Я верил каждому её слову — привычка доверять стала нашей основой. «К подруге на кофе» звучало так невинно, что у меня и мысли не возникало сомневаться. Но одна деталь всё изменила, и теперь в нашей кухне стоит глухая тишина.
Мы жили в тихом районе Белгорода. Наш дом утопал в зелени старых тополей, и вечерами слышался только лай собак и скрип качелей во дворах. Казалось, что у нас всё размеренно и спокойно.
Жена — Лена — всегда умела создавать уют. Тёплый плед на диване, запах свежеиспечённых булочек, аккуратные рамки с фотографиями. Я считал, что именно в этой тишине и есть счастье.
Когда она стала уходить «к подруге на кофе», я даже не насторожился. Казалось, всё логично: женщины любят посидеть, поболтать. Сначала это было раз в неделю, потом два, а вскоре чуть ли не через день.
— Ты опять к Тане? — спросил я однажды.
— А куда ещё? — улыбнулась она, поправляя волосы. — Мы давно не виделись, много тем для разговоров.
Но однажды всё разрушилось. Вечером на работе коллега заговорил о Тане.
— Ты в курсе, она уже полгода в Воронеже? — сказал он, листая ленту соцсетей. — Фото с новостройки выкладывает.
Я почувствовал, как холод пробежал по спине. «В Воронеже?» — эхом повторилось в голове. Всё, что я считал рутиной, оказалось обманом.
Я пытался убедить себя, что есть объяснение. Может, Лена путает, или я что-то не так понял. Но тревога уже жила внутри.
На следующий день я взял отгул. Утром Лена снова сказала:
— Я к Тане, у неё новый кофейник. Посидим.
Я вышел на улицу спустя пару минут и тихо пошёл следом. Сердце билось так, будто я совершал преступление.
Лена шла быстрым шагом. Никакой «подруги» впереди не было. Она повернула к небольшому кафе на углу. Я знал это место — там всегда пахло корицей и свежим хлебом.
Я вошёл чуть позже и замер. За столиком у окна сидел мужчина. Лена наклонилась к нему, смеялась, касаясь его руки. Они выглядели так, будто весь мир вокруг не существует.
Мгновение длилось вечность. Я смотрел и понимал: вот оно — то, что разрушает нас. Не крики, не измена в постели, а вот этот смех, доверие и тепло, которое должно было быть нашим.
Я вышел тихо, не заметив, как оказался на улице. Воздух показался горьким, шум машин — чужим.
Вечером дома Лена вошла, будто ничего не произошло. Сняла пальто, поставила сумку и пошла на кухню. Я стоял у стола и смотрел на пустую чашку.
— Кофе готов? — спросила она, как всегда буднично.
Я поднял взгляд и сказал:
— Теперь готовь сама.
Она замерла, будто не поняла слов. Но объяснений не требовалось. Между нами уже стояла стена, возведённая её ложью.
В ту ночь я долго не мог уснуть. В голове крутились сцены из кафе: её смех, её глаза, её рука на чужой ладони. Всё это оставило пустоту внутри.
Я понимал: больше никогда не будет того доверия, которое мы потеряли. И никакой кофе не скрасит эту горечь.
А вы бы стали молчать ради сохранения семьи или сразу сказали всё в лицо?