Роднулькин на «Интервидении» снова устроил шоу. Он якобы проявил гостеприимство:
"По законам гостеприимства я не претендую на победу... Я представляю Россию, а Россия уже победила".
Для фанаток — жест великодушия, для критиков — изящный способ уйти от сравнения с сильными номерами Китая, Казахстана, ОАЭ и других стран. За красивым образом «благородного Раднулькина» на самом деле скрывается банальное бегство от музыкального поражения. Не верите? Сейчас я вам это докажу.
Как избежать позора красиво...
На «Интервидении» Роднудькин в очередной раз доказал: он не столько музыкант, сколько мастер по созданию иллюзий. Его номер с песней Макса Фадеева, проникновенный по задумке, по факту оказался громким криком, в котором трудно было разобрать хоть одно слово: даже котята, спавшие на диване, подскочили от неожиданного рева.
И вот, когда все ждали оценок, Shaman сделал неожиданный манёвр — взял микрофон и заявил, что Россия уже победила, а его номер оценивать не нужно, ведь мы хозяева и гостеприимный народ.
Фанатки ахнули:
«Ах, какой великодушный Раднулькин!».
Пенсионерки тут же приложили ладони к экрану:
"Мы дарим ему свою пенсию и лучи добра!".
А теперь отбросим эмоции и трезво посмотрим на ситуацию: жест был не благородством, а способом избежать прямого сравнения с сильными номерами других стран - Казахстана, Китая, ОАЭ, Кении.
Я не преувеличиваю: у меня реально отвисла челюсть. Это всё равно что на "Олимпиаде-80" советский спортсмен заявил бы:
«Вы, пожалуйста, не оценивайте мой результат, я великодушно уступаю другим. СССР уже победил. Я советский человек!».
Красиво? Может быть. Но по сути — это признание в том, что соревноваться на равных страшно. Проблема ведь не только в музыке, а в самой подаче. Роднулькин попытался сделать шоу: подвесы, полёты, световые эффекты. Но мы это уже видели у Pink, у Леди Гаги — и там это выглядело эффектно, а здесь — вторично и устарело.
Если уж браться за визуал, то он должен быть на уровне мировой сцены, а не копией начала нулевых «Евровидения».
Что скрывает благородство?
На словах — жест милосердия и щедрости: мол, Россия не жаждет оценок, мы выше этого. А на деле — это уход от позора. Ведь песня Роднулькина по сути ни о чём.
Даже Киргизия и ОАЭ выступили достойнее, не говоря уж о странах с серьёзной музыкальной индустрией. Так что благородство было не выбором сильного, а страховкой слабого. Лучше отказаться от оценок, чем получить низкие баллы и объяснять поражение.
Shaman превратил "Интервидение" во второсортное шоу, где важен хайп, а не талант - увы!
Второй сорт - не брак?
Весь конкурс, если честно, выглядел как «Нацивидение», где каждая страна показывает свою культуру. В таком формате Shaman смотрелся бы уместно: ну да, патриотическая песня, образ «народного певца».
Но «Интервидение» претендует на международный музыкальный конкурс. А тут, простите, уровень большинства номеров — задворки мирового шоу-бизнеса. Музыкальная индустрия давно ушла вперёд: от саунд-дизайна до постановок. А мы продолжаем гордиться «орущим припевом» и подвесами на тросах. Это бы зашло двадцать лет назад, но не сегодня. Кому всё это нужно?
Для кого весь этот концерт? Для пенсионеров, которые счастливы видеть «своего мальчика» в блестящем костюме? Возможно. Но молодёжь — точно нет. Моим племянникам в Казахстане - им по 19–20 лет. Я с трудом представляю, что они сядут и будут смотреть «Интервидение».
Для них это скучный формат, обречённый на вымирание. И всё же конкурс активно подаётся как «вне политики». Но мы прекрасно понимаем: всё в нём пронизано политикой. От выбора участников до «отстранения» певиц с американскими или австралийскими корнями.
Shaman красиво ушёл от возможного провала, прикрывшись благородной накидкой «гостеприимного хозяина». Но за этим жестом нет силы — только страх быть проигравшим.
Россия, по его словам, «уже победила». Но победа без борьбы — это не триумф, а иллюзия. И пока фанатки кое-что делают кипятком от счастья, а пенсионерки целуют телевизоры, молодёжь лишь усмехается: очередное шоу, где форма важнее содержания.
А котята? Котята зря проснулись. Потому что кроме громкого «орала» им услышать всё равно было нечего. Увы.