Он не был самым быстрым, не был самым защищенным и не был самым технологичным. Но он стал самым опасным. Junkers Ju-88 — воплощение немецкой военно-промышленной прагматичности, доведенной до абсолюта. Конструкторский ответ на вопрос: «Как из одной платформы сделать всё?». Ответ, который в итоге породил 15 000 машин в 60 модификациях — от пикирующего бомбардировщика до ночного перехватчика с радаром. Это история о том, как «Шнельбомбер» — «скоростной бомбардировщик» — превратился в главного универсального солдата Люфтваффе.
Изначальная концепция 1935 года выглядела почти безупречной: создать самолёт, которому не нужны истребители прикрытия. Скорость около 500 км/ч, показанная на испытаниях прототипа, должна была стать его главным щитом от перехватчиков, превращая уязвимый бомбардировщик в «охотника» за временем. Однако здравый расчёт уступил место догме. Испанский триумф Ju-87 «Штука» убедил высшее командование в универсальности пикирующего удара, и генерал Эрнст Удет настоял на том, чтобы из перспективного скоростного бомбардировщика сделали пикировщик. Так прагматичный проект оказался заложником доктринальной слепоты.
Это напоминало попытку заставить спринтера выйти на помост тяжелоатлета: всё, ради чего создавался самолёт, оказалось перечёркнуто. Конструкторам пришлось насильно «переписывать» машину. Планер усилили в несколько раз, чтобы он выдерживал чудовищные перегрузки при выходе из пике. В крылья встроили воздушные тормоза — перфорированные решётки, выбрасывавшиеся в поток, чтобы удерживать машину от ухода в сверхскорость. Носовую часть радикально перекроили, превратив её почти в прозрачный купол ради обзора для бомбардира. К этому добавили оборонительные точки и требуемую бомбовую нагрузку. Изящный скоростной бомбардировщик был превращён в тяжёлый пикировщик — с потерей всего, что делало его уникальным.
В итоге из замысла «Шнельбомбера» вышел компромисс. Серийный Ju-88A-4 уже не мог похвастаться заветными 500 км/ч — его максимальная скорость снизилась до 467 км/ч. Но вместе с потерей рекордных характеристик машина обрела другое качество: она превратилась не просто в бомбардировщик, а в универсальную платформу, готовую подстраиваться под любые задачи войны.
Бомбардировщик Ju-88A стал главным «рабочим конём» кампаний от Польши до Британии: до 3 тонн бомб, пикирующие атаки, горизонтальные удары, высокая живучесть и сравнительно меньшие потери, чем у «Хейнкеля» или «Дорнье». Ночной истребитель Ju-88C/G оказался настоящей угрозой для союзных бомбардировщиков: в металлический нос вмонтировали батарею пушек MG-151, а на G-серии добавили радары FuG 220, превратив машину в грозу «Ланкастеров». Разведывательный Ju-88D обеспечивал дальнюю фоторазведку для Кригсмарине, с баками вместо бомб, вылетая на тысячи километров вглубь океана и пытаясь засечь конвои PQ. Торпедоносные версии A-4/Torp и A-17 несли по две торпеды LTF-5, а с радаром FuG 200 превращались во всепогодных охотников за судами в Арктике и Средиземноморье. Наконец, самые экзотические Ju-88P получали в нос гигантские орудия — вплоть до 75-мм Pak 40, задуманной для борьбы с танками. Но чудовищная отдача разрушала сам самолёт, и такие модификации остались скорее экспериментами.
Ju-88 был не просто компромиссом между скоростью и ударной мощью. Он стал «лего-конструктором» Третьего рейха — машиной, которую можно было перекроить под задачу дня: бомбить Лондон, топить конвои, перехватывать «Ланкастеры» или даже пытаться уничтожать танки. Именно эта гибкость сделала его настоящим символом универсализма в германской авиации Второй мировой.
Феномен живучести Ju-88 заключался в его исключительной ремонтопригодности и способности к модернизации. Это был не капризный «Хейнкель» и не устаревший «Дорнье», а настоящая рабочая лошадка Люфтваффе. Конструкция позволяла быстро менять двигатели и узлы прямо в полевых условиях, легко усиливать вооружение — от первых MG-15 до более мощных MG-81 и MG-131, а также безболезненно интегрировать новейшую радиоэлектронику — бортовые радары, системы постановки помех, навигационное оборудование. Ju-88 оказался создан для войны на истощение: к 1944 году он уже не выдерживал конкуренции как дневной бомбардировщик, но в роли ночного истребителя и дальнего разведчика сохранял эффективность до самого конца, вплоть до появления реактивных перехватчиков.