Прихожу я на днях в гости к подруге. У неё сын-подросток, лет двенадцати. Худющий, весь по моде, в стиле Марка Эйдельштейна, лохматый, с чёлкой ниже глаз. Не видно глаз вообще. А они у него красивые, бэмбивские, широко распахнутые и наивные. Сидит, копошится в компьютере. Ещё недавно выбегал ко мне навстречу и на шею бросался. А теперь буркает: «Привет» и обратно в комп прячется. Ну, что делать, пубертат. Все мы этой болезнью болели, сильнее становились. Мать его, подруга моя, рукой машет, оставь его, у него депрессия. И малой ей вторит так горделиво: «Я депрессую».
Слышали? Примеряет на себя новомодную болезнь.
Почему раньше не было у людей депрессий? Потому что на неё банально не было времени. Вся система была продумана до мелочей.
Существовал такой мощнейший антидепрессант под названием «Выживание». Сложно рефлексировать об экзистенциальной тоске, когда твоя основная мысль на день: «Собрать достаточно кореньев, чтобы не сдохнуть от голода, и не стать самому кореньями для саблезубого тигра». Это прекрасно структурировало день и задавало понятные жизненные ориентиры.
Не нравится твоя работа? Пожалуйста! Отличный карьерный лифт. Ты можешь стать: землепашцем, воином, женой землепашца, женой воина, монахом или чумным. Выбор огромен. А офисного планктона, страдающего от выгорания, не было, потому что не было офисов. Сплошной опенспейс у поля или кузницы.
Опять же высокоскоростной интернет отсутствовал. Не было возможности читать в Инстаграмме, как у бывшего одноклассника идёт отпуск на Бали, пока ты ешь Доширак в общаге. Не было хейтеров в комментариях. Не было бесконечного потока плохих новостей со всего мира. Новости были локальные и актуальные: «В соседней деревне спёрли корову».
Не было когнитивно-поведенческой терапии. Был местный священник, который говорил: «Грешишь, чадо! Вот тебе епитимья – и всё пройдёт». И ведь проходило! Потому что после отмаливания грехов, многочасового стояния на коленях, сил уже ни на что не оставалось.
Вопросы бытия решались просто. «В чём смысл жизни?» – «В том, чтобы пережить зиму и произвести на свет потомство». Всё. Чётко, без подводных камней. Никаких метаний между карьерой блогера и желанием стать керамистом. Хотя гончары в те времена были, только шли они в профессию не по своему решению, а по указке отца-гончара. Не было мук выбора.
Вместо депрессий была чёткая классификация состояний.
Это называлось:
· «Хандра» (лечилась поркой, походом на бал или поездкой на воды)
· «Упадок духа» (лечился водкой и баней)
· «Бесы въелись» (лечилось изгнанием бесов)
· «Лень» (лечилась криком отца, помещика, царя, не помогало – кнутом)
Очень удобно, кстати. Захандрил — и вот ты уже не грустишь, а просто молишься, пашешь или бежишь от чумы. Никаких сложных выборов, подкастов по саморазвитию и экзистенциальных кризисов из-за прочитанного в интернете.
Так что, как видите, депрессия – это исключительно современная роскошь, возникшая от избытка свободного времени, комфорта и необходимости выбирать свой путь. Раньше путь за тебя выбирали саблезубый тигр, помещик, отец или неурожай репы. И это был прекрасный, бесдепрессивный мир!
Однако хоть современность, конечно, подарила нам много поводов для диванной тоски, но зато и возможность посмеяться над этим — тоже. Главное — помнить, что «раньше» не всегда значит «лучше». Особенно если это «раньше» — это эпоха без антибиотиков, стоматологии и кофе с собой.
Но, положа руку на сердце, сто́ит отметить, что депрессия была всегда. Эту болезнь просто не диагностировали, не понимали и называли иначе: меланхолия, сплин, или просто слабость характера. Страдали молча, стыдились и лечились кровопусканием.
Ирония в том, что сейчас о ней говорят больше именно потому, что наконец-то перестали считать её постыдным грехом или вымыслом.
Ну и отмазка хорошая, как в случае с нашим недорослем.
«Зайка, сходи, вынеси мусор» — «Не могу, у меня депрессия»