Это известное, до боли простое стихотворение Арсения Тарковского обросло очень странным бэкграундом интерпретаций и рецепций. Когда эти строчки, которые многие не раз слышали в песне Софии Ротару, я впервые увидел в виде текста, то попросту никак не связал их с песней – настолько они иначе читались и понимались.
К слову, увидел я их в таком качестве впервые в учебнике Тамарченко, Тюпы, Бройтмана «Теория литературы». Автор издания решил проиллюстрировать стихотворением понятие иронического модуса художественности.
«Ирония (этимологически — притворство) <…> размыкает внутреннее и внешнее. Ироническое высказывание есть притворное приятие чужого пафоса, а на деле его дискредитация как ложного», утверждалось под стихотворением.
Не вполне уверен, что упомянутая ирония содержится в тексте, так как все переживания протекают внутри лирического героя. Но с некоторым усилием можно представить себе, что ожидания от лета – это внешний контур из чужого пафоса, размыкание с которым происходит в моменте констатации несовпадения с внутренней потребностью, которая гораздо больше её.
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.
Возьмите манеру чтения этого стихотворения самим автором и сродное, заостренное его прочтение в "Сталкере" актёром Александром Кайдановским. Возможно, потому его и читает блаженный проводник в Зону, что в каждом звуке – страдание, жажда иного берега, тоска по несбыточному.
Рефрен – констатация трагической судьбы человека, который не может быть удовлетворён ничем земным, ничем даже заслуживающим в обыденном понимании названия «духовного»: «Понапрасну ни зло, / Ни добро не пропало,/ Всё горело светло…». Даже нравственные категории, с неизбежностью сопрягающие нас с онтологией, никак не избавляют от неудовлетворённости. Всё – не в полной мере.
Лето, если мы взглянем на него символически, есть полнота проявления – природы, жизни, бытия. И это исполнение всего вызывает… удушье, тяжелые всхлипы сталкера, желающего мечтою одухотворить, изменить человеческую природу. И это не удаётся не только блаженному проводнику в Зону, но и лирическому герою стихотворения: чистота, явственность, тепло – что, казалось бы, можно было бы ещё желать – всего этого мало.
Этим удовлетворился бы, быть может, уставший Мастер Булгакова, но не таков лирический герой Арсения Тарковского – поэта, который проложил мост от Серебряного века русской культуры – ко дню сегодняшнему.
София Ротару же создала совершенно потрясающую интерпретацию в своей песне: в ней «только этого мало» - это возглас кадавра из «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, самодовольное подвывание мещанина «а вот бы мне ещё больше». В сущности, ничего удивительного в этом для позднесоветской культуры нет. Это время, которое отмечено стремительным обмельчанием человеческого содержания, которое закономерно выразилось в конце концов в апологии скотства в 90-е.
Совершенно неудивительно поэтому, что София Ротару стала национальным героем Украины. Уже в том её заслуга перед врагами России как представителя эстрады, что она сумела настолько вывернуть стихотворение Арсения Тарковского, устранить в нём полностью метафизический горизонт и стеречь напрочь иронический модус, соединив внешнее и внутреннее. «Только этого мало»: жажда поглощения реальности так велика, что не получается ею насытиться, нужно ещё и ещё.
Умело раблезианская Ротару опрокинула метафизическую тоску поэта Арсения в царство количества. Теперь Ротару живёт в Италии и продаёт свою недвижимость в России, чтобы окончательно распрощаться со всем, что связано с высоким и несбыточным – с Россией и её поэзией.
Из могилы Ротару протянет руки к своим родственникам и радостно прохрипит, пытаясь оторвать ещё один кусок от этой жизни: «Мне и вправду везло. Только этого мало». И вместе с крышкою гроба захлопнутся тогда все несовпадения внешнего и внутреннего, полученного и ожидаемого. Вот уж где разгуляется иронический модус литературоведа Тюпы: на кладбищах Европы он будет витать, как привидение, над сбежавшими от бытия представителями позднесоветской поп-культуры, не замечавшими его при жизни.
Михаил СЕУРКО, главный редактор культурного пространства "Солнце Севера"