Как я не стал инспектором
Я уже несколько лет служил штурманом полка. Окончил в Николаеве курсы старших штурманов, ждал, когда освободится место старшего штурмана. Место освободилось. Но меня на это место не назначили, нет, не по деловым качествам, а по стечению обстоятельств. Таким же штурманом полка вместе со мной служил товарищ, старше меня на пять лет, вот его и назначили старшим штурманом, так сказать, из гуманных соображений. Это меня не порадовало, мне уже было 34 года, хотелось и подполковника получить. Вполне нормальное желание, но штурману очень трудно стать подполковником, потому, что в полку только одно штурманское "подполковничье" место, вот и его и занял более возрастной товарищ.
Через некоторое время мне предложили стать старшим инспектором-штурманом службы безопасности полетов (СБП) дивизии. Должность хорошая, независимая, "подполковничья". Я хорошо знал руководящие документы, был инструктором на обоих типах самолетов, да и натура у меня въедливая, то, что нужно для этой работы. Я с радостью согласился. Но в соседнем полку тоже были штурманы полка, и один из них, Колька, тоже хотел быть подполковником, и был он постарше меня на год. Вот он и выставил свою кандидатуру на конкурс. Колька был очень хозяйственным, умел оказывать знаки внимания руководству, "обаял" службу безопасности полетов ВВС. Но командир дивизии принял решение назначать меня. Тогда служба безопасности полетов ВВС решил провести с нами обоими якобы собеседование, а потом представить "победителя" Командующему на утверждение, и вызвали нас с Колькой в ВВС телеграммой Командующего. Комдив, увидев нас обоих в штабе дивизии, сразу спросил у Кольки, куда это он собрался, ведь решение принято, Командующему доложено. Хитрый Колька, сославшись на вызов службы безопасности полетов ВВС, испросил разрешения все-таки слетать, изобразить "альтернативные выборы". Полетели.
Летели на Ан-12, который шел во Владик через Николаевку, где служил мой брат. И конечно я принял решение ночевать у брата, а утром прибыть в штаб ВВС. И конечно, "переночевать" не удалось, удалось хорошо посидеть, за жизнь поговорить. Ближе к утру мы "прилегли", и проспали первую электричку. На следующей электричке я прибыл в штаб ВВС только к 12.00, совершенно измотанный. А Колька прибыл в штаб ВВС накануне вечером, "поужинал" начальника службы безопасности полетов ВВС, утром встретил его в кабинете, помог преодолеть "тяготы и лишения" после вчерашнего ужина, и заручился его поддержкой. А тут ещё и я не прибыл вовремя. Короче, Колька решил, что я снял свою кандидатуру.
Прибыл я в 12.00, наткнулся на похмеленный и недоуменный взгляд начальника СБП ВВС, нагло заявил, что так сложились обстоятельства, попросил быстрее представить меня Командующему, а то организм уже требует дальнейших действий. Вот тут начальник СБП ВВС мне и сказал, что я "снят с пробега" из-за несвоевременной явки, сейчас он так Командующему и доложит, и представляться мне ни к чему. Наглости мне было не занимать, поэтому я заявил, что вызван сюда не решением начальника СБП ВВС, а телеграммой Командующего, и сейчас пойду выполнять приказание, то есть представлюсь Командующему. Засуетился тут начальник, побежал сам к Командующему. А Колька начал меня утешать, мол, он не виноват, что так сложилось, нечего мне было оставаться в Николаевке, должность дороже брата. Не стал я с ним дискутировать, кто и что кому дороже, отобрал у него бутылку пива, и немного увлажнил организм. А тут и начальник СБП ВВС вернулся, не очень радостный какой-то. Начал рассказывать, что самолет на Каменный Ручей уходит через три часа, что нам надо поторопиться, а потом невнятно пробормотал, что Командующий утвердил решение комдива о моем назначении, и представляться мне уже и действительно не надо. Вот так и решился вопрос с назначением. Взяв у Кольки еще одну бутылку пива, я посоветовал ему не унывать, мол, какие его годы...
Но инспектором я так и не стал. Как и в большинстве случаев, помешала пьянка. Но не моя. Просто наш дивизионный инспектор, переходя на службу в ВВС, уехал туда на стажировку. Жил он в кабинете, а где жил, там и пил. Однажды, выйдя по нужде из кабинета, напоролся, в нетрезвом состоянии, на Командующего, который и решил, что таких специалистов у него в штабе полно, поэтому поехал наш инспектор обратно в дивизию на свою должность, лишив меня возможности стать подполковником и в этот раз.
Но я, в своих устремлениях, достаточно настойчив, поэтому подполковником я все-таки стал, но это уже совсем другая история. И Колька позже стал подполковником, и даже полковником, и подарил мне видеоклипы на ДМБ, и только совсем недавно уволился из Армии.
Вот, новый поворот...
Расскажу, как мне, штурману-ракетоносцу, удалось стать начальником штаба противолодочного полка. Попробую объяснить, а заодно и покажу на личном примере, что может повлиять на военную карьеру, и как происходит назначение.
Невзирая на постоянную заботу командования, я достаточно быстро пророс от второго штурмана до штурмана полка, а потом стал работать подполковником, руководителем полетов ракетоносного полка. Полк разогнали, я перевелся в соседний противолодочный полк, и продолжал руководить полетами в качестве руководителя дальней и ближней зоны. Я ничем не выделялся из общей массы, просто делал "своё" дело, мастерски уворачиваясь от "не своего".
Как-то раз я не увернулся, и был назначен старшим дома. Время было тяжелое, в гарнизоне свирепствовала "желтуха", в подвалах домов жила всякая пакость от комаров до крыс, вот и было принято решение своими силами навести порядок в подвалах. А начали с того, что потребовали от старших домов схему подвала. Делать нечего, надел резиновые сапоги, полез в подвал, изучил всю эту глупость. Так как я штурман, то схему нарисовал красивую, обозначил не только двери и оконца, но и всякие неисправности. Жена работала начальником квартирно-эксплуатационой службы, пришлось воспользоваться семейным положением, использовать её знания профессиональных терминов. Когда я прибыл к командиру полка со своей схемой, у него в кабинете находился начальник военного домоуправления, они вместе разрабатывали план борьбы с гадостью в подвалах. Изучив мою схему, командир тихо спросил, а что такое "выход фекальных вод"? Я ему это разъяснил, и командир с гордостью обратил внимание работника ЖКХ на глубокие знания своего подполковника в разных водах и канализациях. Так, впервые, командир нового полка обратил на меня внимание.
Через некоторое время командир вывел меня из строя и спросил, почему у меня все время чистая обувь? Я ответил, что это уставом не запрещено, я регулярно её чищу, и вообще, стараюсь следить за своим внешним видом, как и положено офицеру. Справедливо заметив, что офицеров у него в полку "как грязи", а чистой обуви мало, командир объявил мне благодарность. Проявив эти знаки внимания, командир начал ко мне присматриваться, стал сравнивать с братом, который служил начальником штаба полка в соседнем полку.
24 февраля. Понятно, что вчера все отмечали наш профессиональный праздник, поэтому многим стоять в строю трудно. Чтобы служба нам мёдом не казалась, командир проводит строевой смотр. После осмотра моего внешнего вида и общего состояния, командир приказал прибыть к нему на беседу после построения. Думая, что моё состояние командиру не понравилось, я даже огорчился. Но дело оказалось совсем не в этом.
Командир предложил поработать начальником штаба полка, мотивируя моим внешним видом, глубокими знаниями о канализации, и нормальным состоянием после всенародного праздника. Я выразил робкие сомнения в том, что знаний в области канализации достаточно, чтобы возглавить штаб, но все мои разговоры были пресечены на корню, и через три дня я уже временно исполнял обязанности.
Надо отметить, что должность эта достаточно важная, поэтому утверждают кандидатов на уровне ВВС. Представили меня начальнику штаба ВВС, в краткой характеристике командир указал, что я имею образцовый внешний вид, и знаю про "фекальные воды". Генерал мою кандидатуру одобрил. На вопрос, как долго мне оставаться "врио", генерал сказал, чтобы я смело служил, мол, его генеральское слово крепкое. И служил я "врио" ещё пять месяцев.
Тут обстановка резко изменилась. Штатный начальник штаба полка передумал увольняться, и решил дослужить ещё два года. Я вернулся к исполнению родных обязанностей, служба шла своим чередом.
Прошли два года. Подросли новые кадры, командир полка ушёл в штаб ВВС, и мне уже не предложили освободившееся место. Но генерал сдержал своё генеральское слово. На аттестационной комиссии ВВС, когда обсуждалась совсем другая кандидатура, генерал сказал, что обсуждать тут нечего, он уже три года назад принял решение, и отступать от него не намерен. Так я и был назначен начальником штаба – первым заместителем командира отдельного противолодочного авиационного полка.
Вот как могут помочь в службе глубокие познания в канализации, чистая обувь, хорошая переносимость праздничных мероприятий, и слово генерала.
Обучение
" Пригласили" поработать начальником штаба (НШ) «противолодочников». А я сам - чистый "ракетоносец". Позвонил брату, спросил, с чего начинать? Вот он и говорит, что начинать надо с учебников. Да я и слыхом не слыхивал о штабных учебниках. Брат прислал с попутным экипажем список литературы. Причем подошел к вопросу моего обучения излишне серьезно, в списочке оказалось около 30 книг, и то, он меня предупредил, что список не полный, на первое время. И начал я учиться, в "свободное" от службы время. Сами понимаете, весь день крутишься, как белка в колесе, вечером разгонишь всех по домам, заменишь пьяных в нарядах, выдашь новым "нарядчикам" оружие, проверишь какую-то ерунду, потом сидишь, учишься. Командир был очень опытный, но учить меня не собирался, а смотрел со стороны, как я барахтаюсь. Так проходило "теоретическое" обучение.
Подошло время "практики". Нас вызвали на очередные сборы. Командир приказал нарисовать "Решение" по поиску подводной лодки (ПЛ), будем докладывать на сборах, это такая форма обучения руксостава. Поставил я задачу штабу, осмотрел нарисованное "Решение", ничего особо для себя интересного в нем не нашел, да и не мог пока найти. Полетели. На сборах - встреча с братом, другими НШ, совместная работа над "документацией", знакомство с офицерами штаба, иногда даже излишне "близкое". "Решение" валялось в "секретке" штаба ВВС. Через два дня пришло время продемонстрировать "Решение" Командующему и его штабу. Причем меня предупредили, что докладывать буду я, а не командир, это тоже входило в процесс обучения. За час до доклада мне удалось уговорить брата отвлечься от работы с "документами", посмотреть "Решение" и прочитать "Пояснительную записку". Опыт не пропьешь, поэтому брат сразу определил, что я ищу ПЛ не в заданном районе. Штурмана, собаки, рисовали район поиска в процессе работы с "документами", ошиблись в градусах. Я разволновался до невменяемости. Брат успокоил, сказал, что кроме офицера оперативного отдела, который готовил "Боевое распоряжение", никто это "Распоряжение" и в глаза не видел, проверить не смогут. Поэтому, сказал брат, докладывай громко и четко, уверенно тыкай указкой в неправильный район, штаб ВВС сам устал от наших сборов, до конца не дослушают, сделают замечания за неправильный шрифт и условные обозначения. Все так и вышло. Мне посоветовали лучше изучить "Наставление по службе штабов", чтобы "Решения" у меня впредь получались ещё красивее. О том, что мы искали лодку не в том районе, никто и не понял, да и не собирался. Даже командир этого не понял, да и он это "Распоряжение" очень бегло прочитал, в основном то место, где указаны место и время доклада.
По прилету я "выразил неудовольствие" штурманам, им пришлось лечить мои истрепанные нервы своим "лекарством", но я на всю оставшуюся жизнь понял, как надо готовить настоящие боевые документы.
Мой генерал
Начал осваивать должность начальника штаба полка. Прошло время, освоился, часто летал на сборы в ВВС ТОФ, где меня изучал "мой генерал". Я, в свою очередь, изучал генерала. Мы часто общались по телефону, на сборах я докладывал ему планы работы полка на месяц, он меня ругал, я отбрехивался, короче, шла нормальная работа. Пришло время переделать очень важные документы согласно новым требованиям. И такие это были важные документы, что мне лично пришлось разрабатывать "Решение командира полка...". Это "Решение" представляло из себя книжку объемом до 70 листов. Было над чем поработать. Как это и заведено, в установленный срок все, в том числе и я, доложили об исполнении. Доложили телеграммой, а сами продолжали работу над документами, думая, что проверят только на очередных сборах через месяц.
Мы все жестоко ошиблись. Этот генерал решил облететь все гарнизоны, и лично убедиться в состоянии документов. И начать он решил с меня. Остался один день... Но, не зря я изучал генерала. Генерал был педантом в самом худшем смысле этого слова, то есть он обожал порядок во всем, все должно было быть сделано точно в срок, и, к тому же, ещё параллельно и перпендикулярно. И ещё генерал считал себя знатоком русского языка, поэтому в документах вникал не только в смысл, но и в правильность расстановки запятых. И все это ожидало меня уже завтра, а документ я до конца не отработал.
Ну, чему быть, того не миновать. Сдал я документ на печать, сказал печатать столько, сколько успел сделать. Не хватало страниц 15. Попросил "мастера машинной писи" сделать несколько ошибок, и забыть проставить в разных местах запятые. Все ошибки и опечатки сосредоточил на первых 10 страницах. Сам принес из дома картину и повесил её в кабинете напротив кресла на один гвоздь, то есть очень неустойчиво.
Вот и пришел этот день. Встретили генерала, покормили, начали работу. Прошли по штабу, осмотрели командный пункт, получили рабочие замечания. И вот наступил "момент истины". Пришли мы с генералом в мой кабинет, сел он в кресло и начал изучать творение моего разума. На первой странице споткнулся на орфографических ошибках, потом заметил отсутствие запятых и принялся разъяснять мне важность правильной расстановки запятых в этот непростой для страны период. Устал, откинулся на кресле и заметил криво висящую картину. Не поленился, встал и лично поправил картину, заодно полюбовался изображенным пейзажем. Сел, спросил, на чем мы остановились, я доложил, что на запятых, он повторно прочел лекцию о запятых. Пока генерал читал лекцию, я опять перекосил картину. Генерал встал, поправил картину, обратил мое внимание на влиянии кривовисящих картин на воинскую дисциплину. Сел, спросил, на чем мы остановились, я доложил, что на запятых...
Все это продолжалось около четырёх часов. Генерал продвинулся в изучении документа страниц на семь. Мы оба устали. Я уже хорошо понял, что если запятых не будет на своих местах, а картины будут висеть криво, то мы никогда не победим в современной войне, поэтому предложил поужинать. Генерал согласился, предупредив, что завтра мы продолжим работу. После ужина, бани, активного отдыха, генерал сделал вывод, что, несмотря на отдельные замечания, документ отработан достаточно грамотно, поэтому завтра генерал пойдет проверять соседний полк. Я не стал ему препятствовать, поблагодарил за совместную работу над документом, и пошел отдыхать.
Так я лишний раз убедился в необходимости изучать вероятного противника и в том, что даже сильные стороны противника можно использовать ему во вред.
Один день из жизни НШ
Ночь, переходящая в утро.
Какой-то мерзкий звук. Что-то бибикает в мозгу. Открыл глаза - темно. Сосредоточился, понял, что это будильник, выключил. Встал, споткнулся о кошку, упал на ковер, уснул. Жена толкает ногой, дублирует будильник. Опять проснулся, сел. Возникло много вопросов - который час, зачем звенел будильник, и почему жена толкается? Из возбужденной речи близлежащего товарища понял, что сейчас 3 часа ночи, вчера я пришел в 23.00, очень сильно "уставший", бредил про какие-то полеты, завел будильник и рухнул на диван. Все стало на свои места. Вчера очень плотно работали с комиссией из ВВС, а сегодня эта комиссия хочет посмотреть, как мы будем выпускать пару Ту-142 на поиск иностранной подводной лодки. Вот оно как! Бреюсь, моюсь, пью кофе, курю, жалуюсь кошке на проклятую жизнь. Позвонил оперативному, узнал, что полеты раскручиваются по плану. Ну, и слава богу. Оделся, вышел в ночь. Надо зайти в гостиницу, разбудить комиссию, а то после вчерашней проверки они могут и не проснуться.
Захожу в гостиницу. Некоторые проснулись и ползают на коленках около умывальников. Именно на коленках, потому, что гостиница раньше была детским садиком, и умывальники устанавливались для маленьких детишек. Бужу начальника комиссии, контролирую его действия. Умывшись на коленках, он на четвереньках пополз в туалет. Понимаю, что разум ещё не проснулся, поднимаю его, ещё раз бужу, рассказываю, куда приходить тогда, когда все уже смогут ходить.
В штабе все идет по плану. Вылет на 07.00, пару поведет командир. Сонные экипажи бродят по штабу, демонстрируют доктору свое здоровье, получают оружие, документацию, и выезжают на аэродром. Подходят члены комиссии, мешаются под ногами, пытаются узнать, на чем они поедут на аэродром и когда завтрак. Понимая, что всех в два "уазика" мне не разместить, предлагаю немедленно позавтракать в кабинете начальника разведки. На завтрак выдаю две банки тушенки, хлеб, бутылку спирта и начальника РЭБ полка. После первой рюмки, оценив количество оставшегося спирта, комиссия принимает решение контролировать вылет прямо из кабинета. Одобряю это решение, выдаю начальнику РЭБ ещё одну бутылку, еду на аэродром.
На КДП все по-взрослому. Принимаем решение на вылет, проводим предполетные указания, экипажи убывают на самолеты. Курим с командиром, он уточняет, что надо сделать с полком и гарнизоном за время его отсутствия. Отсутствовать командир будет долго, часов 12, поиск лодки будет выполняться в районе Камчатки, туда лететь 2,5 часа, а ещё работа в районе, потом обратно... Выдав все указания, командир уезжает на самолет. Все готово к вылету.
Огромные самолеты выруливают на предварительный старт. Исполнительный. Взлет. Нехотя разбегаясь, самолеты отрываются, и, "набирая высоту только за счет того, что земля круглая", уходят в район поиска. Пора ехать в штаб.
07.50. Провожу планирование работы гарнизона на день. Командиры частей докладывают состояние дел, планы работ, записывают указания, спорят, ругаются. В одной из частей травма - бродячая собака укусила за щёку прапорщика, который возвращался из наряда. Интересуюсь, почему прапорщик из наряда возвращался на четвереньках? Какой-то шум в коридоре. Открываю дверь, вижу комиссию в полном составе, которая строем следует в туалет, исполняя строевую песню. Молодец начальник РЭБ, здорово поднял боевой дух членов комиссии. Завершаю гарнизонное планирование, оставляю "уазик" для перевозки тел комиссии, иду в полк.
08.20. Планирование работы в полку. Теперь уже командиры эскадрилий "докладывают состояние дел, планы работ, записывают указания, спорят, ругаются". Тоже травма - правый летчик, пытаясь мастерски открыть бутылку ударом по донышку, распорол руку. Долго не будет летать, а мне теперь объяснять Командующему, зачем он эту бутылку открывал. Предлагаю командирам АЭ закупить штопоры и раздать личному составу, провести инструктивно-методические занятия по открыванию бутылок с различной укупоркой. Ставлю задачи на день, определяю распорядок дня.
08.50. Построение полка. Довожу общие задачи, распорядок дня. Отдаю народ в распоряжение командиров АЭ, иду посмотреть на управление полка. А посмотреть есть на что. Начальник специальной службы постоянно выпадает из строя. Объясняет свое состояние тем, что всю ночь готовился к предстоящему вылету. Убеждаю его, что специальное оружие сегодня применять не будем, отправляю спать. Ставлю задачи, напоминаю, что посадка пары планируется на 19.00, после чего и закипит настоящая работа, распускаю.
Штаб. Тела членов комиссии уже доставлены в гостиницу, начальник РЭБ пытается в одиночку освоить остатки спирта. Спирт отбираю, начальнику разрешаю поспать до обеда. Изучаю телеграммы, раздаю дополнительные указания. Понимая, что обедать придется в штабе, прошу начальника строевого отдела заказать шашлыки на 13.00. Заказ с радостью принимается, весь строевой отдел, из солидарности со мной, решил обедать на службе, так сказать, в боевой обстановке.
Сижу в кабинете. В организме какая-то неустойчивость. Надо что-то делать. Выделяю главное, зову замполита. Он все понимает без слов, вчера сам помогал мне работать с комиссией. Водка, легкая закуска, кофе. Чертовски не хочется работать. Но есть такое слово "надо"!
Вот утро и прошло...
День.
Все хорошо. Самолеты пришли в район, приступили к постановке буев. На командном пункте развернут пост противолодочной борьбы, согласно боевым документам, я этот пост возглавляю. Поиск подводной лодки ещё только начинается, а штаб уже готовит отчет по поиску - склеиваются карты, подписываются склейки, рисуется район работы, ищутся фотографии ещё не обнаруженной лодки. Течет повседневная жизнь. "Народ в поле", выполняет парковый день, люди убывают в командировки, в отпуска, заступают в наряды. Отрабатываются повседневные приказы, выдаётся оружие, оформляются продовольственные аттестаты и проездные документы, выписываются отпускные билеты и командировочные предписания, словом, "контора пишет". Всё, что контора напишет, надо прочитать и подписать, найти и устранить ошибки, потом на все бумажки надо поставить полковую печать. Это называется "текучка", и она не главная в работе.
Звенит телефон. Это штаб ВВС провел утреннее планирование, и спешит довести свои ценные указания. Все указания вежливо выслушиваю, бодро отвечаю "есть", решаю не обращать внимания на всякие глупости. Готовим Ан-26 к перевозке тел членов комиссии к постоянному месту службы. Ставлю задачу начальнику КП по загрузке тел, особое внимание обращаю на полный комплект убывающей комиссии. Самолет улетает, увозя в своем чреве измотанных тяжелой службой офицеров ВВС. Счастливого им полета.
В кабинет проникает молодая женщина. Узнаю машинистку. Она мне сообщает, что беременна, и поэтому надо повысить ей квалификационную категорию, чтобы она шла в декрет с большей получки. Поздравляю её, но объясняю, что не могу всё бросить, и заниматься созданием квалификационной комиссии, да я и без комиссии знаю, что в слове "ещё" она умудряется сделать четыре ошибки. Машинистка протягивает мне протокол, напечатанный явно не её руками, потому, что без ошибок. Чтобы не расстраивать будущую мать, подписываю протокол, обещаю подарить ей "Букварь". Течет текучка...
Наша пара закончила постановку поля буев, приступила к контролю. Вышел на связь начальник штаба ВВС и пообещал с обратным рейсом Ан-26 прислать полковника для оказания помощи в оформлении отчета о поиске. Позвонил этому полковнику, сказал, что спирта, красной рыбы и брусники я ему не дам, посоветовал отказаться от оказания помощи. Все срослось, у полковника нашлись неотложные дела в собственном штабе. Пошел в кабинет разведчика, посмотрел, как дела с отчетом. Все предварительно отработано. Отпускаю чертежников на отдых до 18.00.
Привезли шашлыки. Иду на прием пищи в строевой отдел. Шашлыки горячие, водка холодная. Да, да! Ведь шашлыки без водки едят только собаки, так у нас говорят. Доклад оперативного дежурного – «Наша пара обнаружила подводную лодку, установила слежение». Обед закончился, не успев толком и начаться. Не делая из еды культа, поднимаюсь на командный пункт.
Как обнаруживают подводную лодку, как за ней следят, об этом я рассказывать не буду. Кому нужно, тот знает, а остальным это не очень интересно. Во время работы самолетов в районе, на командном пункте разворачивается филиал дома для сумасшедших. Звонят все, кому удается добраться до телефона: Флот, ВВС, Москва, Камчатка, Николаевка. Все начальники хотят быть причастными к этому знаменательному событию, выдают различные, по большей части ненужные, указания и советы, требуют немедленных докладов. Приходится очень решительно, и достаточно выразительно, отсеивать этих помощников. Разогнав всех добровольных помощников, мы со штурманом анализируем обстановку, вырабатываем рекомендации экипажам, и, главное - стараемся не мешать экипажам работать. Всё заканчивается благополучно, после длительного слежения за подводной лодкой, по команде ВВС, экипажи покидают район. Посадка планируется через 2,5 часа.
Вспоминаю, что ещё не завтракал и не обедал. Удалось выпить и закусить, но не поесть. Приходится воспользоваться служебным положением жены. Она у меня старший прапорщик, начальник столовой лётного состава. Сажусь в "уазик", еду в столовую. Жена меня кормит, ругает, выражает надежду, что сегодня я приду домой трезвым и вовремя. Разочаровываю её тем, что сегодня домой не приду, беру с собой "сухой паёк", обещаю много не пить, уезжаю в штаб.
Стемнело, день закончился.
Вечер, переходящий в ночь.
Встречаю пару. Возбужденные, говорящие много и громко, уставшие экипажи уезжают в класс эскадрильи. Сейчас они выпьют немного водки и пойдут отдыхать. Командиры и штурманы придут в штаб, расскажут, что они там налетали. Забираю командира полка, едем в штаб. Уже в машине командир начинает рассказывать о полете, слушаю командира вполуха, он ещё много раз все это повторит, когда начнем составлять отчет.
А в штабе кипит работа. Хорошо отдохнувший начальник РЭБ суетится около кабинета замполита. Все ясно, там готовятся к торжественной части. Это тоже нужно. Начальник разведки уже пишет отчет, о чем-то споря с штурманом ведомого экипажа. На командном пункте столпотворение, все начальники служб пытаются одновременно доложить в ВВС результаты работы. Разгоняю всех по кабинетам, запрещаю доклады до тех пор, пока не будет выработана единая версия. Беру командиров и штурманов, разведчика, завожу к себе, и закрываю кабинет изнутри. Вот он, момент истины! Вот теперь спокойно, вдумчиво, под запись, они мне все и расскажут. Рассказывают около часа. Все записано, отмечено на карте, проанализировано. Хмуро смотрю на разведчика. Он тоже не рад - если мы в отчете честно расскажем, как это было, нас просто расстреляют, а трупы выставят на обозрение личному составу ВВС. Я мыслю аналогично. Вот парадокс - лодка поймана «вчистую», но говорить правду нельзя, потому, что ловили не по учебнику. Командир робко предлагает изобразить все это как новый тактический прием. У меня возражения - сначала надо было разработать прием на бумаге, утвердить у Командующего, отработать на наших лодках, а уж потом работать по супостату. Взгреют ещё больше. Подвожу итог. В отчете будем нагло врать согласно учебнику. Что, что, а врать мы умеем, поэтому смело вырабатываем официальную версию. Собираю всех начальников служб, довожу официальную версию, разрешаю произвести необходимые доклады.
Пойманную "иностранку" нельзя не отметить, а то ловиться не будут. Вот тут замполит и пригодился. Все проходят к нему в кабинет, там накрыт стол. Стол богатый - рыба красная и белая, жареная и копченая, икра красная и кабачковая, ну и всякие разные напитки. Вот теперь можно послушать, как действительно проходил полет, какие глупости творили, кто сволочью оказался... Процесс затягивается. Выгоняю к отчету начальников служб и рисовальщиков, старшим над ними назначаю начальника РЭБ.
Ну что, пора и по домам. Работа в штабе продолжается, отчет надо нарисовать до 10.00, потом он на самолете поедет в штаб ВВС. Уже небогатый стол остается на разграбление рисовальщикам, они тоже люди, хотят и выпить, и закусить.
Идем по домам. Светает. Командир будет отдыхать, замполит тоже, вон как "устал", аж шатается. А я? А я побреюсь, помоюсь, попью кофе, покурю, пожалуюсь кошке на проклятую жизнь, и пойду проводить утреннее гарнизонное планирование.
Другие рассказы автора на канале: