Приключенческая повесть
Все части повести здесь
– А какая работа? У нас тут каша заваривается, и нам нужно быстрее ее расхлебать! На ферме Олег, он почти моя правая рука, так что и без нас там справятся!
При въезде в Заячье мы понимаем, что в деревне что-то происходит – царит переполох, я вижу Вадима и Эда. Все правильно – Димы нет, он уехал к Тюлькину и Агзамову и не будет его как минимум неделю.
– Опять кто-то пропал! – изрекает Анютка – вся деревня на ногах! Или, блин, случилось что-то – посмотри, какие у всех сумасшедшие глаза! Может, кто погорел?
Вадим останавливает нашу машину, и я опускаю стекло со своей стороны.
– Вы где были? – спрашивает он, и я вижу, что он недоволен – вас ищут везде!
– В смысле? – говорю я – это из-за нас такой переполох?
– Я же Олегу сказала, куда мы поехали! – начинает сердиться Анютка.
Часть 17
Я со всех ног подбегаю к сыну и начинаю лихорадочно его ощупывать.
– Рома! Ромашка, сынок, ты в порядке? Он тебя не укусил? Ничего тебе не сделал?
– Мам, ну ты что! – сын смеется, вырываясь у меня из рук – мам, ну мне щекотно! Как он может мне что-то сделать, Хан – мой друг?!
Я немного успокаиваюсь, в этот момент возвращается Вадим, который побежал на задний двор, а потом за калитку, я слышала, как он там пытался дозваться волкособа. Муж разводит руками:
– Ася, он убежал... Я... не знаю, думаю, я не смог бы догнать его.
– Рома... – смотрю на сына – скажи, зачем ты выпустил Хана?
– Мам... он так просился! – заканючил Ромка – так просился, прутья у вольера грыз, скулил, потом выл... Мне его жалко стало, и я отпустил его на свободу – он захныкал – мам, а он теперь не вернется, да? Ты же сказала, что он болеет...
– Ну, сынок, не грусти! Мы найдем твоего друга, обещаю! Все с Ханом будет хорошо!
Мы идем в дом, честно говоря, я очень расстроена тем, что моя собака изъявила желание сбежать от нас. Хан всегда был привязан к нашей семье – неужели пришло время прощаться? Очень бы этого не хотелось, потому что все животные, которые живут у нас – члены нашей семьи.
Возвращаемся в дом, собираем на стол ужин, скоро являются Анфиска с Эдом и сыном, ребятишки тут же убегают играть в песочницу, и это очень хорошо – Ромка не будет грустить и хотя бы на время забудет о Хане.
– На парнике не обнаружено никаких отпечатков пальцев – грустно говорит Вадим – работали в перчатках, скорее всего, и я даже не сомневаюсь, что это китайская команда провернула все это дело.
– Интересно, каким образом они собираются заставить Анютку продать им ферму? Я теперь даже не сомневаюсь, что именно она им нужна. Сами подумайте – у них тут кафе, приносящее прибыль, Анютка работает с ними по поставкам мяса, они планируют выращивать опийный мак, и им выгоднее всего, чтобы ферма вместе с животными была под боком, плюс, само собой, выращивание опийного мака на удобрении, в смысле, на навозе от животных.
– И как же они собираются избежать закона? У нас запрещено выращивание таких культур – спрашиваю я.
– Ася, ты же прекрасно понимаешь, что любой закон можно обойти, тем более, в нашей стране. Если есть хорошие надежные связи – это вполне имеет место быть.
– И это говорят полицейские, те, кто по идее, должны стоять на страже соблюдения этих самых законов! – возмущается Анфиса.
– Слушайте, если уж на то пошло, мы даже не знаем, кто они – говорю я – если бы могли это выяснить, все стало бы понятнее намного, а так мы топчемся на одном месте. То, что эти дамочки прибыли не из Китая – очевидно. Но тогда кто они и откуда, и зачем они здесь, вот в чем вопрос. Искать надо, исходя из первоисточника, а мы этот первоисточник совсем не знаем.
– Ну почему же? – разводит руками Эд – мы знаем то, что эта самая Саюри была знакома с Данилой Масловым. Этого достаточно, чтобы начать ее хоть в чем-то подозревать. Вокруг Маслова крутились не вполне чистоплотные личности, как впрочем, и он сам.
Я не очень верю в мистику. Но этой ночью во сне кручусь – верчусь беспокойно, с боку на бок, потому что снится мне... а снится мне человек, сны с которым позже превращаются в некую реальность и несут за собой смысл.
Рыжая дьяволица Таисья, ведунья и знахарка, с длинными черными ногтями, с пальцами в кольцах и с дьявольски прекрасной улыбкой спрашивает у меня во сне: «Ася, а где мои вещи?», а потом начинает так заливисто смеяться сатанинским смехом, что становится не по себе. Я подскакиваю на кровати, в темноте осматриваю комнату, потому что мне кажется, что смех доносится из каждого угла, тяжело дышу, потирая лоб и вспоминая сон.
– Ася? – просыпается Вадим – Ась, ты чего?
Он поглаживает меня по плечу и спрашивает:
– У тебя дурной сон?
– Да, Вадим, прости, я разбудила тебя.
– Принесу тебе попить – он приносит мне холодной воды и участливо спрашивает – что хоть снилось-то?
– Да это... не столь важно...
– Тебе давно не снились кошмары... Почти с тех самых времен, как ты оказалась в лапах Гурта.
– Да. А тут что-то вот... Нахлынуло. Ладно, давай спать.
Он крепко обнимает меня, и утыкается носом в плечо, я же никак не могу заснуть, вспоминая прекрасное лицо Таисьи во сне. Надо же – она была, как живая. Надо бы навестить ее... А то в последнее время к своей бывшей хозяйке ходит только лишь Бегемот.
Как ни странно, мое желание навестить ведунью совпадает с желанием Анютки навестить своего отца. Утром до работы мы сталкиваемся за воротами наших домов, обе с полевыми букетами цветов, почти одновременно спрашиваем друг у друга, не собрались ли мы на кладбище.
– Поедем на моей машине – предлагает подруга – так будет быстрее!
– Хорошо. Вадим сегодня отвезет Ромашку в сад, так что я специально вышла пораньше, чтобы успеть до работы.
Мы едем в сторону кладбища, и Анютка вдруг говорит мне:
– Ты знаешь, мне сегодня такой странный сон снился... Даже не знаю, как сказать.
– А что именно? И мне сегодня снился странный сон. Давай ты первая.
– Мне снилась Таисья, помнишь, ведунья, та самая, на месте дома которой построили церковь. Кстати, как по мне, так не совсем здравая мысль – и как только церковники пошли на это?
Я застываю, а потом резко поворачиваюсь к Анютке.
– Вот как? И... как же она тебе снилась? Что делала, что говорила?
Та пожимает плечом:
– Спросила, где ее вещи, а потом начала смеяться.
– И ты не проснулась от ужаса? У меня вот от ее смеха мурашки по телу пошли!
– Подожди, ты хочешь сказать... Что это снилось и тебе?
– Вот именно, Аня! Мне приснилась Таисья, спрашивающая у меня, где ее вещи, я, честно говоря, не совсем поняла, зачем они ей нужны. Потом она стала смеяться так, что я проснулась от этого смеха, а точнее, от ужаса, в который он, этот смех, меня вогнал.
– А мне вот интересно, зачем ей эти вещи понадобились. Слушай, ты поэтому сегодня хотела поехать на кладбище? Навестить ее?
– Да. Давно у нее не была. Но терзает тот же вопрос – зачем ей понадобились ее вещи?
– Я тоже подумала, что это знак – навестить отца и по пути зайти к ней, я ведь у нее довольно часто отиралась, пока она была жива.
Анютка отправляется на могилу к Даниле, я же подхожу к холмику Таисьи. Он уже просел, почти сравнялся с землей, а подсыпать его некому – родных и близких у нее не осталось. А кстати, теперь меня этот вопрос тоже интересует – где ее вещи? Я начинаю вспоминать, как все было тогда, несколько лет назад, и куда дели вещи ведуньи, когда строили церковь и околоцерковные сооружения.
Потом поворачиваюсь в ту сторону, куда ушла Анютка. Интересно, чего это она трется у какой-то могилы, не решаясь подойти к отцу? Хочу крикнуть ей, но вдруг она, словно чувствуя, поворачивается ко мне и прикладывает палец к губам, одновременно подзывая меня рукой. Интересно, что такого она там видит?
Я осторожно, стараясь делать это тихо, иду в ту сторону и вижу вдруг, что на коленях перед могилой Данилы, стоит женская фигурка. Даже сомневаться не приходится, что это Саюри. Руки ее сложены на коленях, голова склонена вниз, я смотрю на ее профиль и вижу закрытые глаза и еле шевелящиеся губы.
Когда она внезапно и резко открывает их, я вижу ее взгляд – полный ярости и злости, вероятно, мы потревожили ее, а она не хотела бы, чтобы мы видели ее вот такой.
Но... китайская невозмутимость берет верх, она улыбается своей прекрасной улыбкой и говорит:
– Анна Даниловна... Вы внезапно решили проведать своего отца?
– Ну... да... А вы, вероятно, решили, что мы следили за вами? – ох, Анютка, ну к чему этот вызывающий вопрос?
– Ой, ну конечно нет, что вы?! Такого у меня и в мыслях не было!
– Вы пешком? – спрашиваю я.
– Да, решила прогуляться и навестить моего друга Данилу. Вот, читала молитву об успокоении души его.
– Похвально. Простите, что помешали вам.
Она встает и оттряхивает белоснежное кимоно в золотистых узорах.
– Нет, ну что вы! Вы же не могли знать... – молчит, а потом изрекает – Данила был замечательным человеком!
– Мой отец был монстром! – со злостью возражает ей Анютка – из-за которого погибло много людей!
Саюри склоняет голову, и чуть не реверанс делает.
– Простите, мне надо идти. И да – я с вами не совсем согласна. Даже несмотря на то, что он, как вы говорите, был монстром, он все же был замечательным человеком, неординарным.
Когда она уходит, Анютка бросает ей вслед с презрением:
– Лицемерка! Молитву она читала! – кладет на холмик собранный букет цветов – Ась, ну, про какого замечательного человека она говорит, когда отец был монстром?!
– Аня, ну, ты же на могилу к нему приходишь почему-то?
Она пожимает плечом:
– Сама не знаю, почему... Гошка просил меня навещать его иногда, наверное, еще и поэтому, ну и... Чтобы самой не стать такой же монстрихой. Когда прихожу сюда, для меня это что-то вроде напоминания – что так нельзя жить, как он...
Мы еще немного стоим у холмика, а потом идем к могилке Таисьи. Странно, там лежат цветы – кто-то совсем недавно был здесь и положил свежие. Впрочем, ничего удивительного, деревенские тоже иногда так делают – принесут своим букеты, разложат, а что останется – на соседнюю могилку уходит. Смотрителя на кладбище нет – убирается алкоголик Аркашка Яковлев за небольшие деньги. Но видно, уже давно он не брал метлу и лопату, потому что вокруг могилы Таисьи валяются какие-то бумажки и мусор.
– Ну вот что за люди – бубнит Анька, надевая рабочие перчатки, которые постоянно возит с собой в машине – мало ли – тут же конфеты едят, или кладут своим близким, и тут же мусорят... Бумага какая-то валяется, мусор, и алкоголик этот и не думает убираться!
Она начинает собирать раскиданную бумагу, одну, вторую... И вдруг, развернув одну из них, застывает, так и оставаясь на корточках.
– Твою мать – говорит тихо – это что за чертовщина, черт возьми?!
– Ань, ты чего? – спрашиваю у нее удивленно.
– А ты глянь – она протягивает мне бумажку.
– Что ты мне этот мусор-то суешь? – но беру ее в руки, смотрю на то, что написано внутри и тоже застываю в недоумении.
Это огрызок тетрадного листа с какими-то малопонятными формулами, все написаны кривоватым подростковым почерком. А посредине всего этого великолепия фраза: «Где мои вещи?».
Мы с Анюткой переглядываемся и нам становится очень неуютно.
– Ты думаешь... это неслучайно тут оказалось?
– Я даже не знаю, что уже и думать. Не верю я в мистику. И потом – как могут быть связаны китаянки и Таисья?
– Ань, а знаешь, что самое странное? Как только у нас начинают происходить какие-то события, как мне тут же снится Таисья. Так было с охотниками, так было с Гуртом... Вот к чему бы это, а?
– Аська, а может, она в тебе родственную душу чует, и старается помочь оттуда? – Анька поднимает глаза к небесам.
– Если бы – хмыкаю я – еще бы выражалась поконкретнее – было бы вообще замечательно.
– Ладно. Поедем, что ли. Нам надо выяснить, куда все-таки дели вещи Таисьи! Думаю, глава поселения сможет нам в этом помочь!
– Ань, ты что? На ферме работа стоит! Какой глава, к чертям?!
– А какая работа? У нас тут каша заваривается, и нам нужно быстрее ее расхлебать! На ферме Олег, он почти моя правая рука, так что и без нас там справятся!
При въезде в Заячье мы понимаем, что в деревне что-то происходит – царит переполох, я вижу Вадима и Эда. Все правильно – Димы нет, он уехал к Тюлькину и Агзамову и не будет его как минимум неделю.
– Опять кто-то пропал! – изрекает Анютка – вся деревня на ногах! Или, блин, случилось что-то – посмотри, какие у всех сумасшедшие глаза! Может, кто погорел?
Вадим останавливает нашу машину, и я опускаю стекло со своей стороны.
– Вы где были? – спрашивает он, и я вижу, что он недоволен – вас ищут везде!
– В смысле? – говорю я – это из-за нас такой переполох?
– Я же Олегу сказала, куда мы поехали! – начинает сердиться Анютка.
– Да кто бы еще дошел до него или позвонил – усмехается муж – доехали до фермы, первый попавшийся на пути сказал, что нет ни той, ни другой. Но вообще, это не из-за вас... Так где были-то?
– На кладбище – Анютка пожимает плечом.
– У Маслова? - напряженно спрашивает Вадим и смотрит мне прямо в глаза.
– У Таисьи! – чеканю я – к Даниле зашли по пути! Вадим, в чем дело?
Он чувствует мой напряженный тон, и видит, что я тоже злюсь.
– Отец Харитон пропал – говорит наконец.
– Садись в машину – бросает ему Анютка – поедем к этой китаянке и выбьем у нее информацию относительно отца Харитона!
Продолжение следует
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.