Почему опыт чеченской кампании снова востребован
Боевой опыт участников чеченских кампаний 1990-х и начала 2000-х годов сегодня вновь стал значимым источником прикладных знаний для участников специальной военной операции. Чечня стала своеобразной «школой выживания» для тех, кто прошёл через тяжёлые бои в условиях ограниченных ресурсов, сложного горного рельефа и психологического давления. Эти навыки необходимы и сейчас — особенно в зонах боевых действий с плотной городской застройкой или в районах постоянных атак диверсионно-разведывательных групп (ДРГ).
Хотя формат современного конфликта включает элементы высокотехнологичных решений — от применения БПЛА до координации сил по спутниковым данным, — основные принципы наступательной и оборонительной тактики в условиях плотного боя остались прежними. Именно в этом контакте поколений возникает особая ценность участия ветеранов Чечни — как консультантов, инструкторов и, в ряде случаев, прямых участников боевых действий.
Многие командиры рот, батальонов и даже дивизий сегодня — бывшие офицеры, прошедшие службу в Чечне. К примеру, полковник С., командир бригады связи в зоне СВО, в 1999 году командовал ротой, принимавшей участие в штурме Грозного. Он отмечает, что ряд психолого-тактических приёмов, применяемых тогда, сегодня вновь актуализируются и адаптируются под современные реалии.
Кто эти контрактники: краткие портреты и направления их помощи
Речь идёт не о штабных офицерах и не только о ветеранах с генеральскими звездами. Основу волонтёрского и консультативного движения составляют бывшие разведчики, сапёры, связисты, водители бронетехники, прошедшие службу от 1995 до 2006 гг. Многие из них — в возрасте от 40 до 55 лет, контрактники, вернувшиеся в войсковые части в связи с ростом спроса на опытных бойцов.
- Александр К., бывший командир инженерно-сапёрного взвода, работает с младшими военнослужащими в учебном центре в Ростовской области. Он лично проводит тренировки по разминированию и поиску ловушек — знания, полученные в Ножай-Юртовском районе на рубеже 2000-х, он адаптировал под современные возможности оборудования.
- Рамзан Т., офицер запаса, из числа участковых командиров первой кампании, самостоятельно сформировал группу помощи и приезжает в зону СВО перед ротацией боевых групп, чтобы провести две-три смены наставнических встреч. Его блоки включают тактику зачистки населённых пунктов, действия в окружении и восстановление морального баланса бойцов.
- Денис Н., ветеран подразделения специальной разведки, сейчас заведует направлением подготовок по действиям против ДРГ во внутренних войсках. Его опыт проникновений в населённые пункты и работа в тылу противника оказался крайне востребованным.
Инициатива большей частью исходит от самих ветеранов — многие из них вернулись в строй не из чувства долга, а вследствие понимания пропасти, в которую может скатиться подготовка бойца при отсутствии прикладных знаний и живой практики. Также некоторые из них снова заключили контракт, подавая заявление через военные комиссариаты по месту жительства.
Сравнение службы в Чечне и на СВО: что общее, а что другое
Несмотря на временную дистанцию и различия в вооружённом наполнении, между службой в Чечне и участием в СВО существуют фундаментальные точки соприкосновения. Однако есть и серьёзные различия, предъявляющие иные требования к подготовке солдата. Ниже — ключевое сравнение по основным параметрам:
- Тактика боевых действий: В Чечне преобладала манёвренная тактика ближнего боя в городской застройке и горах. Часто всё решалось в радиусе 100 метров. В рамках СВО значительное место занимают позиционные «артиллерийские дуэли», окопная война, протяжённые фронты, ликвидация ДРГ и борьба за логистические маршруты. Знание штурмовых действий в домах снова становится актуальным, и инструкторы из Чечни в этом становятся проводниками подходов, позволявших выживать в Грозном и Аргунском ущелье.
- Противник: В Чечне это были партизанские отряды, высокомотивированные и знакомые с местностью до деталей. В СВО — профессиональные ВСУ с доступом к спутниковой разведке, средствам радиоэлектронной борьбы и огневому прикрытию западного образца. Однако психологическая стойкость и тактика маскировки по-прежнему решают многое.
- Используемые технологии: В начале 2000-х о квадрокоптерах никто не слышал, корректировка огня велась по радиостанциям и ориентировкам на бумажных картах. Сегодня ведущее значение имеет цифровая координация, разведка с воздуха, динамическая связь. Специалисты из Чечни вынуждены переучиваться, однако их умение действовать в условиях «молчания в эфире» становится уникальным плюсом.
- Психология боевых действий: Очевидная нагрузка на психику осталась — особенно в первом столкновении. В Чечне моральных точек опоры было гораздо меньше: отсутствие постоянного медобслуживания, бытовые сложности, редкая ротация. В СВО ветераны становятся моральными стабилизаторами: они объясняют, что простое действие — починка оружия, чистка обмундирования — уже помогает вернуться «в норму».
- Масштаб: Чечня — локальный конфликт, СВО — операции фронтового уровня. Отсюда — другая организационная плотность, разбитие на специализированные функциональные блоки. Многие ветераны отмечают, что сложнее стало понимать полную картину снаряжения или задач подразделения. Но именно это и требует опытных координаторов и наставников.
«Мы в Грозном шли дом за домом. Здесь — сектора, сараи, насыпи, и всё это в союзе с дронами в небе. Тут, если на секунду потерял ориентир — можно остаться без звена. Поэтому учим ребят распределять внимание, работать на интуиции и контролировать эмоции», — делится впечатлениями старший прапорщик А., сегодня консультант в Шебекинском секторе.
Такой синтез двух эпох особенно важен для комбинированных групп, в которых служат молодые бойцы, впервые оказавшиеся в зоне боевых действий. Их подготовка требует не только инструктажа по технике, но и передачи контрповеденческих моделей — тому, что в официальных наставлениях называется «устойчивость к боевому напряжению».
Особенности службы контрактника в Чечне: условия, выплаты, риски
Когда ветераны вспоминают свою службу в Чечне, более всего они подчёркивают не столько отличие вооружения или тактики, сколько бытовые условия и уровень обеспеченности. Тогда на переднем рубеже основным источником еды нередко был сухой паёк повышенного калорийности, а про душ спустя две недели никто и не вспоминал. Жили в блиндажах, обогревались «буржуйками» на найденных досках. В 2023 году СВО обеспечивается централизованно, работает система логистики, ротации и санитарного контроля.
Что касается выплат, то контрактник в Чечне в 1999 году в первые месяцы боевых действий получал около 3 000–4 500 рублей в месяц (в перерасчёте на современные суммы примерно 30–35 тыс. рублей), в зависимости от звания и выслуги лет. К этой сумме добавлялись «полевые» надбавки. Индексация была нерегулярной, выплаты за ранения ограничивались единичными компенсациями. О системных социальных гарантиях тогда говорить было сложно: они существовали формально, но работали не всегда на практике.
Наибольший риск составляли:
- многоэтапные минные поля и непредсказуемые маршруты движения колонн;
- ночные засады на городских улицах;
- отсутствие гарантированной воздушной поддержки в экстренной ситуации;
- низкая интеграция между армейскими структурами и МВД, что влияло на координацию.
Тем не менее, именно в этих условиях закалялась армейская смекалка: как пройти без потерь, как рассчитать время на эвакуацию, как делить ответственность. Всё это снова актуализировалось — и снова требует живого опыта от тех, кто уже знает цену этим решениям.
Советы от «старших»: чему учат и как это реально помогает
Опыт ветеранов чеченской кампании проявляется не только в стратегических решениях, но и в прикладных советах, которые каждодневно спасают жизни. Наставничество в прямом значении — это не лекции, а реальные истории, превращённые в алгоритмы. Вот несколько сюжетов, отражающих практическое значение такого боевого наставничества.
Ситуация: Первый выезд группы на линию соприкосновения при недостаточном опыте командира.
Совет: Старший по подготовке, ветеран службы в Веденском районе, предложил командиру выключить все второстепенные каналы связи, установить только проверенную линию передачи данных, и не полагаться на карту, если не видишь местность глазами.
Результат: Группа избежала засады у пересечённой посадки, потеряв только одну машину связи, без человеческих жертв.
Ситуация: Подразделение зашло в ночное дежурство, имея новый состав. Отсутствие слаженности.
Совет: Ветеран с опытом патрулирования окрестностей Грозного предложил так называемую «систему глухаря» — полное отключение фонарей, фиксация на звуках, чёткое распределение секторов наблюдения и детальное объяснение, как слушать шаг в сырой земле.
Результат: Бойцы за одну ночь обнаружили скрытый лаз в окопы противника, сняли растяжку при помощи ножа и вернулись без потерь.
Ситуация: Боец переведён в новое подразделение, чувствует отчуждение.
Совет: «Поговори через дело: чисти автомат, помогай на кухне, предложи логический маршрут отхода при построении. Солдат уважают за толковое действие, а не за слова» — так объяснил это бывший сержант из группировки Запад, служивший в Шали.
Результат: Через три дня военнослужащий был поставлен на место старшего дневального, получил ключи от радиостанции.
Ситуация: Рота страдает от морального «выгорания» после 40 суток без ротации.
Совет: Организовать «боевые паузы» не только формально, но и с психологической разгрузкой: инструктор предложил провести вечер по типу «невойсковой игры» — в карты, без обсуждения происходящего, со сменой одежды и минимальной физической активностью.
Результат: После трех суток таких мер выросла мобильность взвода, вернулась дисциплина в расчётах, снизилось число обращений к медикам с жалобами на головную боль и бессонницу.
Эти советы работают потому, что они выросли из практики, прошедшей проверку жизнями и временем. Ветераны учат не только тому, как стрелять, но и как выдержать — и это ключевое в условиях боевых действий, растянутых на месяцы и даже годы.
Как ветераны Чечни воспринимают СВО: взгляд изнутри
Для многих бывших участников чеченской кампании происходящее в зоне специальной военной операции — это не просто дежавю, но и вызов: испытание пройденным опытом в новых условиях. Их восприятие — не драматизация, а профессиональное сравнение масштабов, мотивации, технологий и, самое главное, ответственности.
«Чечня была резкая, острая, но короткими участками. Здесь — длинная линия, много точек, быстро не уйдёшь. Потому и держаться надо иначе. На технике, на чуткости, а не только адреналине», — делится своим мнением подполковник в отставке Василий К., прибывший в качестве наставника в Белгородскую область.
Для них участие в СВО — это не повторение, а работа над ошибками. Тогда многого не хватало — и координации, и медицинской поддержки, и доверия между ведомствами. Сейчас отношение к быту лучше, но уровень угроз — не ниже. Более того, изменения в вооружении и пространственной разведке заставляют адаптироваться каждый день.
«Сначала смотрели на нас, как на ветеранов каких-то далёких событий. Потом, когда начались тяжёлые зачистки, начали прислушиваться: как двигаться в зданиях, как выбирать точку для отхода. Уважения стало больше, но главное даже не в этом. Главное — когда молодой говорит: “Теперь понятно, зачем ты мне это всё рассказывал”», — рассказывает старшина Андрей Л., консультирующий батальонную группу в Запорожском направлении.
Многие ветераны признаются, что адаптации к новым условиям мешает психологическая инерция — сложно привыкнуть к постоянной локационной привязке, работающим дронам, невозможности «уйти в лес». Но в ответ они открывают новые методы борьбы, и, чаще всего, не отставляют роль наставников.
Служба в Чечне и на СВО — сравнение условий и выплат
Изменения в обеспечении военнослужащих между двумя периодами значительные. Сравнение выплат, условий службы и поддержки показывает, насколько выросла системность в государственной политике по отношению к контрактникам.
- Размер выплат: В Чечне, как упоминалось, базовая ставка контрактника составляла порядка 3 000–4 500 рублей, плюс надбавки за “полевые” условия. Сейчас, в зависимости от звания, участвующий в СВО контрактник получает от 195 000 до 250 000 рублей ежемесячно, включая все боевые и региональные надбавки. За успешные действия также предусмотрены единовременные выплаты и поощрения.
- Компенсации за ранения: В 2000 году компенсация за лёгкое ранение могла составлять около 5 000 рублей. Сегодня выплаты напрямую зависят от тяжести повреждений и варьируются от 3 до 5 миллионов рублей при потере трудоспособности, также выплачиваются дополнительные средства по указам президента РФ.
- Медицинская помощь: Военно-медицинская система 90-х годов только восстанавливалась. Сейчас в зоне СВО развёрнута полноценная сеть: от передовых медпунктов до специализированных госпиталей с эвакуацией по воздуху. При необходимости возможно лечение в федеральных учреждениях высокого уровня.
- Документы и получение льгот: Ветераны отмечают, что в Чечне оформление статуса участника было непростым — часто требовалась личная подача с допросами в органах. Сегодня оформление идёт централизованно, через военные структуры, электронные заявления принимаются на портале госуслуг или лично в военном комиссариате. Реестр участников СВО обновляется ежемесячно и используется для начисления выплат, поддержки членов семей, включения в социальные программы.
- Социальная поддержка и жильё: В 90-е служебное жильё предоставлялось по остаточному принципу. Сейчас в рамках федеральной программы участники СВО и ветераны имеют право на получение сертификатов на жильё (размер — до 3,5 млн руб.), а также возможность встать в очередь на муниципальную недвижимость по месту регистрации.
Нельзя не отметить изменение отношения к контрактникам со стороны гражданского общества. Если раньше возвращение с Чечни воспринималось с непониманием и отчуждением, то сегодня большинство региональных программ рассматривают поддержку участников СВО как приоритет: региональные органы регулярно публикуют новости о мерах поддержки, организуют бесплатное медицинское обследование, консультации юристов, помощь семьям погибших и раненых.
Такое изменение подхода играет роль не только в материальном обеспечении, но и в моральной составляющей военной службы: контрактник чувствует участие государства и своего региона, а его семья — защищённость и уважение.
Что это даёт участникам СВО: боевое наставничество
Передача опыта от ветеранов Чечни к нынешним участникам специальной военной операции — это не просто моральная поддержка, а практическая уверенность, которая укрепляет сплочённость подразделений и помогает бойцам быстрее адаптироваться в зоне боевых действий. Наставничество даёт не абстрактные «уроки истории», а конкретные технические алгоритмы поведения в боевой обстановке, проверенные в похожих, порой более жёстких условиях.
Сержант Артём М., прошедший три линии соприкосновения в Херсонской области, рассказывает: «Когда рядом в блиндаже сидит человек, который уже был в засаде, который выводил двухсотых с минных полей и знает, как отличить свежую растяжку от старой — у тебя страх уходит. Остаётся понимание: как действовать».
Наиболее эффективными оказались те форматы, где наставничество строится на постоянной, пусть и непродолжительной, прямой коммуникации:
- Личное сопровождение групп до выхода на позиции: ветераны проводят короткие вводные брифинги, разбирают по картам возможные маршруты отхода и вероятные зоны риска.
- Тренинги по моделированию контакта с противником в условиях застроенной местности: дают бойцам навыки маневрирования в ограниченном пространстве, прививают дисциплину контроля над сектором обзора.
- Работа в учебных структурах перед отправкой: на базе учебных полигонов региональных подразделений участники чеченской кампании проводят экспресс-курсы по контртактике и выживанию — от использования инженерного инструментария до морально-психологической стабилизации.
Особенно важным остаётся «перенос моральной устойчивости» — как сохранять психическое равновесие в условиях постоянного напряжения. Этот аспект часто невозможно отработать в казарме. Ветераны делятся рабочими моделями, применяемыми на практике: «если ты злишься — бери лопату и копай, если тебя трясёт — пиши семье, если что-то случилось — расскажи другим, не молчи».
Для молодых бойцов это становится настоящим буфером между страхом и действием. «Ты знаешь, сколько он прошёл. И если он говорит “всё нормально, ещё не жарко” — ты веришь. И это даёт силу», — объясняет 25-летний пулемётчик из мотострелковой роты.
Боевое наставничество возвращает военной службе глубину преемственности и даёт новое прочтение понятию «братство по оружию». Это не вопрос возраста, а вопрос масштаба пережитого — и способности передать его тем, кто только начинает.
По всем вопросам о службе в зоне специальной военной операции свяжитесь с нами по контактам ниже:
Наш сайт: sluzhba-po-kontrakty.ru
Telegram: t.me/svokontraktmorf
WhatsApp: wa.me/79615239052