Периодически, когда хотят уязвить, России припоминают эпоху ордынских нашествий и время, когда Русь платила дань ханам. Смысл этих инвектив обычно в том, что мы унаследовали от монголов модель государственного устройства, некое предположительное раболепие, короче говоря, смысл всей этой риторики состоит в том, чтобы привязать Россию к каким-то явлениям, с которыми ассоциироваться нормальным людям не хочется. Однако если отвязаться от пропагандистских концепций и подумать о том, как реально отозвалось монгольское иго в современности, мы обнаружим, что да, тогдашние шрамы все еще побаливают, и более того, формируют некоторые черты России за всю её постмонгольскую историю. Причем такие, что мы сейчас сочтем их скорее добродетелью.
В чем, собственно, дело. Еще Дмитрий Донской сформулировал задачу будущим поколениям: «А переменит Бог Орду, детям моим дани в Орду не давать».
В XV веке Бог, сложносочиненная московская дипломатия и несколько тысяч поместных кавалеристов реально переменили Орду. Русь вышла из ига силой и хитростью.
Но в первые десятилетия эта свобода выглядела именно что свобода восставшего каторжника. Враги находились буквально кругом, Русь не относилась ни к какой крупной общности. Константинополь пал, и другой православной державы окрест не существовало. К католическому или исламскому миру мы, разумеется, не относились. Тогдашняя идеология — это взгляд из осажденной крепости, который соответствовал реальности. Россия молодая — это одинокий андердог во враждебном море, который с саблей в руках защищает свою свободу.
Именно из тех времен идет очень острое отношение России к собственному суверенитету и безопасности от внешних вторжений. Менялись века, эпохи, вместо великих князей встали цари, потом императоры, Рюриковичей сменили Романовы, затем явилась цепь генсеков, но один и тот же паттерн сохранялся в буквальном смысле веками. Это надпись на входе «Не влезай, убьет». И тех, кто влезал, правда убивали. Пренебрежительное «Кому мы нужны» очевидно опровергается цепью вторжений в Россию со всех возможных сторон, и жуткой брутальностью судьбы вторгшихся. В историях армий Карла XII, Наполеона и Гитлера иностранных наблюдателей обычно поражала не только суровость условий войны, но и жуткая тотальность истребления вторгшихся армий. Шведы буквально ушли в Россию и не вернулись. Мемуары солдат Великой армии до трагикомичного одинаковы: «Я уковылял единственный живой из полка, по дороге съел коня и сапог убитого товарища». О нацистах умолчим, общеизвестно.
Вся история формировала у последующих поколений правителей и элит четкое понимание: нет, это не показалось, да, дело обстоит именно так; хочешь быть свободен — будь готов взять на ножа дорогих партнеров в любой момент. Завершал и венчал этот жесткий, почти болезненный подход к своему суверенитету — православный стержень страны. Поколения людей, и поколения элит росли с чувством, что мы здесь одни такие, и свою самость необходимо беречь.
Такая политическая культура делала некоторые вещи совершенно неизбежными. Польша, например, имеет просто-таки трагический опыт взаимодействия с Россией: она не просто проиграла борьбу за звание единственной сверхдержавы Восточной Европы, но вообще была стерта с карты мира на век (и потом еще десятилетия политической зависимости). Для поляков это катастрофа; но для России (в том числе в виде СССР) это создание необходимой буферной зоны. Пресловутый Варшавский договор был, в немалой степени, созданием огромного предполья на своих западных рубежах. Продолжить ряд событиями нашей эпохи читатель, пожалуй, сможет сам.
Вот это и есть реальная черта, доставшаяся со времен Орды Руси XV века, и унаследованная всеми последующими поколениями. Вопрос о расширении НАТО на восток уходит корнями в ту эпоху. Суверенитет — это штука, которой мы буквально не готовы поступиться ни на секунду, а способность испепелить внешнюю угрозу самым зверским способом — императив внешней политики. Этот подход имеет свои недостатки, очень серьезные в том числе. Мы в своё время так и не вошли до конца в европейский мир, оставшись его маргинальной частью, а взаимопонимание со многими соседями у нас очень трудно достижимо — это с нашей точки зрения мы боремся за купирование угроз на дальних подступах, с их точки зрения мы у них в огороде норовим свое пулеметное гнездо воткнуть, а хозяев выгнать в подвал.
Но благодаря тому же взгляду на мир, Россия сейчас вообще есть.
Автор статьи: Евгений Норин
Читайте нас в тг: https://t.me/z_pravdi
Ещё больше новостей в MAX: https://max.ru/z_pravdi