В мире, где монархии либо пали, либо стали яркими туристическими аттракционами, японский императорский дом стоит особняком. Он окутан почти мифической древностью: это самая старая непрерывная наследственная монархия на планете, чья история, по преданию, насчитывает более 2600 лет. Часто можно услышать заблуждение, что после Второй мировой войны монархия в Японии была упразднена. Но нет, она не была упразднена — она была радикально пересмотрена, превратившись из сакрального института абсолютной власти в уникальный символ национального единства.
От живого бога к конституционному монарху: шок поражения
До 1945 года Япония была империей, а её император — фигурой, наделённой колоссальной, почти божественной властью. Согласно конституции Мэйдзи, он обладал всей полнотой исполнительной, законодательной и судебной власти, был верховным главнокомандующим и, что важнее, считался прямым потомком богини солнца Аматэрасу. Его особа была священна и неприкосновенна.
Поражение во Второй мировой войне стало точкой бифуркации не только для японского государства, но и для института императорской власти. Союзники, особенно США, настаивали на коренной демократизации Японии. Первый проект новой конституции, подготовленный японским правительством, оказался слишком консервативным и лишь незначительно ограничивал власть монарха. Он не устроил американскую оккупационную администрацию.
Тогда произошло событие, которое в Японии до сих пор вспоминают с mixed feelings — смешанными чувствами. Штаб генерала Макартура в срочном порядке подготовил свой, радикально новый проект основного закона. Его практически в ультимативной форме предъявили японской стороне. Для политической элиты страны это был шок и унижение: основной документ суверенного государства был написан на иностранном языке и продиктован извне. Референдум? Не слышали. Процедура принятия была формальной: две палаты парламента и Тайный совет утвердили американский текст с незначительными поправками. Так, с 3 мая 1947 года, родилась современная японская конституция, а с ней — и новая роль императора.
«Символ государства»: монархия в стиле хай-тек
Согласно статье 1 Конституции Японии, император является «символом государства и единства народа, его статус определяется волей народа, которому принадлежит суверенная власть».
Эта сухая юридическая формулировка скрывает за собой глубокую трансформацию. Вот что она означает на практике:
· Нулевая политическая власть. Император лишён каких-либо полномочий, связанных с управлением государством. Все его действия, касающиеся государственных дел (например, назначение премьер-министра или promulgation — официальное обнародование законов), могут осуществляться только по совету и с одобрения Кабинета министров и носят исключительно церемониальный характер.
· Аполитичность как принцип. Монарх и члены его семьи строго воздерживаются от любых политических высказываний, не участвуют в выборах и не голосуют. Их публичные речи тщательно выверяются и нейтральны.
· Ограниченные имущественные права. Вопреки образу сказочно богатых монархов, японская императорская семья жёстко ограничена в финансовых вопросах. Они не могут принимать или дарить имущество, участвовать в коммерческих сделках без предварительного разрешения парламента. Их содержание (цивильный лист) утверждается государственным бюджетом.
Император «царствует, но не правит» в самой что ни на есть буквальной интерпретации этого принципа. Его работа — это бесконечная череда церемоний: приемы иностранных гостей, вручение государственных наград, посещение выставок и благотворительных мероприятий, участие в древних синтоистских ритуалах.
«Этот милый человек»: человеческое измерение символа
Невероятная популярность и стабильность императорского дома в современной демократической Японии во многом связана с личными качествами последних императоров. Послевоенный период олицетворял собой император Хирохито (Сёва), который, отказавшись от своего божественного статуса (декларация «ningen-sengen»), decades старался исполнять роль символа, объезжая страну и общаясь с народом.
Его сын, император Акихито (Хэйсэй), пошёл ещё дальше. Именно при нём образ холодного, недоступного божества окончательно сменился образом «милого человека» — скромного, сострадательного, близкого к народу. Он прославился тем, что становился на колени, общаясь с жертвами катастроф и инвалидами, что было неслыханно для протокола. Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы наполнить роль «символа» искренним человеческим теплом.
Нынешний император, Нарухито (Рэйва), унаследовал этот курс. Экологи, специалист по водным проблемам, он представляется современным, открытым миру монархом, который, однако, трепетно хранит многовековые традиции.
Заключение
Японская монархия — это парадоксальный и уникальный институт. Она не имеет аналогов: это не европейская монархия с её остаточными политическими влиянием и не абсолютная власть восточного типа. Это тщательно сконструированный «софт-power»-инструмент, сердце национальной идентичности, лишённое политического тела. И в этом её сила. Лишённая власти, она не может быть виновата в ошибках правительства. Будучи символом, она объединяет нацию поверх политических распрей. И глядя на улыбающегося, приветствующего людей императора, японец видит не правителя, а живое воплощение истории, традиции и непрерывности своей страны — и это, пожалуй, куда ценнее любой политической власти.