ДМИТРИЙ СТЕПАНОВ
"Высоцкий. Спасибо, что живой", вышедший в далеком уже 2011 году, заставил меня задуматься и сегодня. Название фильма словно бы и не оставляет место для трактовок. Оно одновременно скрывает за собой ситуацию, где поэт и артист, которого превозносит буквально вся страна, оказывается спасённым людьми, любящими его. А так же выказывает дань памяти и благодарность от всех ныне живущих, за то, что силой своих слов, своего отчаяния и своей боли этот великий человек остался с нами и по сей день. Остался живым.
Ведь слова живут, пока их слушают и слышат. А их слушают и слышат. Потому что, Владимир Высоцкий не просто поэт и актёр, он – ЭПОХА, смелый и честный глашатай того времени, в котором жил. Эти его слова отчаяния и боли, в которых поэт в кровь резал себе душу, рвал нервы и сердце, были зеркальным отражением настроений и чувств всех, до единого.
Однако сосредоточенность авторов на желании показать Высоцкого на экране абсолютно похожим привела к тому, что энергии на, собственно, идею просто не хватило. Для людей, которые борются за жизнь совершенно особенного человека, в этом фильме просто не хватает места и времени. Поэтому вместо любви мы видим суетящихся перепуганных персонажей, которые носятся вокруг Высоцкого и просто не знают, как им быть. Здесь произошла подмена эмоций. Вместо печали - трусость, вместо заботы - паника, вместо любви - замешательство. Попросту невозможно пережить внутреннее тепло окружающих и почувствовать, что умирающий артист не обычный рядовой человек, а уникальное ЯВЛЕНИЕ, ставший любимым и исключительным для миллионов людей.
Собственно, самого поэта тоже не видно. Если учесть, что сложный грим не позволяет играть сложные эмоции, а так же то, что монологов у центрального персонажа очень мало, а те, что есть, совершенно не отражают глубину и боль такой сложной и противоречивой личности, то после просмотра остаётся вопрос - а о чём фильм-то?
Рассматривать его с точки зрения популяризации просто смешно. Ведь тот реально живущий Владимир Высоцкий, хриплый голос которого любой русский человек делал голосом только для себя, своими песнями и ролями настолько больше этого фильма, что непонятно, для кого это снимали? Высоцкий говорит сам о себе ярче, чем кто-нибудь скажет о нём, и он будет жить в памяти, потому что всё всегда делал и говорил сам, «…колея эта только моя…», не оглядываясь ни на кого.
Да простят меня режиссёр и актёры, но они с Высоцким просто не справились, как не может маленький талант справиться с огромным Даром. Высоцкий оказался сильнее. А фильм, желая рассказать о живом человеке, получился безжизненной лентой о нашей страсти и нашей памяти.
Но это не страшно, ведь каждый, кто Высоцкого любит, знает - он живой. Низкий поклон ему за это!
ПАМЯТНИК
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в обычные рамки не лез.
Но с тех пор как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив «Ахиллес».
Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные рёбра каркаса
Мёртво схвачены слоем цемента,
Только судороги по хребту.
Я хвалился косою саженью —
Нате смерьте!
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в привычные рамки я всажен —
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.
И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,
И не знаю, кто их надоумил,
Только — с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.
Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мёртвых мертвей.
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались,
Но по снятии маски посмертной —
Тут же, в ванной, —
Гробовщик подошёл ко мне с меркой
Деревянной…
А потом, по прошествии года, —
Как венец моего исправленья —
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,
Под моё — с намагниченных лент.
Тишина надо мной раскололась —
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет.
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.
Я немел, в покрывало упрятан —
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдёрнули! Как я обужен —
Нате смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!
Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном,
Не пройтись ли, по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.
Накренился я, гол, безобразен,
Но и падая — вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров всё же
Прохрипел я: «Похоже, живой!»
И паденье меня не согнуло,
Не сломало,
И торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно —
Шито-крыто.
Я, напротив, ушёл всенародно
Из гранита. (1973 г.)
