В истории есть персонажи, чьи образы отлиты в бронзе и кажутся незыблемыми. Император Франции, великий полководец, законодатель — вот кем мы знаем Наполеона Бонапарта. Но за этим монументальным образом скрывается иная, почти забытая личность: юноша-корсиканец, пылавший ненавистью к той самой стране, которой ему было суждено править. Его путь начинался не как история французского патриота, а как драма страстного сторонника независимости маленького острова, растоптанного большой европейской политикой.
Рождение в огне восстания
1755 год. Корсика, веками находившаяся под властью Генуэзской республики, объявляет о своей независимости. Рождается Корсиканская республика — одно из первых демократических государств Европы во главе с харизматичным лидером Паскуале Паоли. Но век свободы был недолгим. Исчерпав силы для удержания мятежного острова, Генуя в 1768 году совершает циничную сделку: по Версальскому договору она продает Корсику Французскому королевству.
Для корсиканцев это было неслыханным унижением. Их родину купили, как мешок зерна. Вспыхнула война. Неплохо вооруженная и обученная французская армия под командованием графа де Во легко подавила сопротивление плохо организованных корсиканских отрядов. В мае 1769 года в решающей битве при Понте-Ново мечта о независимости была утоплена в крови.
Именно на этот переломный момент пришлось рождение Наполеоне Буонапарте (именно так звучала его фамилия на корсиканский манер) в августе 1769 года. Он буквально с молоком матери впитал трагедию своего народа. По преданию, Летиция Буонапарте, будучи беременной, участвовала в стычках с французами, а укачивая новорожденного, напевала: «Он отомстит за Корсику». Мальчик рос в атмосфере поражения, но не смирения. Его героем был не французский король, а изгнанный лидер сопротивления Паскуале Паоли.
Юный бунтарь в королевской школе
Чтобы дать детям шанс на будущее, карьерист Карло Буонапарте поспешил присягнуть на верность французской короне. Это открыло его сыновьям дорогу в привилегированные учебные заведения метрополии. В 9 лет Наполеон покидает остров и отправляется во Францию — учиться на языке ненавистных оккупантов.
Учеба в Бриеннском военном училище стала для него пыткой. Бедный, низкорослый, с ужасным акцентом провинциал, он стал мишенью для насмешек сверстников. Но насмешки лишь разжигали в нем не покорность, а яростное сопротивление. Он замыкался в себе, много читал и лелеял свою корсиканскую идентичность как щит.
Именно здесь, в возрасте 17 лет, он пишет свою первую серьезную работу — «Историю Корсики». Это был не школьный доклад, а политический манифест. В нем он с пылом обличал тиранию Генуи и Франции, воспевал героизм своих соотечественников и оплакивал их судьбу. Он открыто бредил возвращением Паоли и изгнанием французов. Его кумиром был не Цезарь или Александр Македонский, а вожди племен, боровшиеся против Рима.
Одноклассникам он бросал в лицо фразу, которая сегодня звучит как величайшая ирония судьбы: «Я навлеку на вас, французов, все зло, на которое я способен!» Для юного Бонапарта «француз» было синонимом угнетателя, врага, чужеродного существа.
Между мечтой и реальностью
Даже получив образование артиллерийского офицера, Наполеон не оставляет надежд на освобождение Корсики. В 20 лет он пишет еще один трактат — «Письмо к Бутафуко», где снова страстно обличает французское правление. Он берет длительный отпуск и едет на родной остров, пытаясь нащупать почву для нового восстания.
Но здесь его ждало первое горькое разочарование. Его кумир, Паскуале Паоли, вернувшийся из изгнания, увидел в пылком юноше не соратника, а опасного и амбициозного выскочку. Их мировоззрения разошлись: Паоли видел будущее Корсики в протекторате Великобритании, а Наполеон, уже начавший проникаться идеями Просвещения, мечтал о полностью независимой республике.
Великая Французская революция 1789 года стала тем катализатором, который переплавил его ненависть. Молодой офицер вдруг увидел, что его враги — не весь французский народ, а прогнивший режим Бурбонов, тот самый, что послал войска на его родину. Ненависть к «французам» трансформировалась в ненависть к монархии и аристократии.
Корсиканский патриотизм стал для Наполеона трамплином. Он осознал, что маленький остров не может быть игроком в большой политике. Чтобы изменить судьбу Корсики, нужно было сначала завоевать Францию. И он сделал это с тем же фанатизмом, с которым когда-то мечтал ее уничтожить.
Его эволюция от яростного корсиканского националиста до архитектора французской империи — это не предательство юношеских идеалов, а их странная, извилистая трансформация. Он действительно отомстил за Корсику, но не так, как пела его мать. Он не изгнал французов с острова. Он сделал нечто иное: он заставил всю Францию — и всю Европу — служить бывшему корсиканскому бунтарю.