной магистрали оказались в руках мятежников. Министр финансов Сергей Витте, главный идеолог русского экономического проникновения в Китай, оценивал убытки в астрономические 70 миллионов рублей. Для сравнения: грандиозный мост Транссиба через Обь в Красноярске строился четыре года и обошёлся казне «всего» в 2 миллиона.
Война приходит на русский берег
Угроза быстро перестала быть проблемой чужой территории. Ихэтуани начали артиллерийские обстрелы Благовещенска с китайского берега Амура. Кульминацией стала дерзкая вылазка 5 июля (по старому стилю), когда отряды «боксёров» переправились через реку и попытались захватить сам город. Это был уже акт прямой агрессии против России.
Ответ был быстрым и суровым. В Приамурье была объявлена мобилизация. Казаки выставили 56 конных и 23 пеших сотни, поддержанные 4 артиллерийскими батареями. К ним присоединились 16 750 ратников, призванных из неказачьего населения. Уже 18 июля русские войска под общим командованием генерал-губернатора Приамурского края Николая Гродекова перешли Амур и начали наступление с целью очистить КВЖД и обезопасить границы.
Военные успехи были ошеломляющими и демонстрировали колоссальный разрыв в боеспособности сторон. Ярчайшим примером стал захват города Цицикар — крупного административного центра с населением в 50 000 человек, который оборонял гарнизон из 6700 китайских солдат. Взять его штурмом смог русский отряд численностью всего в 460 казаков. К 20 августа вся линия КВЖД, stretching на полторы тысячи вёрст, была полностью освобождена от мятежников. Русско-китайская война, длившаяся чуть больше месяца, была победоносно завершена.
Несостоявшаяся империя
На волне этого триумфа у генерала Гродекова и многих других «ястребов» родился амбициозный план. Гродеков ходатайствовал перед Петербургом о присоединении занятых русскими войсками территорий Северной Маньчжурии. Он мечтал сделать Амур не пограничной, а внутренней русской рекой, навсегда обезопасив Дальний Восток и получив богатейшие земли.
Однако император Николай II мыслил иначе. Его решение стало образцом стратегической сдержанности. Царь был убеждён, что присоединение даже части Маньчжурии станет точкой невозврата. Оно спровоцировало бы немедленный и беспощадный раздел ослабевшего Китая другими европейскими державами (Германией, Великобританией, Францией) и Японией, что привело бы к полному распаду Поднебесной империи. Россия, и без того имевшая огромное влияние на севере Китая, не была готова к такому глобальному переделу мира и неизбежной большой войне, которая за ним последовала бы.
Вместо аннексии Николай II избрал курс на восстановление статус-кво. Он повелел ограничиться лишь мерами, необходимыми для охраны железных дорог и судоходства, «в видах скорейшего восстановления дружеских отношений к Китаю». Это был ход дальновидного игрока, смотрящего на десятилетия вперёд. Россия продемонстрировала, что даже будучи вынужденной вести боевые действия, она способна видеть дальше сиюминутной выгоды и учитывать долгосрочные последствия.
Ох, не зря. Всего через четыре года Япония, чьи аппетиты на континенте уже ничто не сдерживало, нападёт на Россию в той самой Маньчжурии, которую Николай не стал annexировать. А ещё через decades геополитический вакуум в регионе будет стоить всем участникам той эпохи очень дорого. Урок 1900 года — это урок о том, что истинная сила государства заключается не только в умении побеждать, но и в мудрости вовремя остановиться.