Олимпийский чемпион, один из самых титулованных гимнастов мира, Никита Нагорный, дал откровенное интервью после двухлетнего перерыва. Он рассказал о том, почему ушел из большого спорта, как нашел себя в новой роли, о самых ярких моментах карьеры, сложном решении спортсменов выступать под нейтральным флагом и о том, что для него значит любовь.
Почему ты не давал интервью два года?
Раньше, после отстранения, каждый спортсмен пытался найти себя, было много предложений: шоу, интервью, медиаактивности. А потом все свободное время ушло в работу. Официально я сейчас работаю на трех работах. Первая — Движение первых, я являюсь заместителем председателя правления. Вторая — президент Федерации фиджитал-спорта. И третья — вице-президент Федерации гимнастики России, отвечаю за спортивную гимнастику.
В таком порядке — не значит, что я так расставил приоритеты. Для меня гимнастика все равно на первом месте. Так как-то и прошли эти два года. А сейчас я понял, что нужно выговориться. К психологу не хожу, вот пришел на интервью.
Спорта в моей жизни сейчас практически нет. Стараюсь поддерживать форму через другие виды: футбол, баскетбол, волейбол, хоккей, единоборства. Сегодня, например, играл в футбол в 7:30 утра перед работой. Надеюсь, еще смогу выступить на каких-нибудь соревнованиях, но подготовиться на Олимпиаду, приехать на сборы — увы, уже не проживу. Но я официально еще не закончил карьеру. Хочу сделать это достойно, красиво и поблагодарить всех зрителей.
Мне кажется, я уже нашел свое предназначение вне спорта. Пора переворачивать страницу, как бы грустно ни было. Но это останется в памяти навсегда.
В следующем году у нас юбилей победы на Олимпиаде — пять лет. Думаю, это отличный повод сделать хорошее, патриотическое шоу, где все олимпийские чемпионы смогут сказать спасибо болельщикам и перейти в новый цикл. Мне кажется, я уже нашел свое предназначение вне спорта. Пора переворачивать страницу, как бы грустно ни было. Но это останется в памяти навсегда.
Что для тебя было самым сложным на Олимпийских играх в Токио?
Самый сложный момент... Он был похож на чемпионат мира в Штутгарте-2019. Я выходил последним в команде, и от моего выступления зависело, выиграем мы или нет. Весь зал замер. Я вышел со спортивной злостью, которую было не остановить. Говорил себе: «Давай, только от тебя сейчас все зависит. Не подведи себя, команду, страну».
И вот я на помосте, делаю программу, и вдруг слышу: тук-тук, тук-тук. Думаю, это у меня что ли? Сердце? Оказалось, это включили в колонках для атмосферы сердцебиение. А я и так на иголках! В итоге я отвлекся, и это даже помогло — когда задумываешься о ошибке, она и происходит. Сделал программу, приземлился. И мы стали чемпионами мира. Невероятные эмоции!
Никто не верил. СМИ уже списали нас.
А потом была пандемия и подготовка к Токио. У нас была легендарная команда. Давид Белявский травмировал кисти. Денис Аблязин прямо перед Играми сломал две ноги, ему поставили титановые пластины. Артур Далалоян за несколько месяцев рвет ахиллово сухожилие. Восстановление — 8 месяцев. Никто не верил. СМИ уже списали нас.
Но мы за три месяца собрались! Помню, когда Артур травмировался, мы поехали на Чемпионат Европы и сделали с доктором футболки с его фото и надписью «Артур, ждем тебя в команде». Вышли в них, сфоткались — фото везде разлетелось. А Артур в тот же день после операции спустился в зал и начал крутить педали на велосипеде. Я понял — он замотивирован. Это была незаменимая команда. Без любого из нас победы бы не было.
Мы приехали на Олимпиаду: Артур еле ходит, не может прыгать, у Дениса — пластины в ногах, у Давида — проблемы с кистями, я — с температурой и камнем в почках. Команда, по сути, инвалидов. И вот тут включилась воля к победе, которую было не остановить. На нас все смотрели и не понимали, как мы прыгаем.
Артур выходит на опорный прыжок. Он впервые попробовал прыгнуть его в яму за две недели до этого! А тут выходит на стандартный помост, где никаких матов. И мы все трое делаем свои прыжки в доскок. И понимаем — мы идем за золотом.
И снова, как в Штутгарте, я выхожу последним. От меня зависит все. Становлюсь на помост и делаю то же самое: «Давай, у тебя все получится! От тебя все зависит!» Говорю это громко. А отличие в том, что зрителей не было. И из-за тишины оператор слышит, как я кричу сам себе. Он такой: «С кем ты там разговариваешь?» Я смотрю на него: ай, меня слышно. Но какая разница? У тебя Олимпиада!
Сделал программу, ждем оценки. И наступает тот самый момент, который навсегда останется в истории спортивной гимнастики. Мы стали олимпийскими чемпионами. Это было невероятно.
От чего тебя спас профессиональный спорт?
Я даже боюсь представить, что бы со мной было, если бы не спортивная гимнастика. Я очень энергичный человек. В спорте мы называем это «дурь». Если эту дурь с детства не направить в правильное русло, ничего хорошего не будет.
Я родом из Ростова-на-Дону, из 90-х. Времена были такие, что многие семьи были неблагополучные. И многое зависело от того, с кем поведешься. У меня в жизни было много ситуаций, когда предлагали что-то попробовать, куда-то не туда вели. И только благодаря спорту и моему тренеру, Ольге Ивановне Чапуренко, которая с детства говорила: «Школа, тренировка, дом. Школа, тренировка, дом», я выбрал правильный путь.
Я не согласен с теми, кто говорит, что у спортсменов не было детства. Благодаря гимнастике в 10 лет я поехал в Дзержинск на соревнования, в 12 — в Шотландию. Это не обделенное детство, это — наполненное детство. У меня было больше друзей, я всегда ладил в коллективе. Спорт мне подарил путевку в большой мир. Я сегодня тот, кто я есть, благодаря гимнастике. Поэтому я и пытаюсь сегодня максимум отдать обратно.
Какое самое яркое воспоминание из детства ты никогда не забудешь?
(Смеется) Если я расскажу свое детство, меня домой не пустят. Детство было очень насыщенное. Мы жили в частном секторе, и когда начали строить многоэтажки, я все время проводил на стройках. Родители, дети, кто меня видит, никогда не повторяйте! Это сон, я вам сон рассказываю!
Я залазил на стройки, на пятый этаж. Стою на стене и бегаю, перепрыгиваю с одной на другую. С одной стороны — пропасть, пять этажей, с другой — бетон внизу. Просто не представляю, как мы остались живы. Удача... Еще прыгали с мостов в реку. Был случай, прыгнул с кувшины (плавучая платформа для сбора мусора), вынырнул, а по ноге кровь течет. Разрезал ногу.
Старшие товарищи повезли в больницу. А там говорят: «Нужны родственники». Я умоляю: «Скажите, что вы мой старший брат, а то мне хана будет!» Меня зашили, перемотали, и я пошел домой, стараясь не хромать, чтобы никто не узнал. И таких историй — масса!
С дедушкой вообще отдельная история. Приезжаем на дачу, он говорит: «Стой здесь, никуда не двигайся!» Уходит на пять минут. А я вижу виноград... Лезу, падаю, бьюсь затылком. Ору: «Скорую, скорую!» Дедушка: «Ну я же тебя просил!»
Потом мы поехали на гребной канал, он там спасателем был. Он отошел, сказал ничего не делать. А я увидел два понтона. Интересно, допрыгнуть с одного на другой? Разбежался, прыгнул. Получилось. Прыгаю туда-сюда, они все дальше расходятся. В итоге не долетаю, одна нога на понтоне, другая внизу. И снова сечка, кровь. Дедушка вернулся: «Ну внучок, ну как тебе?» А бабушка уже звонит...
В общем, детство было очень насыщенное. Счастливое! Но слава богу, что была гимнастика.
Как вы с Артуром Далалояном угнали машину?
В сборной жизнь всегда была веселая. С детства я хотел машину. Как-то на олимпийской базе стояла машина ребят из основного состава. Они перестали ездить на сборы, а машина стояла. Мы ее вскрыли и начали дурачиться: толкали с горки и по очереди садились за руль, как будто едем.
Потом решили: мы уже взрослые, давайте заведем! Сходили в магазин запчастей, купили ключ зажигания, аккумулятор, свечи. Поковырялись, что-то поменяли — не заводится. Сходили, еще что-то докупили — раз, завелась! Колеса спущены — нашли насос, накачали.
Начали по чуть-чуть кататься вечерами, учились на механике. Боялись, что тренер заметит — всем хана, вплоть до исключения со сборной. Прошел месяц, мы уже расслабились. Как-то Артур завел машину, мы выходим из зала, а он подъезжает: «Садитесь!». И тут же выходит старший тренер. «Вы что себе позволяете?! Быстро сюда!»
Ключи забрали. Но один ключ у нас остался. Аккуратненько так катались. И вот в выходной, я иду, думаю, все уехали, сейчас покатаемся. Сунул руку в карман — а ключа нет! Я переобувался, и рядом сидел старший тренер, Николай Вячеславович Крюков, олимпийский чемпион. Я бегу обратно, молюсь, чтобы он не забрал ключ. Забегаю, а он стоит и держит в руке этот ключ. Говорит: «Не это ищешь?» Я делаю вид, что нет, что я в раздевалку что-то забыл. В общем, провал. Забавная история.
Как тебе удается находить поводы для радости каждый день?
У меня нет дня, чтобы я прожил его без улыбки на лице. Мне бабушка с малых лет доброту привила, дед — чувство юмора. Я всегда отношусь к жизни как к сосуду. Рано или поздно ресурсы заканчиваются, и вопрос — чем мы его наполним. Я стараюсь держаться подальше от негативного и наполнять себя чем-то положительным. И это же я отдаю людям.
Конечно, я не сумасшедший, я не улыбаюсь на неприятные моменты. У меня каждый день хватает проблем, сложных решений. Но стоит мне выйти из рабочего процесса к семье или друзьям — я сразу начинаю и отдавать положительные эмоции, и впитывать их.
Было даже время, когда я учился контролировать свои эмоции. У меня с 2014 года есть ежедневник. Помню, в 2016 году, мне было 19-20 лет, я каждый день писал себе: «Быть серьезным». Настолько меня позитив иногда уносил, что я в шутку мог кого-то обидеть, не понимая, что у человека может быть плохое настроение. Я в детстве думал, что у всех должно всегда быть хорошее настроение! В сборной я всегда пытался всех поднять, развеселить. Сейчас я в этом плане более сдержан.
Что ты думаешь о спортсменах, которые выступают под нейтральным флагом?
Очень сложный вопрос. Аудитория делится на два, а то и три лагеря. Стоит ехать или нет? Как относиться к тем, кто едет? Я думаю, здесь все зависит от трактовки руководства: ОКР, Минспорта, президентов федераций.
Был период, когда на высшем уровне были разногласия: кто-то осуждал, называл предателями, кто-то поддерживал. Особенно те люди, которые к спорту не имеют никакого отношения. Должна быть единая позиция.
Спортсмен должен принимать решение сам. Но как он может его принять? Он всегда на гособеспечении: сборы, экипировка, зарплата. Он ничего не вкладывает. А тут резко говорят: «Хочешь ехать — езжай сам, за свой счет». И спортсмены просто не понимали, что делать. А точно я могу поехать? А меня потом не осудят?
Сегодня единая концепция и поддержка министра спорта, президентов федераций — что нужно ехать и выступать — дает спортсменам уверенность в завтрашнем дне.
Вот пловцы поехали и выступили. Дмитрий Губернев все время говорил — надо ехать. Они выиграли столько медалей! Вся страна радуется. Это праздник! Это счастливые моменты, которые останутся на всю жизнь. Новые звезды, материал для болельщиков. Мы этого очень ждали.
Нас не допускают, отстраняют за ерунду. Парень выложил сертификат о 5-м допинг-тесте. Цифру 5 (римская V) восприняли как символ. Его отстранили. Но федерация подала в суд, выиграла и добилась его допуска. Потихоньку нужно бороться, показывать, что мы не сдались. Потихоньку будем возвращаться.
Когда приезжает Артур Далалоян или наши другие спортсмены, все знают, что это ребята из России. И спортсмены нам говорят: «Мы скучаем по конкуренции с вами». Это — признание. А это все политика, которая лишает спортсменов возможности выступать за страну.
Флаг и гимн мы вернем. Нужно показать, что мы готовы противодействовать и идти выступать. Те, кто рушит философию Пьера де Кубертена о том, что спорт вне политики, останутся в истории как негативные персонажи. А те, кто сохраняет эту философию, — именно ради этого и создавались Олимпийские игры.
Что отличает поколение альфа и зумеров в профессиональном спорте?
Отличие — колоссальное. Мы прошли через одно детство, они — через совершенно другое. На наших глазах страна превращалась в то, что есть сегодня. У современных детей невероятные возможности. У меня в детстве, если не попал в спортивный кружок и у родителей нет денег — это была беда.
У меня много ребят, с кем я начинал, пошли не по тому пути: кто в тюрьме, кто пропал, кто умер... Не передать словами. А то, что есть сегодня — колоссальная разница.
Сейчас у детей такой выбор всего, что они теряются. Как в онлайн-кинотеатре: сотни фильмов, ищешь час и не можешь выбрать, в итоге ложишься спать. То же самое у наших детей. Каждый ребенок может попробовать себя в невероятных проектах.
Я помню, когда я приехал на олимпийскую базу «Озеро Круглое», я был в шоке. Это была мечта всей жизни! Раньше у нас не было спортивного контента, я не мог посмотреть чемпионат России по ТВ. Мне в школе прислали календарик со сборной. Я его на зеркало повесил и смотрел на этих людей, мечтая попасть туда, даже не зная, кто они.
А сейчас приезжают молодые ребята на базу, где есть все: джакузи, сауны, бассейны, крио-камера. Спрашиваю: «Ну как, ребят, как база?» А они: «Нормально, пойдет». Я думаю: «Как пойдет?! Это лучшие условия в мире!» Потому что время другое.
Разница между нами и ими в том, что мы рождались, когда практически ничего не было, а они рождаются, когда есть очень многое. И им тяжелее просто определиться. А мы от них требуем: сразу стань взрослым, будь профессионалом, будь предан стране. Но не каждый человек должен быть «полезен». Кто-то хочет прожить жизнь свободно.
Но я уверен, что у нас все хорошо. И молодежь у нас очень классная. Я часто езжу по регионам, общаюсь и правда горжусь нашей молодежью.
Как тебя изменило рождение сына?
Я всегда мечтал о большой семье. Мы с Дашей профессиональные спортсмены. Она — олимпийская чемпионка, чемпионка мира. И как-то так получилось, что пандемия нас сблизила, мы решили строить дом, и я начал уговаривать ее завершить карьеру. У нее были травмы, уехал тренер... В итоге она приняла осознанное решение закончить.
Сначала хотела пожить для себя, открыть бизнес. А потом у нас появился Маркуша. Сейчас ему два с половиной года. Конечно, Даше сначала было тяжело осознать себя мамой. А сейчас — это невероятное удовольствие каждый день. Каждый день что-то новое. Он уже говорит, цвета знает, считает. Это то, что дает тебе эмоции, ресурс, мотивацию каждый день что-то делать. Дети — это невероятное счастье.
Я советую: пока вы глупые, до 25 лет, женитесь, рожайте! Потом к 30 годам у вас появится работа, перспективы, а с 30 уже очень тяжело. Работа, выгорание, хочется для себя пожить... И время найти сложно. Поэтому — пока не можете осознать, насколько это сложно, — делайте. Потом будете думать. Бог даст, когда появляются дети, появляются и возможности их содержать. Жизнь меняется кардинально.
Я очень хочу большую семью. Понимаю, мамам всегда тяжелее. Поэтому главный совет: никогда не оставайтесь в одиночку с ребенком. Первые 2-3 месяца обязательно нужны помощники: мама, свекровь, теща, бабушка. Эмоционально это очень тяжело.
Какой совет ты дашь своему сыну, когда он вырастет?
Мне отец дал совет, когда я был подростком: «Всегда оставайся человеком. Неважно, что на твоих плечах, какие результаты, ресурсы, деньги. Очень все плохо или очень все хорошо — оставайся человеком». Вот это я и пожелал бы своему сыну. И вообще всем людям.
Это то, что наш народ получает с рождения, и это нельзя растерять. Смотрите, какие ценности у молодежи в других странах: частные самолеты, доллары, бриллиантовые цепи. Ради денег многие готовы на нечеловеческие поступки, предательство. А у нашего народа есть человечность. Нужно сделать все, чтобы из поколения в поколение эта ценность сохранялась.
Потому что жизнь непредсказуема. Нас любят, пока есть за что любить. Я много раз приезжал и с победами, и без. Когда без побед — меня никто не встречал, кроме мамы и тренера. А когда побеждаешь — тебя встречают с шашкой на коне, казаки, каравай... Вот разница. Поэтому человечность нужно сохранять всегда. Только это наполнит жизнь счастьем.
Почему ты изменил свое отношение к Богу?
Я крещеный человек с самого детства. У меня так получилось, что дедушка татарин, он мусульманин, а бабушка и мама — православные. Я жил в семье, где два вероисповедания, но меня никто сильно не привязывал к религии. Я всегда был православным, но в церковь на службу не ходил. Первый раз попал в храм в Болгарии на сборах со старшим тренером. Потом — перед Олимпиадой в Рио и Токио. Это было больше потребительское отношение: когда что-то нужно, ты просил, молился перед соревнованиями, после — благодарил.
А потом начался период СВО, когда посыпались невероятные угрозы. Учитывая мои человеческие ценности, я никогда не думал, что с этим столкнусь. Это была не просто критика, а прямые угрозы, вплоть до присылания фотографий Даши и нашего адреса. Даша была беременная. В какой-то момент я понял, что уже не вывожу. Я пошел в храм, сел на лавочку и просто просил у Бога помощи. Я сказал: «Я все, я не знаю, что дальше делать».
В этот момент пришел батюшка, мы побеседовали. Я впервые в жизни остался на литургию, исповедовался, причастился. На следующий день снова пришел. В разговоре я понял, что нужно просто отдать все на решение Бога. Я здесь бессилен. Вот так я и пришел в храм.
Теперь, когда мне тяжело и есть нерешаемые внутренние моменты, которые разбивают сердце, я иду на службу, езжу на послушание. Тот период был очень сложный, и меня это очень сильно спасло. С тех пор я поменял свое отношение к православной церкви.
Недавно ездил в женский монастырь на послушание. Целый день дрова колол, пшено перебирал, мусор убирал. Весь грязный. Узнал, что рядом речка, и как ребенок побежал и нырнул в нее. Вот это, наверное, то, что для меня сегодня ценно.
Что для тебя любовь?
Любовь для меня — это жизнь вообще в целом. Я не знаю жизни без любви. Бог для меня — это любовь. То, что я проживаю каждый день, — это любовь. Доброта — тоже от любви.
Меня очень сильно любили родители. Жена говорит, меня перелюбили. Помню, дедушка бутерброд в постель приносил. Бабушка приходила: «Вставай, на тренировку!» — одеяло снимала. А дедушка: «На, внучок, бутерброд». Вот это любовь.
Сегодня я понимаю, что эту любовь хочется передавать дальше — окружающим, семье, сыну. Я иногда злюсь на него, хочется по попе дать. Подхожу: «Сейчас по попе дам!» А он: «Папа, не! Папа, не!» — и ручки подставляет. И я такой: «Все, хорошо. Иди, обниму тогда. Иди, я тебя поцелую».
Поэтому любовь — это жизнь.
Материал подготовлен на основе эксклюзивного интервью проекта "Слово" - "12 вопросов". Полная видео-версия в ВК