Стакан с водой едва не выпал из рук Тамары, когда за стеной снова начался скандал. Сын и невестка, казалось, не умели разговаривать нормально — только на повышенных тонах, с хлопаньем дверей и битьём посуды.
— Выкину твои шмотки с балкона! — кричала Светлана, невестка. — Я устала! Понимаешь? Ус-та-ла!
Тамара поставила стакан на стол и подошла к стене, словно могла разглядеть сквозь обои, что там происходит. Тридцать лет она прожила в этой квартире. Здесь вырастила сына, Андрея, похоронила мужа, пережила одиночество. А теперь стояла у стены собственной кухни, как непрошеный гость.
— Мама! — заглянул в комнату Андрей. — Собирайся, мы уезжаем.
— Куда? — устало спросила Тамара.
— К тёте Вале. Она согласилась нас на выходные приютить.
— Так Света решила?
— Я решил, — нахмурился сын. — Нам надо отдохнуть друг от друга.
Тамара молча начала собирать вещи. Маленький чемоданчик на колёсиках, что подарила соседка Галина на 65-летие, легко вместил всё необходимое. Странно, что целая жизнь помещается в такой небольшой объём.
— Ты долго там копаешься? — крикнула из коридора Светлана. — Такси ждёт!
Тамара вздохнула и закрыла чемодан. Выходя из комнаты, она мельком взглянула на фотографию на комоде — они с покойным мужем Виктором на отдыхе в Сочи, молодые, счастливые. Сколько воды утекло с тех пор.
Тётя Валя встретила их на пороге своей однокомнатной квартиры на окраине города. Худая, с крашенными в рыжий цвет волосами и постоянно дрожащими руками, она обняла Тамару:
— Сестрёнка, наконец-то! Я тебя сто лет не видела!
— Мы ненадолго, — буркнул Андрей, занося чемоданы. — Пока там всё не уляжется.
— Да хоть на месяц! — всплеснула руками Валентина. — Мне одной скучно, телевизор уже плесенью покрылся от непрерывной работы.
Тамара слабо улыбнулась. Валя была старше её на семь лет и никогда не выходила замуж. «Я сама себе хозяйка!» — любила повторять она, но в глазах всегда стояла тоска.
— Ладно, мам, я поеду, — Андрей неловко поцеловал Тамару в щёку. — Как всё успокоится, сразу заберу.
— Конечно, сынок, — кивнула она, глядя в пол. — Ты там... не ругайтесь сильно.
Когда дверь за Андреем закрылась, Валентина всплеснула руками:
— И что это такое? Тебя из собственной квартиры выселили?
— Не выселили, — покачала головой Тамара. — Просто так спокойнее.
— Кому спокойнее? Этой твоей невестке-фурии?
Тамара не ответила. Валя заварила чай и достала из шкафа коробку с печеньем:
— Рассказывай. Всё как есть рассказывай.
И Тамара рассказала. Про то, как после смерти Виктора переписала квартиру на сына — чтобы не думать о наследстве, проще было. Как Андрей привёл в дом Свету — девушку с характером, но вроде неплохую. Как родился внук, Мишенька. И как постепенно, шаг за шагом, её вытесняли из собственной жизни.
— Сначала из большой комнаты в маленькую переселили, — говорила Тамара, размешивая сахар в остывшем чае. — Потом на кухне моя очередь готовить становилась всё реже. А теперь вот... Света говорит, я её раздражаю. Хлопаю дверями, громко смотрю телевизор, ворую её косметику.
— Что?! — поперхнулась Валентина.
— Да, представляешь? — грустно усмехнулась Тамара. — Я, которая кроме крема «Бархатные ручки» отродясь ничем не пользовалась, ворую её баночки по пять тысяч за штуку.
Валя покачала головой:
— А сын? Что он?
— А что сын... Старается сгладить углы. То жену успокоит, то мне скажет потерпеть. Он между двух огней.
— Между огнём и человеком! — стукнула кулаком по столу Валентина. — Ты ему жизнь отдала, а он тебя как вещь...
— Валь, не начинай, — устало попросила Тамара. — Я просто отдохну у тебя пару дней и вернусь. Никуда не денусь.
Но «пара дней» растянулась на неделю. Андрей не звонил, а когда Тамара сама набирала его номер, отвечал коротко: «Ещё не время, мам».
На десятый день пребывания у сестры Тамаре позвонила соседка Галина:
— Томка, что у вас там творится? Из твоей квартиры грузчики мебель выносят!
Сердце Тамары упало куда-то в пятки.
— Какие грузчики?
— Обычные! Диван твой понесли, шкаф разбирают. Там эта твоя невестка командует, как Наполеон!
Тамара, не дослушав, бросила трубку и кинулась одеваться. Валентина, услышав новости, тут же вызвала такси:
— Я с тобой! Одну я тебя туда не пущу!
Когда они подъехали, у подъезда действительно стоял грузовик, а два здоровенных мужика пыхтели, заталкивая в него старый диван — тот самый, что Тамара с Виктором покупали ещё к рождению Андрюши.
— Стойте! — закричала Тамара, выскакивая из такси. — Что вы делаете?
Грузчики переглянулись и продолжили работу. Тамара бросилась к дивану, вцепилась в него руками:
— Не смейте! Это мой диван!
Из подъезда вышла Светлана — в новом пальто, с идеальной укладкой и холодным взглядом:
— Что за цирк ты устраиваешь, Тамара Сергеевна?
— Куда вы мои вещи везёте? — голос Тамары дрожал.
— Не твои, а наши, — спокойно парировала Светлана. — Мы с Андреем решили избавиться от старья. Купим новую мебель.
— Но там мои вещи, мои фотографии...
— Всё твоё барахло сложено в коробки, не переживай, — поморщилась Светлана. — Приедешь, заберёшь.
Валентина, молча слушавшая разговор, вдруг шагнула вперёд:
— А ты кто такая, чтобы распоряжаться чужим имуществом?
— Я? — Светлана надменно вскинула бровь. — Жена собственника этой квартиры. А вы, простите, кто?
— Я её сестра! И я сейчас полицию вызову!
— Вызывайте, — пожала плечами Светлана. — Квартира оформлена на моего мужа, у меня есть прописка. Мы имеем полное право распоряжаться имуществом.
Тамара стояла, опустив руки. Всё было правдой. Все документы она сама подписала, сама отдала квартиру. По закону она тут никто. Просто старушка, которую пустили пожить.
— А где Андрей? — тихо спросила Тамара.
— На работе, — отрезала Светлана. — Он в курсе. Это наше совместное решение.
В этот момент из подъезда вышел ещё один грузчик, держа в руках тумбочку, на которой стояла та самая фотография — Тамара с мужем в Сочи. Рамка соскользнула, упала на асфальт. Стекло разбилось.
Что-то щёлкнуло в голове у Тамары. Она подошла к фотографии, подняла её, аккуратно отряхнула и, не говоря ни слова, направилась в подъезд.
— Ты куда? — крикнула ей вслед Светлана.
— Домой, — не оборачиваясь, ответила Тамара.
Квартира встретила её пустотой и беспорядком. Половины мебели уже не было, на полу валялись обрывки бумаг, какие-то коробки. Тамара прошла в свою маленькую комнатку — тесную, с окном на северную сторону. Там стояла её кровать и тумбочка. Всё остальное исчезло.
Она села на кровать, положила разбитую фотографию рядом и закрыла лицо руками.
Вечером пришёл Андрей. Он выглядел уставшим и каким-то потухшим.
— Мама, ты здесь... — начал он.
— Да, я здесь, — кивнула Тамара. — В своём доме.
— Послушай, — Андрей сел рядом, не глядя ей в глаза. — Света беременна. Нам нужно больше места. Мы хотим сделать из твоей комнаты детскую.
Тамара молчала.
— Мам, пойми, у нас будет второй ребёнок. Мишке уже пять, ему своя комната нужна. А для малыша...
— А для меня? — тихо спросила Тамара.
Андрей замолчал, потом неуверенно произнёс:
— Мы подумали... может, тебе у тёти Вали остаться? Она одна, вам вместе веселее...
— В чужой однокомнатной квартире?
— Мам, ну чего ты? Я бы тебе снял что-нибудь, но ты знаешь мою зарплату. Кредит за машину, ипотека за дачу...
— Ипотека за дачу, — повторила Тамара. — А квартира, которую мы с твоим отцом своими руками строили, значит, ничего не стоит? Просто так, да?
— Ты сама мне её переписала! — повысил голос Андрей.
— Потому что верила своему сыну!
В комнату заглянула Светлана. Её живот, обтянутый дорогим платьем, был едва заметно округлым.
— Что за крики? Миша уже спит.
— Ничего, милая, — Андрей встал с кровати. — Мы просто разговариваем.
— О чём?
— О том, что мне здесь больше места нет, — ответила Тамара.
— Мама преувеличивает, — попытался сгладить ситуацию Андрей.
— Я не преувеличиваю, — Тамара встала. — Я просто констатирую факт. Вы продаёте мои вещи, выбрасываете мою жизнь, как хлам, и говорите, что мне лучше жить в чужом доме. Что тут преувеличенного?
— Прекрати этот шантаж, — процедила Светлана. — Ты эгоистка, которая думает только о себе! У нас будет ребёнок, нам нужно место!
— Эгоистка? — Тамара горько усмехнулась. — Я отдала вам всю квартиру, живу в этом чулане, не жалуюсь, помогаю с Мишей, готовлю, убираю...
— Отвратительно готовишь! — перебила её Светлана. — И вообще, я устала от твоего присутствия! От твоих вечных замечаний, от запаха нафталина, от этого совкового барахла!
— Света, хватит, — одёрнул её Андрей.
— Нет, не хватит! Пусть знает правду! Я хочу жить с мужем и детьми, а не с его мамашей, которая следит за каждым моим шагом!
Тамара смотрела на невестку, и внутри у неё что-то переворачивалось. Она перевела взгляд на сына:
— Это правда? Ты тоже так думаешь?
Андрей опустил глаза:
— Мам, ну пойми...
Тамара кивнула:
— Понятно. Что ж, тогда я просто соберу вещи и уйду. Прямо сейчас.
— Куда? — растерялся Андрей.
— В чемодан, в коробку, в никуда, — Тамара начала доставать из шкафа одежду. — Какая разница? Главное, не мешать вашей идеальной семейной жизни.
Светлана хмыкнула:
— Давно пора!
— Света! — одёрнул её Андрей, а потом повернулся к матери: — Мама, не делай глупостей. Уже поздно, куда ты пойдёшь?
— Не твоя забота, — Тамара запихивала вещи в сумку, как попало. — Ты своё решение принял. Я принимаю своё.
— Я тебя не выгоняю! — повысил голос Андрей.
— Нет, просто предлагаешь жить у чужих людей.
— Тётя Валя не чужая!
— Она не обязана меня содержать!
Светлана закатила глаза:
— Боже, какая драма. Андрей, пойдём отсюда, пусть успокоится.
Тамара застегнула сумку, взяла телефон и направилась к двери:
— Не трудитесь, я сама уйду.
— Мама, стой! — Андрей схватил её за руку.
Тамара высвободилась:
— Нет, Андрей. Ты сделал свой выбор. Я сделала свой.
Она вышла из квартиры, слыша за спиной возмущённый голос Светланы:
— Куда она пошла на ночь глядя? Спектакль устроила!
Тамара медленно спускалась по лестнице. На улице моросил дождь. Она достала телефон и набрала номер соседки Галины — единственной, кому могла довериться.
Галина выслушала историю молча, а потом сказала твёрдо:
— Ко мне. Сейчас же. И никаких возражений.
В три часа ночи в дверь Галининой квартиры позвонили. На пороге стоял взъерошенный Андрей:
— Мама здесь? С ней всё в порядке?
— Тамара спит, — отрезала Галина, не впуская его.
— Я хочу с ней поговорить.
— Сейчас три часа ночи! Ты в своём уме?
— Я волнуюсь!
— Надо было раньше волноваться, — Галина скрестила руки на груди. — Иди домой, Андрей. Поговорите завтра.
— Скажи ей... скажи, что я люблю её, — тихо произнёс он и ушёл.
Утром Тамара проснулась с твёрдым решением. Она позвонила своей старой подруге Ларисе, работавшей юристом в жилищной конторе.
— Как оспорить дарственную на квартиру? — спросила она без предисловий.
Лариса вздохнула:
— Трудно, Томочка, очень трудно. Нужно доказать, что ты была недееспособна или под давлением.
— А если просто... защитить свои права на проживание?
— Это другое дело. Если ты там прописана, они не имеют права тебя выселить без твоего согласия. Это раз. Если ты участвовала в приватизации, у тебя есть определённые права. Это два.
— Я участвовала. Квартиру получал ещё Виктор, как работник завода. Потом мы её вместе приватизировали.
— Тогда приезжай ко мне, посмотрим документы.
Через три дня в квартире Андрея и Светланы раздался звонок. На пороге стоял участковый — молодой, подтянутый, с папкой в руках.
— Здравствуйте, участковый уполномоченный Сергеев. Поступила жалоба от гражданки Воробьёвой Тамары Сергеевны о нарушении её жилищных прав.
Светлана побледнела:
— Каких ещё прав? Квартира наша!
— Разберёмся, — кивнул участковый. — Собственник квартиры дома?
— Я дома, — из комнаты вышел Андрей. — Что случилось?
— Ваша мать подала заявление, — участковый раскрыл папку. — Согласно документам, она имеет право пользования данным жильём как бывший собственник, участвовавший в приватизации, и как лицо, постоянно зарегистрированное по этому адресу.
Светлана всплеснула руками:
— Это какой-то бред! Мы ничего не нарушали!
— Она говорит, что вы выбросили её вещи и фактически выселили её из квартиры.
— Ничего подобного! — возмутился Андрей. — Она сама ушла!
— После того, как вы вывезли мебель и предложили ей жить у тёти, — в дверях показалась Тамара. Рядом с ней стояла Лариса с дипломатом.
— Мама? — Андрей растерялся. — Что происходит?
— Ты не имеешь права запрещать моей маме жить в ТВОЕЙ квартире! — кричал Андрей, глядя на жену. — Это закон!
Участковый думал иначе. Он показал бумаги:
— По закону, гражданка Воробьёва имеет полное право проживать в данной квартире. Более того, поскольку она пенсионер, выселить её практически невозможно.
Тамара спокойно смотрела на сына:
— Я не собираюсь тебя выгонять, Андрей. Я просто хочу жить в собственном доме. С уважением. С личным пространством. Как человек, а не как докучливая старуха.
Светлана стояла, прислонившись к стене. Её лицо было белым, как мел.
— Это шантаж, — прошептала она. — Ты делаешь это назло мне.
— Нет, Света, — покачала головой Тамара. — Я делаю это ради себя. И ради Андрея тоже. Чтобы он помнил, кто его мать, и как нужно относиться к родителям.
Участковый кашлянул:
— Предлагаю заключить мировое соглашение. Гражданке Воробьёвой возвращается её комната в неизменном виде, со всем имуществом. В свою очередь, она обязуется не препятствовать проживанию семьи собственника.
— Я согласна, — кивнула Тамара.
Андрей молча смотрел на мать, потом перевёл взгляд на жену. Светлана что-то шептала ему на ухо, но он отмахнулся:
— Хватит, Света. Мама права. Мы поступили... неправильно.
Он подошёл к матери, взял её за руку:
— Прости меня, мама. Я... я не знаю, что на меня нашло.
Тамара смотрела в его глаза — такие же, как у Виктора, и так же отводящие взгляд, когда совесть нечиста.
— Всё будет хорошо, Андрей, — сказала она. — Мы справимся.
Участковый записал показания, составил протокол и ушёл. Светлана демонстративно закрылась в спальне. А Тамара прошла в свою маленькую комнатку, открыла окно и глубоко вдохнула. Пахло сиренью, влажной землёй и свободой.
Как будто весь мир снова стал её домом.
Конец.