Субботнее утро было разбито резким стуком в дверь. Я узнала этот голос, пробивавшийся сквозь металл.
— Алиса, ты дома? Это Мария Сергеевна!
Мать Пети, моего бывшего мужа. Минул год после нашего расставания. Женщина, чьи глаза всегда оценивали меня свысока.
— Секундочку! — бросила я, накидывая халат.
— Здравствуй. Я думала, ты уже съехала.
— Доброе утро, Мария Сергеевна. Проходите.
Это всегда поражало. Уверенность, что это пространство по-прежнему как-то связано с её сыном.
— А куда я денусь? Это же моё жильё.
— Твоё? А где же тогда Петя?
— Снимает жильё. У него всё в порядке с доходом.
— Снимает! — всплеснула она руками. — Нелепость! Мог бы владеть своей крышей над головой!
Она до сих пор верила, что всё, к чему я прикасалась, должно было по праву принадлежать ему.
— Квартира была в моей собственности ещё до замужества, — напомнила я. — Я её приобрела сама.
— Пустяки! — отмахнулась она. — Объединили жизни — объединили и имущество.
— Закон с вами не согласен. То, что было до брака, остаётся за мной.
— Юридические уловки! — фыркнула она. — Настоящая супруга делится всем без остатка.
Настоящая. Словно наш брак был ненастоящим, потому что я осмелилась оставить себе часть себя.
— Присядете? Чай предложить?
— Да, — кивнула она, изучая комнату жадным, цепким взглядом.
Я видела, как её уверенность таяла. Она ждала запустения, следов отчаяния. Вместо этого — порядок, свежая краска на стенах, аромат кофе и ваза с пионами на столе.
— Здесь что-то поменялось? — поинтересовалась она.
— Небольшие изменения. Новые светильники, картины.
— Напрасно тратилась.
— Мне здесь жить. Хочется, чтобы было приятно.
— Алиса, — голос её смягчился, — ты не жалеешь о своём решении?
— О каком?
— О разрыве с Петром. Можно было всё наладить.
Как прежде? Когда я одна тащила на себе быт, работу и его бесконечные требования. Когда её советы звучали в каждом углу.
— Мы приняли верное решение. Мы были слишком разными.
— Вздор! — вспыхнула она. — Шесть лет вместе!
— Шесть лет я старалась соответствовать вашим идеалам.
— В этом долг жены! Слушаться супруга!
— Быть послушной — одно. Быть служанкой — совсем другое.
— Какая служанка? — искренне удивилась она. — Он тебя содержал!
— Он получал пятьдесят, я — сорок пять.
— Женщина не может превосходить мужчину в уме! — выпалила она с уверенностью.
— Мария Сергеевна, я стала старшим аналитиком в своей фирме.
— Что? — она замерла.
— Моя зарплата теперь семьдесят тысяч.
— Семьдесят? Больше, чем у Петра?
— Существенно.
— Но так не должно быть! — прошептала она. — Это противоестественно!
— Это реальность. Я хорошо делаю свою работу.
— Жена не может получать больше мужа!
— Почему?
— Потому что он — кормилец!
— А я тогда кто?
Она замолчала, сражённая простотой вопроса, на который у неё не было ответа.
— А Петя? — сменила она тему. — Как он?
— Не в курсе. Мы не поддерживаем связь.
— Совсем?
— А зачем? Всё кончено.
— Вдруг он скучает? Хочет всё исправить?
— Нет. И я не хочу.
Она смотрела на меня, не в силах понять. Я увидела чистую, ничем не замутнённую растерянность в её глазах.
— Я встретила другого, — сказала я тихо. — Он не боится готовить ужин после работы.
Она встала, поправила пальто.
— Ладно. Вижу, ты справляешься.
— Справляюсь.
— Жаль Петра. Он потерял больше.
Она ушла. Я поняла: её визит был разведкой. Он прислал её — проверить, не сломлена ли я, не жду ли спасения. Но я не была сломлена. И она увидела это своими глазами.