Михаил всегда говорил — главное на трассе не торопиться. А тут... Торопился, черт возьми.
До Екатеринбурга оставалось километров сто, груз дорогой, сроки поджимают. Вот и летел, как угорелый. А фура — она же чувствует, когда хозяин нервничает.
— Ну давай, красотка, — бормотал он, поглаживая руль. — Еще чуток потерпи.
И тут — Бах!
Звук такой, будто кто-то кувалдой по железу долбанул. Михаил сразу понял — приехали. На такой дороге, в такой глуши.
Встал на обочине. Вокруг — тайга сплошная, небо серое, как грязная вата. Телефон, само собой, ни одной палочки не ловит. Ближайший сервис — в черте города, а до него на попутке добираться.
— Во дела, — выдохнул Михаил, глядя под капот.
Выключил двигатель. Тишина такая повисла — уши закладывает. Только где-то далеко ворона каркает да ветер в соснах шумит.
И тут из кустов выходит кошка. Худющая, грязная, шерсть клоками висит. Глаза — два желтых фонарика в темноте. Смотрит на него, не мигая.
— Иди отсюда, — махнул рукой Михаил. — Не до тебя сейчас.
А она стоит и ни с места.
Три года он по трассам мотался. Как с Тамарой поругались насмерть – с тех пор привык к одиночеству. К тому, что кроме рации никто слова не скажет.
Поссорились тогда. Из-за чего? Да черт его знает уже. Он — что она постоянно пилит. Она — что он дома не бывает, как чужой стал.
— Живи, как хочешь! — крикнула тогда. — Только без меня!
И он ушел. В кабину. На трассу. Подался в бега от самого себя.
Теперь вот — сидит у разбитого корыта. Точнее, у разбитой фуры.
А кошка все стоит. Смотрит.
— Что уставилась? — буркнул Михаил. — Жрать нечего дать.
Но в пакете нашлась колбаса. Бросил кусок на землю.
Кошка подошла, понюхала. Съела. И опять на него уставилась.
— Что ж ты такая упертая? — почти улыбнулся.
Ночь наступила быстро. Развел костер — в кабине спать не хотелось. Кошка устроилась рядом, свернулась калачиком.
И тут Михаил увидел — метрах в трех от костра что-то блестит в траве. Хотел уже пойти посмотреть. Хорошо, что не успед.
Кошка внезапно выгнула спину дугой, шерсть дыбом. Прыгнула – и тотчас на том самом месте огромная гадюка зашипела и уползла обратно в кусты.
Михаил сидел, не шевелясь. Сердце колотилось.
— Ну ты даешь, — прошептал. — Ну ты и даешь.
Кошка вернулась к костру. Легла.
И тут он понял — не отпустит он ее больше.
Утром приехал эвакуатор. Водитель — мужик лет сорока, весь в татуировках — сразу заметил кошку.
— Это что за зверь? — усмехнулся. — Попутчица?
— Типа того, — буркнул Михаил, не поднимая глаз.
Он уже решил — возьмет с собой. Только как объяснить? Сам себе не мог объяснить. Просто не мог оставить. После вчерашнего — точно не мог.
В автосервисе кошка вела себя, как дома. Ходила между механиками, терлась о ноги, мурлыкала. Один парень даже колбасы ей дал.
— Ладная какая у тебя мурка, — сказал мастер. — Породистая, что ли?
— Не знаю я, — пожал плечами Михаил. — Ладная, пусть будет Ладой.
Имя прилипло сразу. Как будто всегда так ее звали.
Фуру починили за полдня. Михаил посадил Ладу в кабину — она устроилась на пассажирском сиденье, будто всю жизнь там ездила.
— Ну что, красавица? — погладил ее по голове. — Поехали знакомиться с трассой.
Лада оказалась идеальным попутчиком. Не орала, не скреблась. Спала, когда нужно. Ела то, что давали. А главное — чувствовала дорогу.
Один раз даже спасла от крупной аварии.
Ехали по трассе, дождь лил как из ведра. Видимость — метров пятьдесят. И тут Лада вдруг замяукала. Так жутко, что у Михаила мурашки по коже пошли. Он инстинктивно нажал на тормоз.
И правильно сделал.
Из-за поворота вылетела легковушка. На встречной полосе. Если бы не притормозил — снесла бы в лепешку.
— Ты что, экстрасенс? — выдохнул Михаил, когда пульс успокоился.
Лада уже спокойно мяукнула и свернулась калачиком.
На стоянках водилы сразу обратили внимание на необычную попутчицу.
— Мишаня! — орал Серега-Танкист через рацию. — Ты чего, в цирке подработал? Дрессировщик кошек?
— Да ладно тебе, — отмахивался Михаил. Но улыбался.
Михаил гордился. Гордился кошкой! Кто бы мог подумать.
Но самое странное — он начал разговаривать. С Ладой, понятно. Но не только.
Лада мурлыкала в ответ, будто понимала каждое слово.
И водилы это заметили.
— Миш, — сказал как-то Володя-Сибиряк на стоянке под Новосибирском, — ты смеяться начал. Раньше ведь ходил, как пень трухлявый. А теперь даже анекдоты травишь. Чудеса!
— Это все она, — кивнул Михаил на Ладу, которая важно сидела на капоте и умывалась. — Научила.
И это была правда. С Ладой он вспомнил, что такое забота о ком-то. Что такое — идти спать и знать, что рядом есть живое существо, которому ты нужен. Которое ждет, когда ты проснешься.
А еще он все чаще начал вспоминать Тамару.
Не с обидой, как раньше. Не с злостью. А с тоской. С пониманием того, что потерял.
— Знаешь, Лада, — говорил он в одну из тех бессонных ночей на стоянке, — у меня жена была. Хорошая жена. Тамарка. Я ее любил. По-настоящему. А потом стал принимать как должное. Думал — никуда не денется. Всегда будет ждать.
Кошка поднял голову, посмотрела желтыми глазами.
— А она не стала ждать. Правильно сделала, наверное. Я же слов хороших ей не говорил сто лет. Не обнимал. Домой приезжал — молчал. Она пыталась разговорить, а я - «Устал, — говорю, — не до разговоров».
Лада мяукнула тихонько.
— И что теперь? Как сказать ей, что понял? Что соскучился? Что готов, — голос сорвался. — Что готов все начать сначала?
А на следующий день он встретил Кольку-Ростовчанина на заправке под Воронежем. Случайно. Не виделись года четыре, наверное.
— Михаил! — заорал Колька через всю стоянку. — Ты ли это?
— Я, я, — махнул рукой Михаил. — Живой пока.
Сели в кабину, достали термос с чаем. Лада сразу к Кольке подошла — дала себя погладить. Тот аж присвистнул:
— Ну ты и попутчицу себе нашел! Красавица. А характер какой спокойный.
Болтали о разном. О дорогах, о ценах на солярку, о новых правилах. А потом Колька вдруг спросил:
— А как дела семейные? С Тамаркой-то как?
Михаил помрачнел:
— Да никак. Разошлись мы. Уже три года как.
— Как разошлись?! — Колька чуть чай не выплюнул. — Да вы же, вы же идеальная пара были! Помню, на свадьбе у Серого как вы танцевали.
— Было дело, — вздохнул Михаил. — А потом я стал козлом. Работа, усталость, нервы. Она говорит — поговори со мной. А я — некогда, мол. Она — обними меня. А я — руки грязные, отстань. И так день за днем.
— Понятно, — кивнул Колька. — А она что теперь?
— Не знаю. Не интересовался. Думал — разберется как-нибудь сама.
Колька помолчал, покрутил в руках кружку.
— А она на автомойке работает теперь. В вашем районе. Видел я ее месяц назад, когда через ваш город проезжал.
Михаил замер:
— На автомойке?
— Ага. «Блеск» называется. Знаешь, где Ленинградский проспект с кольцом пересекается? Там. Я даже машину помыл у них. Она меня узнала, поздоровалась. Спросила про тебя.
— Что спрашивала?
— Спрашивала «Как Михаил? Здоров? Не пьет?» Я говорю — нормальный, работает. А она, — Колька замялся.
— Что она?
— Да ничего особенного. Только вид у нее. Понимаешь, не счастливый. Устала очень. И похудела сильно. А обручальное кольцо на месте. Не снимала, значит.
Михаил почувствовал, как в груди что-то сжалось. Лада вдруг подошла к нему, ткнулась мордой в руку. Будто почувствовала.
— Миш, — тихо сказал Колька, — а может, не поздно еще? А? Ты же изменился. Сам говоришь — благодаря вот этой красавице. Может, попробовать поговорить?
— О чем говорить? Что сказать? «Прости, Тамара, я был дураком?» Да она мне дверью по морде даст.
— А может, и не даст, — пожал плечами Колька. — Женщины, они ведь отходчивые. Особенно если видят, что мужик правда изменился.
Михаил молчал. В голове крутились мысли, одна страшнее другой. А если не простит? А если у нее уже кто-то есть? А если он опоздал навсегда?
Лада вдруг потерлась головой о его руку.
— Что скажешь, девочка? — прошептал он. — Попробовать?
Лада мяукнула.
— Колька! — крикнул Михаил, разворачиваясь к другу. — Груз сдам в Ростове и поеду домой. Впервые за три года поеду домой.
— Серьезно?
— Серьезно. Попробую все вернуть. Но не один, — он посмотрел на Ладу. — С попутчицей.
Колька расплылся в улыбке:
— Вот это да! Ну ты, брат, молодец! А то я уже думал — совсем одичал в своей кабине.
Они пожали руки. Колька погладил Ладу на прощание:
— Ну ты и консультант семейный! Прямо доктор Айболит какой-то.
А вечером, когда они с Ладой остались одни на стоянке, Михаил достал телефон. Долго смотрел на экран. Потом набрал номер справочной.
— Скажите, пожалуйста, автомойка «Блеск». Да, график работы узнать хочу.
Лада лежала рядом и мурлыкала.
— Завтра, девочка, — сказал он ей. — Завтра мы поедем домой. И посмотрим, что из этого выйдет.
А в груди, впервые за три года, билось что-то похожее на надежду.
Груз сдал в Ростове рано утром. Документы оформил за полчаса — торопился так, что руки тряслись.
— Лада, — сказал он, усаживая кошку в переноску, — поехали знакомиться с мамой.
До автомойки добрался к обеду. Встал в очереди, как обычный клиент. Сердце колотилось, как отбойный молоток.
А потом увидел ее.
Тамара. В синем халате, с тряпкой в руках. Похудевшая, усталая, но все такая же родная.
Три года. Три года он не видел ее лица.
Она подошла к его окну, посмотрела — и замерла. Тряпка выпала из рук.
— Миша?
— Привет, Тамара.
Молчание. Длинное, тяжелое. Люди в очереди начали сигналить.
— Отойди от мойки, — тихо сказала она. — Поговорим.
Он припарковался в сторонке. Тамара подошла, села в кабину. И тут из переноски раздалось мурлыканье.
— Это кто? — удивилась она.
— Попутчица моя. Лада. — Михаил открыл переноску.
Кошка выпрыгнула и сразу к Тамаре. Ткнулась мордой в ладонь, замурлыкала еще громче.
— Ой, — Тамара невольно улыбнулась. — Какая красивая. Откуда она?
— Долгая история. Она мне жизнь спасла, Тамарка. И не только от змеи. От самого себя спасла.
Тамара гладила Ладу и молчала. Михаил видел — борется с собой. Хочет что-то сказать, но не решается.
— Том, — начал он. — Я понял. Понял, каким козлом был. Как тебя потерял. И хочу попробовать все вернуть.
— Три года, Миша. Три года ты ни разу не позвонил.
— Знаю. Я дурак был. Думал — гордость важнее. А оказалось. Оказалось, без тебя я не человек вовсе. Пень трухлявый.
Лада вдруг перебралась к нему на колени, а лапы положила Тамаре на руки. Объединила их.
— Умная какая, — прошептала Тамара. И заплакала.
— Том, не плачь.
— А что мне делать? — всхлипнула она. — Я же тебя любила. Люблю. А ты ушел. Просто взял и ушел.
— Больше не уйду. Если простишь. Если дашь шанс.
Тамара смотрела на него сквозь слезы. Потом на Ладу, которая мурлыкала все громче.
— Ну ты и попутчицу себе нашел, — улыбнулась она сквозь слезы. — Лучше психолога.
— Попробуем? — прошептал он.
— Попробуем, — кивнула она. — Но с условием.
— Каким?
— Лада остается дома. Навсегда.
Михаил засмеялся — впервые за три года засмеялся от счастья.
А Лада мурлыкала на весь мир. Будто знала — теперь у нее есть дом.
Через месяц на столе у них лежала карта с флажками маршрутов. Но Михаил уже не уезжал надолго. Работал рядом с домом.
Лада часто спала у окна и изредка поглядывала на дорогу. Не тоскуя — просто вспоминая.
Ведь иногда самые важные встречи случаются там, где их совсем не ждешь.
Друзья, еще больше интересных историй (а также продолжения уже опубликованных) теперь доступны для вас по подписке Премиум Лайт!
Подписывайтесь, чтобы читать другие добрые и эмоциональные рассказы о животных!
Например такой: