Здравия, товарищи!
Не раз и не два сталкивалась с этой фразой Достоевского в Сети.
Иногда она дополняется словами: "...и тогда такая раскачка пойдет по всему миру"
Обычно ее цитируют родноверы, в качестве подтверждения того, что нужно срочно вспоминать своих богов. Ну, чтобы раскачалось.
Христиане по понятным причинам ее предпочитают не цитировать.
Предлагаю разобрать.
Стоит ли вообще обращать внимание?
Как по мне – не стоит. И сейчас я взялась за эту фразу просто из любви к выкапыванию корней.
На самом деле, мне, вообще-то плевать, что сказал полтораста лет назад один талантливый эпилептик. Он много чего сказал.
И, что самое важное, он у нас не единственный претендент на «нашевсё» – есть и иные. И они порой говорили противоположное.
Более того, если присмотреться, то многие из наших корифеев противоречили не только друг другу, но и своим же собственным словам (не говоря уже о делах).
- Сегодня – «отчизне посвятим души прекрасные порывы»;
- Завтра – «И мало горя мне, свободно ли печать морочит олухов, иль чуткая цензура в журнальных замыслах стесняет балагура.»
Один поэт (Лермонтов) пишет во славу Пушкина «Смерть поэта», а другие поэты (Маяковский, Хлебников) предлагали сбросить его с корабля современности вместе с Фёдор Михалычем.
К счастью, не срослось и теперь на корабле сём все поэты ездят бок о бок.
Если обращать внимание на все, что сказали наши барды и аэды – запутаешься вконец, а там и священники с «вечными евангельскими истинами» подоспеют, а рядом с ними – наши фольклористы, предлагая помнить о сокрытой в сказках глубокой народной мудрости, столь мало похожей на евангельскую.
Посему предлагаю все же относиться к их словам просто как к словам.
О Бисмарке бедном замолвите слово
Того, что поэты и писатели успели наговорить всё, что только можно было сказать человеку, кому-то явно мало.
И потому в эпоху интернета некоторые решили пойти к ним в соавторы и, помножив душевный порыв на фотошоп, стали лепить картинки, на которых под фотографией того или иного деятеля размещено их личное творчество, порой с сохранением следов собственной школьной неуспеваемости в области русского языка.
Особенно, как мне кажется, досталось Бисмарку, который, судя по обилию цитат, посвятил свою жизнь восхвалению русских в целом и России в частности.
На самом деле, он говорил едва ли десятую долю из этого.
Моё нескромое мнение
Скажу не факт, что весомо, но грубо-зримо: мне нравится быть русской. Почему? Потому что нравится! Считаю, что это прикольно. И вот мне глубоко, кхм-кхм, наплевать, что там говорил о русских полтораста лет назад какой-то истлевший немец с провонявшими табаком усами.
Коллекционирование же исключительно лестных высказываний о собственном народе считаю худшей формой критики в его – народа – адрес, ибо ничто так не позорит народ, как обилие людей, только и желающих подслушать, а вдруг их какой-то важный иностранный дядя их похвалил.
Холуйская черта!
Но это в русском сегменте, ибо, скажем, армяне и азербайджанцы в пылу священной борьбы предпочитают других деятелей, приписывая тому же Маяковскому или многочисленным ученым, прозаикам, поэтам и государственным деятелям армяно- или азербайджанофобию, выраженную в столь дешевых выражениях, какие Маяковский не выдал бы даже будучи в стельку пьяным.
Одним словом, если уж кому-то не хватает уверенности и нужна точка дополнительной опоры в виде слов какого-то писателя или поэта, то всё нужно перепроверять, что мы сейчас и сделаем со словами Достоевского.
Христианин
Вообще-то Достоевский был христианином. Причем таким, что его впору назвать православным радикалом.
Посему первое, что стучало мне в голову, когда я столкнулась с этой фразой – что она, мягко говоря, звучит в высшей степени странно для человека, которому многие в современном мире поставили бы диагноз «Православие головного мозга».
Писатель – не пропагандист
Эта простая мысль зачастую ускользает от внимания тех, кто предпочитает подписываться на каналы «цитаты великих», вместо того чтобы хоть кого-то великого прочесть.
На самом деле структура их произведений обычно сложна и далеко не все, что было там сказано, является убеждениями автора: зачастую так оформлены слова его оппонентов.
В Библии, к примеру, есть фраза «бога нет». Значит ли это, что Библия учит атеизму?
Посему, даже если цитата является подлинной, всегда нужно проверять, в чьи уста она была вложена автором.
Что на самом деле сказал Достоевский?
Цитирующие говорят, что сказано было следующее:
«Весь мир содрогнётся, когда славяне вспомнят своих Богов».
Но сказано это было на страницах романа «Бесы», что само по себе интересно.
Кто сказал?
Углубившись в сам роман мы можем обнаружить и то, что эти слова писатель вложил в уста одного из самых негативных своих персонажей – Петра Верховенского – сына безвольного интеллигента и легкомысленной девицы, человека совершено беспринципного, чьи действия в конечном счете приводят к убийству.
Уже из одного этого следует, что это были слова отнюдь не положительного персонажа.
Чему радуются?
Мне вот интересно: даже если бы эти слова были сказаны другим персонажем, с чего люди взяли,что это обещает что-то благое?
Оттого, что весь мир содрогнется?
Это что, наша цель?
Какая нам радость оттого, что мир вздрогнет? Он и от действий Алоизыча вздрогнул, и от Хиросимы и его ещё от много чего трясло.
Но значит ли это что источник дрожи хотя бы что-то от нее выиграет? Немцы вот в итоге ежегодно на коленках ползают за то, что озноб вызвали.
Одним словом, неясно, что для нас такого полезного будет в том, что кто-то за пределами наших границ вздрогнет.
Можно и ядрёнбатон на Красной площади взорвать или реакторы на атомных станциях развалить: поверьте, дрожи будет в избытке.
Что было сказано на самом деле
Всю длинную цитату приводить не буду, ограничившись частью, из которой, думаю, и так всё будет ясно. Те же, кто желает прочесть её без сокращений, смогут сделать это, открыв восьмую главу второй части романа.
Итак, цитата:
«— Слушайте, мы сначала пустим смуту…
…мы проникнем в самый народ.
...Наши не те только, которые режут и жгут да делают классические выстрелы или кусаются…
…Но это лишь ягодки. Русский бог уже спасовал пред «дешевкой». Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты, а на судах: «двести розог, или тащи ведро». О, дайте взрасти поколению! Жаль только, что некогда ждать, а то пусть бы они еще попьянее стали! Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, к этому идет…
…Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, — вот чего надо! А тут еще «свеженькой кровушки», чтоб попривык.
Чего вы смеетесь? Я себе не противоречу. Я только филантропам и шигалевщине противоречу, а не себе. Я мошенник, а не социалист. Ха-ха-ха! Жаль только, что времени мало…
… Мы провозгласим разрушение… почему, почему, опять-таки, эта идейка так обаятельна! Но надо, надо косточки поразмять. Мы пустим пожары… Мы пустим легенды…
…Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал… Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам… Ну-с, тут-то мы и пустим…»
В общем, и фраза не соответствует оригиналу, и смысл вложен в нее отнюдь не оптимистичный.
Итог
- Достоевский, говоря о богах, писал их со строчной буквы («богов»), а не с заглавной, ибо, как и положено христианину, считал христианского бога единственным богом вообще.
- Он не говорил, что мир содрогнется, говоря, что пойдет раскачка.
- Он не говорил, что это пойдет ВСЛЕДСТВИЕ того, что славяне вспомнят богов (и тем более Богов), говоря о том, что раскачка станет результатом смуты.
- Он не указывал точно, где именно пойдет раскачка, но из контекста видно, что качать да шатать будет саму страну нашу.
- Он вообще не говорил ни о Руси, ни о славянах, говоря, что после смуты да раскачки невиданного масштаба Русь затуманится и ЗЕМЛЯ заплачет (не вспомнит, а именно заплачет, словно в безысходности) о старых богах.
- Подведет страну к этой черте глобальный разврат, деградация, пьянство, и прочие "прелести".
- Эти слова, как некий план будущего, Достоевский вложил в уста одного из худших персонажей своего романа с ёмким названием «Бесы»
Иными словами, автор говорит о затуманившейся земле, в горе своём плачущей по старым богам, рисуя картину настоящего апокалипсиса.
И можно быть христианином или язычником, атеистом или агностиком, но, как ни крути, ничего многообещающего в этих словах не высвечивается.
Если вы, конечно, не Верховенский в душе своей.
До встречи!