— Смотри, Марин, какая ласточка! Цвет — огонь! Мокрый асфальт, как я и хотел. И салон, посмотри, кожаный!
Сергей протянул жене телефон, на экране которого красовалась блестящая, почти новая иномарка. Он сидел на диване, поджав под себя ноги, и глаза его горели таким мальчишеским восторгом, что у Марины сердце сжалось от предчувствия неминуемой вины.
— Красивая, — кивнула она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично. Она поставила перед ним тарелку с нарезанным яблоком. — Кушай, одни железки на уме.
— Да какие железки! — Сергей с обидой отложил телефон. — Это же свобода, Марин! Захотели — на дачу к твоей маме поехали, без этих душных электричек. Захотели — на озеро с палатками. Сын подрастет, будем его на рыбалку возить. Ты представляешь?
Марина представляла. Она представляла, как эта блестящая «ласточка» будет стоять под окнами их съемной квартиры на окраине города. Представляла, как они будут платить за страховку, за бензин, за смену резины. А главное, она представляла, как в один прекрасный день хозяин их однушки, вежливый пенсионер Семён Аркадьевич, скажет: «Извините, ребята, сын женится, квартиру освободить надо». И они снова будут паковать свои коробки, искать новую квартиру, платить риелтору и жить, как на вокзале, в вечном ожидании следующего переезда.
— Конечно, представляю, Серёж. Это мечта.
Она улыбнулась, а сама подумала о старой металлической коробке из-под печенья, которая стояла у них в шкафу, за стопками постельного белья. Это был их «автомобильный фонд». Сергей свято верил, что там, в этой коробке, скопилась уже почти половина суммы на его мечту. Он был человеком простым и честным: получил зарплату, отложил оговоренную часть, положил в коробку и забыл. Он доверял Марине, как себе. А Марина… Марина уже год вела двойную бухгалтерию.
Впервые она взяла деньги из коробки прошлой весной. Тогда их затопили соседи сверху. Пока бегали, суетились, вызывали аварийку, вздулся ламинат в коридоре. Хозяин, Семён Аркадьевич, был человеком незлым, но деньги любил. Он пришел, поцокал языком, посмотрел на вздыбившиеся доски и сказал, что ущерб надо бы возместить. Денег у них в тот момент почти не было, до зарплаты оставалась неделя. И ночью, когда Сергей спал, Марина, глотая слезы стыда и отчаяния, вытащила из коробки две пятитысячные купюры.
На следующий день она отдала их хозяину, а мужу сказала, что заняла у подруги. Сергей нахмурился, сказал, что долги — это плохо, но спорить не стал. А Марина в тот вечер впервые по-настоящему испугалась. Не того, что муж узнает. А того, насколько хрупким и ненадежным был их мир. Один прорыв трубы — и они уже в долгах. Один каприз хозяина — и они на улице.
Именно тогда в её голове зародился этот дерзкий, рискованный план. Машина — это прекрасно. Но машина не спасет их, если случится беда. А вот свой угол, свои собственные метры, пусть даже в ипотеку на двадцать лет, — это была та самая крепость, о которой она мечтала.
Она открыла в банке пополняемый вклад на своё имя, куда никто, кроме неё, не имел доступа. И начала действовать. Каждый раз, когда Сергей с гордостью опускал в коробку очередную пачку денег, сердце Марины замирало. Она ждала несколько дней, а потом, выбрав момент, когда оставалась дома одна, пересчитывала купюры. Брала примерно треть, а иногда и половину, и несла в банк. Руки её дрожали, во рту пересыхало. Она чувствовала себя воровкой в собственном доме.
— Марин, ты чего застыла? — голос Сергея вернул её в реальность. — Яблоки киснут.
— Задумалась, — она села рядом, взяла дольку яблока. — Серёж, а нам точно сейчас нужна машина? Может, сперва о квартире подумаем? Цены-то растут.
Он отмахнулся, как от назойливой мухи. Этот разговор они заводили уже не раз.
— Марин, ну опять ты за своё. Какая квартира? Нам на первый взнос копить лет десять. А на машину — вот, уже почти-почти. Купим машину, я на шабашки смогу ездить, больше зарабатывать. И тогда уже на квартиру отложим, всё по порядку.
Он говорил так уверенно, так логично, что любой бы с ним согласился. Любой, но не Марина. Она знала своего мужа. Он был прекрасным человеком, добрым, работящим, но абсолютно непрактичным мечтателем. Купив машину, он будет тратить деньги на неё, а не на «шабашки». Он будет мыть её по выходным, покупать новые коврики и ароматизаторы в салон. А мечта о квартире так и останется мечтой.
Вечером, уложив сына спать, Марина села за ноутбук. Не смотреть смешные видео или читать новости. Она открыла сайт с объявлениями о продаже недвижимости. Вот она, её мечта. Маленькая двушка в новом доме, чуть дальше от центра, но зато своя. Она смотрела на планировку, представляла, где будет стоять кроватка сына, где они с Сергеем поставят свой диван. Она уже мысленно клеила обои и выбирала шторы. На её секретном счету лежало уже больше четырехсот тысяч. Этого, конечно, было мало, но это было начало. Реальное, ощутимое начало.
— Опять свои интерьеры смотришь? — Сергей подошел сзади, обнял за плечи. — Нравится?
— Очень, — выдохнула Марина, быстро закрывая вкладку. — Просто смотрю, как люди живут.
— И мы так будем, — он поцеловал её в макушку. — Вот увидишь. Купим машину и сразу начнем копить на квартиру. Честное слово.
Марина закрыла глаза. Ей так хотелось ему верить. Так хотелось рассказать всё, разделить с ним эту ношу. Но она боялась. Боялась его гнева, обиды, разочарования. Он бы никогда не понял её мотивов. Для него её поступок был бы предательством.
Шли месяцы. Коробка в шкафу то пухла от денег, то худела после очередного «рейда» Марины. Сергей устроился на подработку, стал приносить больше денег. Он был воодушевлен, его мечта о машине обретала всё более реальные черты. Он уже не просто смотрел объявления, а звонил по ним, договаривался о просмотрах.
— Марин, я завтра после работы поеду одну посмотрю. Мужик продает, говорит, состояние идеальное, жена в магазин только ездила.
Марина кивала, улыбалась, а у самой внутри всё холодело. Время уходило. Она понимала, что скоро обман раскроется. Однажды он просто решит пересчитать все деньги перед покупкой, и тогда… Она гнала от себя эту мысль.
Однажды вечером, когда они ужинали, позвонил Семён Аркадьевич. Марина сразу напряглась, она не любила его звонков, они никогда не сулили ничего хорошего.
— Мариночка, добрый вечер, — проскрипел в трубке его голос. — Не отвлекаю? У меня к вам разговор есть. Я тут подумал… Решил я квартиру-то продавать. Вы уж извините, но покупатель уже есть. Просит через месяц освободить.
Мир под ногами Марины качнулся. Месяц. Всего один месяц.
— Семён Аркадьевич, как же так? — пролепетала она. — Нам же… нам некуда идти.
— Ну, вы уж поищите, — безразлично ответил хозяин. — Месяц — срок приличный. В общем, я вас предупредил.
Она положила трубку и посмотрела на мужа. Сергей, слышавший разговор, нахмурился.
— Что, выгоняет?
— Продает, — тихо ответила Марина. — Через месяц мы должны съехать.
Сергей выругался. Вскочил из-за стола, заходил по маленькой кухне.
— Вот же старый хрыч! Вечно не вовремя! И куда мы теперь? Снова эти риелторы, коробки, переезды… Черт!
Он ударил кулаком по столу. Марина вздрогнула.
— Серёж, успокойся. Что-нибудь придумаем.
— А что тут придумаешь?! — взорвался он. — Снова снимать! Снова чужие стены, чужая мебель! Как же мне всё это надоело! Эх, была бы машина, хоть бы вещи перевезти по-человечески можно было.
И тут Марина поняла, что это её шанс. Страшный, рискованный, но единственный.
— Серёж, — она встала, подошла к нему, взяла за руки. Его ладони были напряжены. — А если я скажу, что нам не придется больше ничего снимать?
Он недоверчиво посмотрел на неё.
— Это в каком смысле? Ты клад нашла?
— Почти, — она набрала в грудь побольше воздуха. — Пойдем.
Она повела его в комнату. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она достала из комода папку с документами, которую собирала всё это время. Выписки с банковского счета, распечатанные объявления о продаже квартир, предварительные расчеты по ипотеке.
Она положила всё это на стол перед ошеломленным мужем.
— Что… что это? — пробормотал он, глядя на цифры в банковской выписке. — Откуда… Марина, откуда эти деньги?
— Это наши деньги, — голос её дрожал. — Точнее, те, что были на машину.
Сергей медленно поднял на неё глаза. В них не было гнева. Только растерянность и полное непонимание.
— Как… на машину? Они же в коробке.
— Не все, — призналась она. — Я брала оттуда понемногу. Уже больше года. И складывала на счет.
Он молчал. Просто смотрел на неё, и это молчание было страшнее любого крика. Потом он резко встал, подошел к шкафу, рывком отодвинул белье и достал заветную металлическую коробку. Открыл. Внутри лежало несколько пачек денег, но было очевидно, что она полупуста.
Сергей перевел взгляд с коробки на жену.
— Зачем? — тихо спросил он. В этом одном слове была вся его боль, вся обида от её обмана.
— Потому что я устала бояться, Серёжа! — Марина больше не могла сдерживать слезы. — Устала бояться, что нас в любой момент могут выставить за дверь! Устала жить в чужих стенах и вздрагивать от каждого звонка хозяина! Я хочу свой дом! Для нас, для нашего сына! Чтобы он рос и знал, что это его комната, его стены, и никто нас отсюда не выгонит!
Она говорила сбивчиво, захлебываясь слезами и словами. А он стоял и смотрел на неё, и лицо его было каменным.
— Ты просто взяла и решила всё за меня, — наконец произнес он глухо. — Ты украла мою мечту, Марина.
— Я не крала! — воскликнула она. — Я пыталась построить нашу общую! Машина — это железка! Она может сломаться, её могут угнать! А дом — это дом! Это наше будущее!
— Это ты так решила! А меня спросить забыла? Я пахал на двух работах, чтобы купить эту машину! Я отказывал себе во всем! А ты… ты просто брала мои деньги и делала по-своему.
Он сел на диван, закрыл лицо руками. Марина опустилась на колени рядом с ним, хотела обнять, но он отстранился.
— Уйди, — прошептал он. — Я не хочу тебя видеть.
Всю ночь они не разговаривали. Марина спала на кухне, на маленьком диванчике, а он — в комнате. Она не сомкнула глаз, прислушиваясь к каждому шороху. Ей казалось, что мир рухнул. Что своим поступком она разрушила их семью, их доверие.
Утром он встал, молча оделся, выпил кофе и ушел на работу, не сказав ни слова. Марина чувствовала себя опустошенной. Она посмотрела на папку с документами, которая так и осталась лежать на столе. Всё было зря.
Весь день она ходила по квартире, как тень. Мысли путались. Она не знала, что делать. Звонить, просить прощения? Но за что? За то, что хотела для них лучшей жизни?
Сергей вернулся поздно вечером. Марина сидела на кухне и ждала его. Он вошел, не раздеваясь прошел к столу и сел напротив. Он выглядел уставшим и постаревшим лет на десять.
— Я сегодня заезжал в банк, — сказал он тихо, не глядя на неё. — Узнавал насчет ипотеки.
Марина замерла.
— Той суммы, что у тебя на счету, хватит на первый взнос, — продолжил он тем же ровным голосом. — За ту квартиру, что ты смотрела. В новом доме.
Он поднял на неё глаза, и она увидела в них не злость, а бесконечную усталость и горечь.
— Ты была права, — сказал он. — Нас сегодня на работе сократили. Половину цеха. Сказали, оптимизация. Так что машины у меня бы всё равно не было. И работы, похоже, тоже скоро не будет.
Он горько усмехнулся.
— Так что твой… твой план оказался очень своевременным.
Марина смотрела на него, и слёзы снова потекли по её щекам, но на этот раз это были слёзы не отчаяния, а облегчения и сострадания. Она встала, подошла к нему и крепко обняла. На этот раз он не отстранился. Он просто сидел, а она гладила его по голове, как маленького.
— Мы справимся, — шептала она. — Слышишь, Серёж? Мы всё сможем. Найдем тебе новую работу. Возьмем эту квартиру. Всё у нас будет хорошо.
Он ничего не ответил, только крепче прижался к ней.
Они не говорили о её обмане. Словно молча договорились оставить эту тему. Боль и обида никуда не делись, они просто спрятались где-то глубоко, и Марине было страшно представить, когда и как они дадут о себе знать.
Через три недели они уже переезжали в свою новую, пахнущую краской и бетоном, квартиру. Коробки, суета, голые стены. Но это были их стены. Сергей быстро нашел новую работу, не такую денежную, как прежняя, но на жизнь и ипотеку хватало.
Он так и не заговорил больше о машине. Иногда Марина ловила его взгляд на проезжающих мимо красивых иномарках, и в этом взгляде была тоска. И каждый раз её сердце сжималось от вины.
Однажды вечером они сидели на балконе своей новой квартиры, пили чай и смотрели на огни города. Сын уже спал в своей комнате.
— Знаешь, — вдруг сказал Сергей, нарушив молчание. — Я ведь тогда чуть не ушел. В ту ночь. Собрать вещи и уйти.
Марина вздрогнула и посмотрела на него.
— Почему не ушел?
Он долго молчал, глядя куда-то вдаль.
— Потому что я понял, что ты сделала это не для себя. Ты могла бы тратить эти деньги на платья, на косметику, на всякую ерунду. А ты собирала их для нас. Для нашего дома. Это неправильно, Марин. Так нельзя было поступать. Ты сломала что-то важное между нами. Но… я не могу тебя за это ненавидеть.
Он повернулся к ней и впервые за долгое время посмотрел ей прямо в глаза — тепло и открыто.
— Спасибо тебе за этот дом, — сказал он просто.
Марина не выдержала и заплакала. Она плакала от облегчения, от того, что самый страшный груз наконец упал с её плеч. Он притянул её к себе, и они долго сидели обнявшись, глядя на ночной город из окна своей собственной квартиры. Она знала, что шрам от её поступка останется с ними надолго, может быть, навсегда. Но она также знала, что они только что сделали первый шаг к тому, чтобы залечить эту рану. И впереди у них была целая жизнь, чтобы снова научиться доверять друг другу.