Та памятная пятница, хотя это было вовсе и не тринадцатое число, с самого утра складывалась не самым лучшим образом. Ранним утром позвонил Арсений и стал диктовать мне длинный список вещей, которые необходимо привезти на дачу.
— Ты всё записала? Ничего не забудешь? — недоверчиво спросил он.
— Конечно - я была готова согласиться привезти что угодно, лишь бы скорее положить трубку и поспать ещё хотя бы полчасика.
"Полчасика" затянулось, и через часа полтора, потягивая кофе, я с ужасом поняла, что не помню и половины из списка поручений. Конечно же, надо было всё это сразу же записать. Я стала звонить Арсению, но телефон не отвечал. Арсений всегда отключал его, когда работал над очередной статьёй или книгой. Значит, опять придётся выслушивать про "девичью память", потом про "женскую логику", а потом и про мою личную неорганизованность и неприспособленность к жизни. "Мог бы и сам забрать всё это вовремя на своей машине, чем теперь поручать мне", - думала я, всё сильнее раздражаясь и почти не чувствуя вкуса любимого кофе.
Поминая недобрым словом свою забывчивость, Арсения с его поручениями, а также цветные скрепки, которых почему-то нигде не было, я стала обходить окрестные магазины. К обеду было куплено почти всё, что я успела запомнить из списка Арсения. Но ехать на дачу мне уже не хотелось. Нехотя я стала упаковывать в дорожную сумку, вещи, так необходимые Арсению, и такие ненужные с точки зрения моей "женской логики". Хотя, честно говоря, "нужных", то есть моих вещей, тоже оказалось немало. Сумка не закрывалась, и, вздохнув, я пожертвовала, коробкой зефира и увесистой папкой со своими переводами. В конце концов, себе дороже выслушивать брюзжание о том, что всюду валяются мои бумаги и словари, или о том, как вредно сладкое.
Тут в дверь раздался звонок. Так мог звонить только один человек, моя лучшая подруга Нелька. Захлёбывающийся звонок возмущённо извещал мир о том, что под дверью таа..кие люди, а им почему-то так долго не открывают. Следует признать, что у Нельки были основания так звонить, по крайней мере мне, потому, что на её звонок я всегда стремглав бросалась открывать дверь, несмотря на то, что Нелька почти всегда приходила некстати. 'Будет с кем съесть зефир," - радовалась я, впуская Нельку, впорхнувшую в мою тесную прихожую как экзотическая бабочка в своём новом, очень "навороченном" платье с гигантской оборкой лимонного цвета.
Нелька тут же согласилась перенести начало своей очередной диеты на завтра и, задумчиво откусывая кусочки зефира, спокойно выслушивала мои жалобы на Арсения, его ранний звонок и ужасный список. После каждой моей резкой фразы об Арсении Нелька энергично качала головой, и так осторожненько помахивала рукой с зефиром. Меня всегда очень забавляло, что любые конфеты и сладости Нелька держала так, как будто боялась испортить себе ими маникюр.
— Терпи, — сказала она со свойственной ей назидательной интонацией, — от судьбы не уйдёшь.
Слово "судьба" было произнесено с особым нажимом. Это был намёк на мой недавний визит к гадалке.
Честно говоря, раньше я не очень верила во всякую мистику и гаданье, но этот первый и, скорее всего, последний визит к гадалке, произвёл на меня огромное впечатление. Об удивительной гадалке, которая поражает клиентов точными предсказаниями и знаниями об их жизни и их самых скрытых тайнах, мы узнали от нашей обшей подруги Ларисы. Во-первых, я была действительно заинтригована этими рассказами, а во-вторых, мне действительно в это время был очень нужен совет. Мои отношения с Арсением тогда казались мне зашедшими в безнадёжный тупик, и я всерьёз думала об окончательном разрыве. Идти к гадалке одной мне не хотелось, и я уговорила Нельку пойти со мной "для храбрости". Нелька сначала быстро согласилась, а потом чуть не сбежала из-под гадалкиных дверей, бормоча что-то о врождённом страхе перед мистикой.
В конце концов, таща за собой упирающуюся Нельку, я, с замиранием сердца вошла в полутёмную квартиру гадалки. "Удивительная гадалка" оказалась обычной женщиной, довольно симпатичной, только сильно накрашенной. Квартира было тоже обычная, и впечатляла не загадочными декорациями, а хорошим ремонтом и дорогой антикварной мебелью.
Мы все молча выпили по чашечке действительно очень вкусного кофе из старинных фарфоровых чашечек. Гадалка велела мне перевернуть чашечку верх дном, и опять повисла гнетущая тишина. Нелька покрылась розовыми пятнами, и я начала жалеть, что взяла её с собой. Было похоже, что её врождённый страх перед мистикой - это правда.
Но дальше начались действительно удивительные вещи. Взяв мою чашку, гадалка начала рассказывать о моём детстве, о разных событиях моей жизни, о характере Арсения (его она называла "твой мужчина"), о моих сомнениях и надеждах. Я слушала её, не в состоянии вымолвить не слова. Сердце моё подскочило и упало, когда она вдруг прошептала:
— А теперь о будущем, — и сделала паузу, пристально всматриваясь в кофейную гущу на дне чашки, - Сама не понимаю, чтобы это значило, я явственно вижу какой-то автобус. С ним связано твоё будущее. Ты автобусным туром заграницу не собираешься?
Мы все выгнули шеи и тоже стали всматриваться. Я готова была поклясться, что в витиеватых рисунках гущи явственно просматривается контур автобуса.
— Я знаю, что это значит, - уверенно сказала я.
К этому времени автобус стал неизбежным спутником моих еженедельных визитов на дачу к Арсению и поездок обратно.
Если первые месяцы нашего знакомства, полтора часа дороги пролетали для меня как одна секунда, то с недавних пор дорога стала временем мучительных раздумий о перспективах наших отношений с Арсением. Арсений любил жить на даче. Он говорил, что только там, вдали от городского шума и суеты он может полноценно работать. Мои же, и жизнь, и работа были целиком связаны с городом, и постоянные поездки всё чаше стали казаться мне обременительными. "Любая нормальная женщина на твоём месте уже давно сделала бы себе права и купила машину",- в ответ на мои жалобы всегда говорила Нелька, презрительно выгнув идеально подрисованные бровки.
— Если знаешь, что это за автобус, то хорошо, — сказала гадалка, — на этом автобусе ты приедешь прямо к своему счастью. Это твоя судьба".
— И более того, — продолжала гадалка всё более громким и торжественным голосом, — это твоё окно в будущее. Я явственно вижу в кофейной гуще окно, в сторону которого направлен автобус. Мы с Нелькой снова вытянули шеи и стали напряжённо вглядываться в загадочную ароматную гущу.
— Не вижу никого окна, — капризно протянула Нелька.
Но я снова была готова поклясться, что действительно, спереди от автобуса вырисовывался ровненький квадратик с перегородкой крест-накрест. Ну чем не окно ?
Из визита к гадалке я сделала вывод, что от судьбы не уйдёшь, и решила стоически переносить и автобусные поездки и все капризы Арсения. И сейчас, запивая зефир жасминовым чаем, Нелька снова напомнила мне судьбоносные предсказания. А заодно безжалостно выложила весь арсенал аргументов, которые я постоянно слышала от своих друзей и родных с момента моего знакомства с Арсением. Суть их сводилась к тому, какой Арсений завидный жених, и как я, неблагодарная, не ценю своего счастья.
— В твоём возрасте такими Арсениями не разбрасываются, — подытожила Нелька, звонко поставив пустую чашку на блюдце, — и вообще. Ты что, в таком виде собралась ехать к главному мужчине своей жизни???
Нелька обдала меня своим выразительным взглядом как холодным душем. После чего она потащила меня в парикмахерскую, где я и провела вторую половину дня. В результате, только к вечеру, уставшая и запыхавшаяся я оказалась на автобусной станции, с трудом успев купить билет на последний автобус. Заняв своё место, я решила подремать, стараясь не думать о том, что мне придётся выслушивать от Арсения о разных безответственных людях, которые ездят загород по ночам. Кстати, таких безответственных набралось на целый автобус, и каждый тихо радовался, что всё-таки успел на последний рейс.
Автобус уже должен быть отъезжать, как вдруг по ступенькам вихрем внеслось какое-то растрёпанное существо и с плачем бросилось к водителю:
— Билетов в кассе больше нет, разрешите мне ехать стоя!
— Ещё чего, чтобы меня прав лишили ?" - сердито буркнул водитель, — освободите автобус!
Растрёпанное существо оказалось девчушкой лет пятнадцати в сползающих розовых брючках и сиреневой кофточке-поддергунчике, обнажавшей довольно упитанный животик. Слёзы градом катились по её щекам. Захлёбываясь от рыданий, напрасно взывала она к чужому милосердию:
— Мне негде здесь ночевать, мне обязательно нужно ехать, меня дома ждут!
— Девушка, это Ваши проблемы. Вы задерживаете весь автобус! — строго сказала дама с первого сиденья и рукой в крупных перстнях указала девчушке на дверь.
И тут, сама не совсем понимая, что я делаю, я двинулась к выходу.
— Девушка, уступаю вам своё место, — собственный голос отозвался в моих ушах как чужой.
И вот, сжимая в руке мятые деньги из мокрой девчушкиной ладошки, я уже провожаю прощальным взглядом отъезжающий автобус.
"Ладно, я хоть ехала из дома на дачу, а человек домой, и мне хоть есть где ночевать", — утешала я себя, волоча дорожную сумку по ночному метро.
Добравшись домой и отдышавшись, я позвонила Арсению:
— Прости, Сенчик, я опоздала на последний автобус.
Мне показалось , что Арсений не очень расстроился и не очень удивился
— Это так похоже на тебя, — сказал он совершенно спокойно — Не забудь завтра привезти, что я тебе сказал. Уравновешенный характер Арсения — это как раз то, на что мне всегда указывала Нелька и другие, как на неоценимое и редкое положительное качество. Спала я в эту ночь очень плохо. Мне снился угрюмый водитель автобуса.
— Гражданочка, освободите автобус! — сказал он скрипучим, зловещим голосом, и неожиданно оказался Арсением.
Просунулась я очень рано с колотящимся сердцем. От вчерашней причёски, над которой колдовали лучшие Нелькины мастера, не осталось и следа. И неожиданно для себя, мешая ложечкой свой любимый кофе, я приняла решение. Сейчас я поеду к Арсению, отвезу ему всё, что купила вчера. Возьму свои книги и словари. Но это будет моя последняя поездка к нему. И знать не хочу ни про каких гадалок и никакие автобусы в кофейной гуще.
После этого решения настроение у меня почему-то улучшилось. Дорожная сумка была уже не такая тяжёлая. И полтора часа в автобусе, как когда-то, показалось мне несколькими мгновеньями. Жизнь вдруг закружилась передо мной, как кадры из какого-то знакомого весёлого фильма. Насупленное лицо Арсения, открывающего мне дверь. Растерянное лицо Арсения, молчаливо наблюдающего за моими сборами. Обалдевшее лицо Арсения, выслушивающего мои прощальные объяснения. Захлопнутая дверь. Цветная улица дачного посёлка. Что за прекрасный солнечный денёк!
Оглядываюсь, чтобы бросить прощальный взгляд на свои любимые клумбы. Кто-то бежит за мной из-за всех сил и машет руками. "Неужели Арсений?" - мелькает в моей голове предательская мысль. Стоп-кадр! Нет, это вовсе не Арсений, а незнакомый мужчина, в джинсах и рубашке, перепачканной масляной краской. Довольно симпатичный, хоть и небритый. "Сейчас будет просить на выпивку. Такой молодой и красивый, а уже клянчит на водку", — думаю с искренним сожалением. Но он вовсе не собирался клянчить на водку, и к тому же оказался совершенно трезвым.
— Девушка, я Вас сразу узнал! — ещё на бегу радостно проорал он.
"Дачные ловеласы хуже алкоголиков", -— чертыхаюсь про себя, ускоряя шаг.
— Это Вы вчера уступили место в автобусе той бедняге, — он тоже ускорил шаг вслед за мной, и говорил быстро, как бежал, — Знаете, я не спал всю ночь. Совесть мучила. Я мужчина, и я должен был уступить место той девушке. Но я никак не мог, меня здесь на даче ждал двенадцатилетний племянник, один во всём доме. Как вы-то добрались-то среди ночи? Я так переживал за Вас и очень восхищался.
— Спасибо. Добралась нормально. Я там не очень далеко от станции живу, -—отвечая, я незаметно для себя замедлила шаг и остановилась.
-—Знаете что? Давайте я нарисую Ваш портрет. Я, между прочим, профессиональный художник. У меня прям тут возле дома и мольберт уже выставлен. Я как раз племянника рисовать хотел.
— А как же племянник?
- Племянник подождёт. Страна должна знать своих героев.
Я засмеялась и согласилась. Это моё согласие было так неожиданно для меня, как и все другие поступки, которые я совершала, начиная со вчерашнего вечера. Арсений точно бы не одобрил такого легкомыслия. И вдруг я радостно вспомнила, что в моей жизни нет больше никакого Арсения. И не надо больше строить свою жизнь "по Арсению".
То ли мы так медленно шли, то ли Олег (так звали нового знакомого) говорил очень быстро, но вскоре мне казалось, что я знаю про Олега всё. И что сестра с мужем уехали на всё лето за границу и подбросили ему племянника. И что искусством художника прожить нелегко, и Олег работает в филиале строительной фирмы. Они делают обалденные деревянные наличники, и резные украшения из дерева и предмет его особой гордости — ставни. Идея делать ставни появилась у него, когда он был в Венеции, и что во всей области никто не делает такие ставни как они. Лекцию о преимуществах и разнообразии ставней Олег излагал между делом, они с племянником стали жарить шашлыки, так как рисовать голодную модель художник наотрез отказался. О том, что ставни бывают с прорезями от солнца, внешние, внутренние а так же защитные, я узнала уже тогда, когда от шашлыков перешли к бананам, жаренным на гриле по особому рецепту Олега.
В общем, к рисованию приступили, когда солнце стало золотить верхушки деревьев в ближайшем лесу. Изо всех сил я стала делать вид, что тороплюсь домой. Погрустневший Олег с племянником пошли меня провожать на станцию.
Увидев автобус, Олег заговорщицки подмигнул:
— А вдруг и сейчас кто-то опоздает на последний рейс? Давай, уступишь и останешься у нас.
И с лёгким сердцем я пообещала, что непременно приеду на следующие выходные: "ведь надо же закончить портрет".
Но на этом сюрпризы этого уикенда не закончились. Приехав домой, я обнаружила на скамейке возле своего дома зарёванную Нельку. На это раз она была похожа на бабочку, попавшую под проливной дождь. Увидев меня, она с криком бросилась мне на шею. Оказывается, Арсений уже успел обзвонить всех знакомых и сообщить им о моей "сумасшедшей выходке".
— Но куда же ты девалась? Арсений сказал, что ты ушла в полдень. Я так переживала, так переживала, —продолжала причитать Нелька, уже сидя в кресле у меня дома и зябко кутаясь в шерстяной плед, — Я подумала , что ты можешь наложить на себя руки из-за разрыва с эти мерзавцем Арсением.
Представив себе Арсения в роли мужчины из-за которого можно наложить на себя руки, я громко расхохоталась. Нелька удивлённо взглянула на меня и всхлипнула из кресла:
— Прости меня, я так перед тобой виновата!
Теперь пришла пора удивляться мне. В чём может быть передо мной виновата Нелька?
— Это я подговорила Лариску рассказать тебе про гадалку. Это я заранее заплатила этой гадалке, чтобы она рассказала тебе про автобус и всё остальное. Я так хотела, что у тебя с Арсением всё было хорошо, и ты его не бросила. Я, правда, верила, что это твой шанс. Я не знала, что тебе с ним так плохо. Прости меня! — и Нелька закрыла лицо пледом и зарыдала во весь голос.
А я не знала, плакать мне или смеяться.
— Нелька, да тебя убить надо!!! - закричала я, наконец, - Но я тебя прощаю. Прощаю, потому что, это всё правда. И про автобус. И про окна. И про дорогу к счастью. И про судьбу!
--
"Спамооборона" - почта без спама в вашем офисе! http://so.yandex.ru/