В 70-х годах этот объект был засекречен даже от собственных жителей города. Здесь рождались машины для покорения других планет. Сегодня от него остались лишь руины, скрывающие одну тайну, которая ставит под сомнение официальную историю советской космонавтики.
Весенний ветер гулял по разбитым асфальтовым дорожкам где-то в Подмосковье, завывая в пустых глазницах окон. Мы с напарником Максом, вооружившись фонарями и дозаторами, пробирались через дыру в ржавом заборе. Наша цель — заброшенный Научно-исследовательский институт транспортного машиностроения, или просто «Объект 17Б». Место, где советские инженеры творили невозможное.
«Смотри-ка, — свистнул Макс, освещая фонарем массивные ворота гаража. — Кажется, мы нашли парадный вход для луноходов».
Именно здесь, в этих цехах, рождались знаменитые «Луноходы». Но не те, что красуются в музеях. Здесь были первые прототипы, неуклюжие, странные, некоторые так и не увидели лунный свет. Мы шли по главному цеху. Высоченные потолки, с которых свисали клочья какой-то изоляции, гигантские станки, покрытые многолетней пылью. Воздух пах озоном, старостью и тайной.
Именно в углу этого цеха мы и нашли его. Небольшую, неприметную дверь, ведущую, судя по всему, в подвал. Замок давно снесен, дверь отворилась со скрипом, от которого по спине побежали мурашки.
Спуск вниз был узким, темным. Наши фонари выхватывали из мрака стеллажи с папками, ящики с какими-то деталями. И тут луч света уперся во что-то, от чего у меня перехватило дыхание.
**Это был он. Еще один.**
Второй луноход. Или то, что от него осталось. Восьмиколесная платформа, накрытая брезентом. Но не это было главным. Рядом на столе, аккуратно разложенные, как будто инженеры ушли лишь вчера, лежали чертежи. Макс, осторожно сдувая пыль, посветил на них.
«Серег, ты только посмотри на дату», — прошептал он.
Я приблизил луч фонаря. Угловой штамп гласил: «ОКБ-1. Отдел №5. 1963 г.»
Мы переглянулись. Легендарный «Луноход-1» отправился на Луну только в **1970** году. За семь лет до этого здесь уже был полноценный, проработанный до винтика аппарат. Но он был... другим.
«А что это за манипулятор? — Макс ткнул пальцем в схему. — И почему камеры три, а не две?»
Мы листали пожелтевшие листы. Этот прототип был совершеннее музейного. У него был более сложный бур для забора грунта, дополнительная система навигации и, судя по всему, даже небольшой ядерный источник питания — технология, которую в Союзе официально запустили лишь в конце 70-х.
Потом мой свет выхватил из темноты последний листок. Это была служебная записка, приколотая к основному паспорту изделия. Крупная печать: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». А ниже — резолюция красным карандашом, размашистым почерком какого-то начальника:
«К работе не допускать. Проект излишне сложен и опережает текущие задачи на десятилетие. Все материалы сдать в архив 5-го отдела. Опытный образец утилизировать. О результатах доложить лично.»*
Дата: декабрь 1964 года.
Мы стояли в полной тишине, нарушаемой лишь каплями воды где-то в трубах. Весь этот грандиозный проект, который мог бы отправить на Луну куда более совершенный аппарат на **годы** раньше, был похоронен в этом подвале по чьей-то бюрократической прихоти. Из-за страха сделать что-то «слишком» революционное.
Утилизировать не удалось. Кто-то из сотрудников, рискуя карьерой, а может, и свободой, не уничтожил его, а спустил сюда, в тайник, запечатав на decades.
Мы так и не тронули ничего. Сделали несколько фото для знакомого историка космонавтики и ушли. Его вердикт, когда он увидел снимки, был прост: «Этого не может быть. Если это правда, то нас ждет грандиозный скандал. Они на десятилетие опередили весь мир... и просто положили это под сукно».
Это не просто заброшка. Это могила гениальной идеи. Немой укор системе, которая могла создавать гениев, но предпочитала их прятать. И таких «объектов 17Б», хранящих свои шокирующие тайны, по всей стране, наверное, десятки.
Просто нужно знать, где искать.