– Ереси возникают в благополучное для Церкви время. Во время гонений не бывает ересей.
Такое наблюдение озвучил наш приходской батюшка, протоиерей Димитрий Пташинский, на проповеди совсем недавно, когда говорил о святых семи отроках Ефесских. Это на самом деле очень глубокая мысль. Если посмотреть на историю нашей Церкви, то это действительно так.
Нам сейчас очень сложно себе представить, насколько наше Отечество было заражено сектантством до революции 1917 года. В Российской империи, наследнице Византии, благополучной православной державе целые регионы были, как проказой, поражены сектантскими течениями различного толка. И наша Церковь противостояла им как могла. В Российской империи был целый орган, противодействовавший ересям и сектам, – Православное миссионерское общество, которое действовало под патронажем Святейшего Синода. Среди новомучеников значительное число известных миссионеров, которые вели просветительную деятельность (а это практически всегда означало борьбу с сектантством) в разных частях империи.
И еще мне тогда, на проповеди, подумалось: как же многострадальна наша Родина, какие же тяжелые времена она пережила, когда после потрясений 1917-го на нее обрушились не только гонения на Православную Церковь, но и обновленцы со своими псевдорелигиозными конструкциями, созданными и поддерживаемыми богоборческой властью. Это даже сектантством назвать нельзя, потому что там религиозного не было ничего: один обман, извращенное вранье с разными методами зазывания – запугиванием, заигрыванием, подкупом…
И очень часто те, кто противостоял сектантству в Российской империи, после обрушения великой страны вставали на защиту Матери-Церкви от посягательств живоцерковников (обновленцев). Нам известны имена многих новомучеников-миссионеров. Это священномученики протоиерей Сергий Стрельников, священник Николай Удинцев, грандиозный миссионер протоиерей Иоанн Восторгов (это имя я еще упомяну), архиепископ Иаков (Маскаев), преподобномученик архимандрит Ардалион (Пономарев), священноисповедник Сильвестр (Ольшевский), просто глыба на поприще миссионерства, о нем я уже писала. Этот список можно продолжать и продолжать. В этой статье речь пойдет о мученике Николае Юрьевиче Варжанском, блестящем миссионере и большом умнице.
25 ноября 1881 в Овручском уезде Волынской губернии в семье чиновника Георгия (Юрия) Варжанского родился мальчик. При пересчете дат периода 1800–1900 гг. со старого стиля на новый к искомой дате нужно прибавить 12 дней. Получается, что в привычном для нас календарном диапазоне указанное выше событие произошло 7 декабря. А 19 декабря Святая Церковь чтит память святителя Николая, Мирликийского чудотворца. Вполне логично, что новорожденного в Крещении нарекли Николаем.
Само житие с первых строк констатирует нам: место рождения будущего мученика было тотально поражено разного рода сектами. Но Третий закон Ньютона гласит: сила действия равна силе противодействия. Действие законов физики можно наблюдать в обычной жизни, и очень часто – даже в ее нематериальных проявлениях. Силовое воздействие сектантских течений породило их полное неприятие юной душой Коли; он не просто прилепился к Православной Церкви как к единственному кораблю спасения, он твердо решил посвятить свою жизнь борьбе с сектантством. Именно исходя из этого мотива, Николай поступил сначала в духовную семинарию, а потом в Московскую духовную академию, которую окончил в 1907 году со степенью кандидата богословия.
В то время настоятелем Воскресенской церкви на Ваганьковском кладбище в Москве был протоиерей Неофит Любимов (священномученик, день памяти 30 октября). Отец Неофит был видным церковным деятелем, талантливым педагогом и прекрасным миссионером. Забегая вперед, скажу, что в июле 1918 года протоиерей Неофит отслужит панихиду по убиенному царю-страстотерпцу, за что впоследствии будет расстрелян. Именно на дочери отца Неофита Зинаиде женился Николай Юрьевич по окончании духовной академии. В этом браке родилось двое детей: дочь Елена и сын Константин.
Карьера Николая Варжанского на миссионерском поприще развивалась стремительно. В 1908 году он – помощник противосектантского миссионера Московской епархии, затем – помощник московского епархиального миссионера. В 1911 году одновременно с выполнением миссионерских обязанностей Николай Юрьевич служил в канцелярии Святейшего Синода и преподавал в Московской духовной академии. В 1912 году он был награжден Орденом Святого Станислава III степени, в 1914-м – Орденом Святой Анны III степени.
Николай Юрьевич организовал Варнавинское общество трезвости для борьбы с чумой пьянства, которое пожирало души людей в неменьшей степени, чем сектантство. На этом поприще он снискал искреннюю любовь рабочего люда. Здесь хочется остановится поподробнее.
До революционных потрясений в Москве существовало два крупнейших старейших общества трезвости: Даниловское и Варнавинское. Но Варнавинским последнее стало называться с 1914 года. За год до переименования изменилось и место дислокации общества: оно стало размещаться в двухэтажном владении И. Н. Денисова у Семеновской заставы (улица Соколиная гора, дом № 25). В большой зале второго этажа здания 22 декабря 1914 года состоялось освящение храма апостола Варнавы.
Видимо, организаторские труды Николая Юрьевича относятся к этому периоду существования общества. Варнавинское народное общество трезвости стало центром миссионерской противосектантской деятельности в Москве.
Возглавлял общество епископ Серпуховской Арсений (Жадановский); он писал: «Здесь происходят противосектантские миссионерские беседы по воскресеньям в 7 часов, катехизаторские и народно-миссионерские курсы по средам и пятницам, обучение пению по вторникам и четвергам, доклады со световыми картинами по понедельникам, всенощные с общенародным пением и миссионерской проповедью по субботам и под праздники, наконец, торжественные молебны с акафистами, водоосвящением и миссионерской проповедью по воскресеньям и праздникам. В помещении общества происходят пастырские миссионерские собрания духовенства. Громадный народный хор церковный, неустанная миссионерская проповедь и учительство, исключительная народность и церковность учреждения, в особенности же присутствие здесь особо чтимой благодатной иконы Почаевской Богоматери, привлекают сюда множество народа».
К слову, начало вечерних богослужений было перенесено с 18:00 на 19:30, чтобы рабочие могли успевать на них после трудового дня. Из этой короткой записки виден грандиозный масштаб деятельности общества. И еще из этого текста ясно видно, что общество пользовалось огромной популярностью («привлекают сюда множество народа»). И это страшно не нравилось некоторым категориям людей: тем, кто под видом разной деятельности продавал спиртное, и тем, кто намеревался уничтожить Российскую империю. Общество своей просветительской деятельностью и ее впечатляющими результатами сильно мешало достижению целей и тех, и других.
Продолжу о достижениях Николая Юрьевича. Он – автор около сорока книг и брошюр о различного рода сектантских течениях. В 1917 году на Поместном Соборе исполнял обязанности делопроизводителя Отдела внешней и внутренней миссии и церковной дисциплины. Активный участник миссионерских съездов. Делегат V миссионерского съезда, который прошел летом 1917 года. До катастрофы имперского масштаба оставалось совсем немного…
Но даже еще до Октябрьской революции 1917 года в миссионерскую деятельность стали активно вмешиваться сторонние силы, противодействуя ей. Февральская революция 1917 года многим развязала руки. В житии Николая Варжанского есть эпизод, о котором невозможно умолчать.
24 апреля 1917 года в Варнавинском обществе трезвости читали лекции. Как говорит нам житие: «Председателем чтений был Николай Юрьевич, в президиуме сидели известные профессора и священники. В зале присутствовало около тысячи слушателей – мужчин и женщин, в основном рабочих». Тысяча человек – это очень много для одного помещения. Запомним это.
Как вышло, что на лекции присутствовал председатель местного Совета рабочих и солдатских депутатов Степанов, история умалчивает. Но известно, что ему страшно не понравилось содержание лекций и он вызвал наряд силовиков. Вооруженные люди ворвались в зал во время выступления четвертого оратора. Цитирую житие: «Наставив револьверы на членов президиума, они закричали: "Ни с места, вы арестованы!" Степанов вскочил на стол и зачитал бумагу, что помещения Варнавинского общества трезвости реквизированы для культурно-просветительских целей. В это время раздались крики: "Уходите! Будут стрелять!" В зале началась паника».
Получается, что документ о реквизиции был составлен заранее. Степанов пришел с готовой бумагой в лекторий. Какой вывод? Провокация была тщательно спланирована.
Стрельба в помещении, где собрана единовременно тысяча человек, – это просто античеловеческое действо. Вспомните трагедию в «Крокус Сити Холле», произошедшую 22 марта 2024 года. Там было 6 000 человек, но и помещение было гораздо больше, в десятки раз. Количество жертв при такой ситуации (стрельбе в толпу) увеличивается в геометрической прогрессии. Паника в толпе – это всегда давка. И вновь жертвы.
Житие умалчивает, были жертвы или нет; оно свидетельствует, что большинство людей бросились в домовый храм апостола Варнавы и там молились на коленях о прекращении беззакония. Возможно, Господь не допустил кровопролития.
Вновь процитирую житие: «Стража, окружившая арестованных миссионера Варжанского и профессора Кузнецова, заявила им, что они против лекции по существу ничего не имеют, но она отвлекает народ от его главного дела – от революции. "Вы зовете народ в беспартийные церковные организации, – сказал один из них, – а народу нужно заниматься политикой. Когда Россия будет устроена, тогда и можете это делать". При объяснении со стражей Варжанский и Кузнецов заметили, что прежний государственный строй препятствовал свободе слова и Церкви, но, как это ни удивительно, это повторяется и теперь. "Мы никакого насилия не совершаем”, – возразили стражники, только что разогнавшие слушателей и державшие арестованных под дулами револьверов».
Подчеркну, что эти события происходили до Октябрьской революции 1917 года. Катастрофа, разразившаяся в нашем Отечестве, не была внезапной. Это была цепь событий, скованных причинно-следственной связью. Николая Варжанского и профессора Кузнецова отпустили. Им нечего было инкриминировать. После Октябрьской революции ситуация еще более осложнилась.
В 1918 году произошла еще одна знаменательная история. Большевики решили праздновать Первомай. В 1918-м эта дата совпадала с Великой Средой. На Никольских воротах к празднованию Первомая был закрыт красным полотнищем с надписью «Да здравствует первомайский интернациональный праздник!» лик святителя Николая Чудотворца, небесного покровителя Николая Варжанского. Необъяснимым образом это полотнище разорвалось на куски и сползло. Получалось, что образ Николая Чудотворца сам освободился от закрывавшей его тряпки.
Николай Юрьевич выпустил листок под названием «Сказание о чудотворном образе святого Угодника Божия святителя Николая над Никольскими воротами в Москве». Считаю необходимым привести здесь его полное содержание:
«Всю ночь со Страстного вторника на Страстную среду Красная площадь охранялась, и никто не мог сюда подойти. Утром в Страстную среду заметили, что повешенное целое красное полотнище прорвалось так, что чудотворный образ Угодника Божия Николая стал виден для всех и сделался, по замечанию многих, несравненно светлее, чем был доселе. Красное полотнище начало рваться частями, кусками, лентами и упало совсем. Сначала хотели объяснить, что полотнище разорвано ветром, а потом было напечатано, что будто полотнище повешено прорезанное, хотя тысячи народа видели, что оно было целое, не прорезанное. Как бы ни было, но Господь не попустил покрытия багряницею чудотворных образов. Разлетелось красное полотнище, которым прикрыта была чудотворная икона святого Угодника Николая.
Спас Чудотворец Николай некогда от татар, спасет и теперь, если только будем усердно молиться ему и будем стоять за святую Веру Православную и за святыни наши даже до смерти».
31 мая (по другим сведениями 30 мая) 1918 года Николай Варжанский был арестован на квартире видного миссионера протоиерея Иоанна Восторгова (священномученик, день памяти 5 сентября) и посажен в Бутырскую тюрьму. Ему, конечно, помимо лекций и всего остального (всплыла история в Варнавинском обществе трезвости) припомнили и листок о Николае Чудотворце. Обвинение: «Реакционер чистейшей воды, ведет всегда погромную и черносотенную агитацию. Главным ему гнездом явилось Варнавинское общество трезвости». На допросе Николай Юрьевич показал: «Выступая с проповедью, я никогда не касался политических вопросов, за исключением тех пунктов, которые соприкасаются с церковной жизнью».
6 июня 1918 года в тюрьме ему была передана икона Божией Матери «Взыскание погибших» с надписью: «Усердно молимся за дорогих страстотерпцев».
Протоиерей Неофит Любимов предпринимал невероятные усилия, чтобы помочь зятю. Он писал лично Ленину: «...Я служил в Симбирске вместе с Вашим родителем. Он был директором народных школ, а я преподавателем... Скончался он при мне, я был молитвенником тогда, да и теперь молюсь за него... Во дни своей настоящей невзгоды я осмеливаюсь обратиться к Вам... с покорнейшей просьбой: мой сын (зять) Николай Юрьевич Варжанский совершенно случайно попал под арест: вошел в квартиру протоирея Восторгова, где в это время производился обыск, и вместе с другими был арестован... Прошу Вас... ради памяти Вашего родителя, моих заслуг по отношению к Вашей родной сестре Марии Ильиничне в деле образования и воспитания помочь мне в моем горе: освободить Варжанского из тюрьмы и возвратить его в семью...» Ответа на это письмо не последовало.
Но помимо отца Неофита еще множество самых разных людей вступились за Николая Юрьевича Варжанского. Это были и частные обращения к властям, и письма из организаций. «В ЧК обратились ректор и члены Правления Московской Духовной семинарии, Союз церковноприходских общин, объединившихся при московской Преображенской, что в Преображенском, церкви, Совет объединенных приходов, Совет Варнавинского народного общества трезвости. К этим многочисленным просьбам об освобождении невиновного исповедника присоединился и Патриарх Тихон», – повествует житие.
Патриарх Тихон, в частности, писал в Верховный Трибунал и ВЧК: «Тяжелое тюремное заключение, которому они подвергаются уже полтора месяца, угрожает им полным расстройством здоровья и едва ли вызывается требованиями правосудия, так как своевременная явка их на суд может быть обеспечена как их подпискою, так и поручительством надежных людей. Несколько тысяч православных людей, близко знающих этих заключенных, уже подали прошение об освобождении их из тюрьмы, под их личное поручительство. Зная Преосвященного Ефрема, протоиерея Восторгова и священника Корнеева как достойных служителей Церкви Божией, и Н. Ю. Варжанского как полезного церковного деятеля, я присоединяюсь к ходатайству, поданному несколькими тысячами православных, об освобождении арестованных под наше личное поручительство, в том, что подлежащие суду не уклонятся от него и не скроются».
Однако все эти обращения были отклонены. Таким же образом отклонена была просьба супруги Николая Варжанского о свидании с мужем. 20 июня 1918 года следователь выдвинул предложение всех проходящих по делу расстрелять.
Что случилось в следующем месяце, житие умалчивает. Но 23 июля 1918 года Коллегия следственного отдела ЧК постановила: дело Варжанского прекратить и сдать в архив. Что это значило? Его дело выделили из общего, по которому были вынесены смертные приговоры (в частности, священномученику Иоанну Восторгову). Расстрельного приговора по делу Николая Юрьевича не было, да и никакого приговора не было, но заключенного, по всей видимости, не отпустили. Нет никаких данных, что происходило с ним с момента вынесения этого решения об архивации дела до его мученической смерти.
С датами тоже не все понятно. День памяти установлен 5 сентября. Обычно это день мученической смерти. Но, согласно некоторым источникам, Николай Юрьевич окончил земную жизнь 19 сентября 1918 года.
Обратимся к официальному житию. Хронология такова.
8 сентября 1918 года во ВЦИК было направлено обращение о ликвидации дел внесудебным порядком, в результате чего дело Варжанского было передано в ЧК.
3 декабря 1918 года Президиум коллегии отдела по борьбе с контрреволюцией приговорил Николая Варжанского к расстрелу.
Точная дата расстрела неизвестна. По крайней мере, в житии, составленном архимандритом Дамаскиным (Орловским), ее нет. Дата 19 сентября 1918 года не соответствует дате вынесения решения о расстреле (3 декабря 1918 года). Память священномученика Николая Варжанского совершается 5 сентября – в тот же день, когда были расстреляны протоиерей Иоанн Восторгов и другие, проходившие по его делу.
Николая Юрьевича расстреляли за оградой Калитниковского кладбища Москвы и похоронили там же. Родственники знали место его захоронения. До наших дней сохранилось фото места погребения. Там был установлен крест. Но затем крест был сломан, а место захоронения утрачено.
Но даже не точная дата расстрела и не место погребения занимают меня более всего. Я всегда поражалась, как наши новомученики воспринимали известие о скорой неминуемой и немилосердной смерти, как они проживали это. Это такое мужество и трезвость, сверх человеческих сил! Это только с Божией помощью, Его силой можно так воспринимать неотвратимость своего мученичества. Они находили в себе силы позаботиться о близких, проститься с ними, даже пусть не лично. Находили в себе силы поддержать родных.
Николай Юрьевич Варжанский после известия о смертном приговоре передал образ Божией Матери «Взыскание погибших», который ему прислали в Бутырку, супруге, сделав надпись на тыльной стороне: «Да сохранит тебя и заступит Своим Матерним Покровом Пречистая Заступница Матерь Света. Молись, дорогая Зиночка, голубка моя, Богородице, Она покроет твое вдовство раннее и сироток. Прости меня, дорогая моя, и за меня молись».
Как оказалось, это была не единственная икона, находившаяся в камере у Николая Юрьевича. На обороте иконы Николая Чудотворца – духовное завещание дочери: «+ Благословение моей любимой дочери Елене во утверждение в вере христианской, благодати, истине, чистоте и целомудрии. Будь, дорогая моя девочка, прежде всего христианкой. Просит тебя об этом умирающий за Христа [неразб.] твой. Молись обо мне, дорогая!»
Маленькая иконка преподобного Серафима Саровского исписана вся: «Пр[еподобне] О[тче] Серафиме, Помяни у Престола Всевышняго Бога в темнице сущаго Николая. Сия икона освящ[ена] и возлежа[ла] на мощ[ах] Пр. Серафима Саров 18 июня 1918. На доб[рую] памят[ь] [неразб.] Димитр.» Эта икона – благословение сыну.
А еще сохранилось последнее письмо мученика Николая жене. Это нежное прощание, полное искренней заботы о родных, о жене и детках, не только о духовном их будущем, но и о хлебе их насущном. Письмо это дошло до нас, потому что было бережно сохранено потомками мученика Николая и опубликовано его внуком, профессором Российской академии музыки имени Гнесиных Евгением Всеволодовичем Овчинниковым.
Я хочу закончить этим письмом. Здесь не о смерти. Здесь о жизни. О предстоящей встрече. Об уповании на милосердие Божие. О любви. И о вечности.
«+ Господи, благослови! Ну, до свиданья, милая моя, дорогая моя Зинаидочка. Я, несомненно, ухожу в вечность, где Павлуша, мой брат Костя, где Коля Вачин, где много моих друзей. Сначала минуту поволновался, а потом успокоился. Прости меня, дорогая моя голубка, если я чем тебя огорчил и прогневал, и молись обо мне, усердней молись, чтобы не лишил меня Господь Небесный Своих обителей. Умоляю тебя, воспитай деток моих в благочестии и чистоте, чтобы знали христианскую Веру Божию и молитву. Верю, что Богоматерь даст тебе пропитание, и там буду молиться Господу сил о том, только не ропщи на милосердие Божие; так нужно, и это лучше. Продай мои золотые часы, которые дедушка мне дал, и отдай [неразб.] на дрова. Мою кабинетную мебель продай или одеялу и отдай в Петровское 147 + 192 рубля.
Детки мои дорогие, веруйте в Бога, изучайте Св. Библию, каждый день молитесь о Вашем папе р. Б. Николае, чтобы Господь дал мне Свое прощение и радость небесную! Костя и Лена, храните целомудрие! Когда подрастете, то мамочка расскажет Вам, что это нужно. Будьте, детки мои, в полном послушании мамочке и все время помните, что Вы – дети проповедника Божией Веры и правды христианской и что Вам не к лицу жить не по-христиански. Мамочке будет очень трудно жить, посему вы, возможно, будете безразличны к еде и питью: быть бы только святыми. Не играйте, дети, в карты, не пейте крепких напитков, говорите всегда правду, или если не можете сказать, то заявите, что не скажете. Будьте всегда благодушны и не унывайте в жизни. Обо мне молитесь во всю жизнь каждый день, прошу вас, не забывайте этой просьбы.
Голубка моя Зинаидочка, еще раз прошу миролюбия твоего, может быть, в недостатке лучше детки вырастут, чем при мне. Хлопочи о пенсии, подай Святейшему, когда наладится жизнь, тогда дадут. Но поверь, что не следует особенно убиваться о жизни сей. Я долго ждал смерти и почувствовал всю суету жизни. Не забудь и мою маму. Обнимаю милую дорогую Бабушку и Дедушку, если он не пойдет со мной. Благодарю их за заботы обо мне. Бабушка дорогая, я иду к Павлуше, он моложе, но умер, я грешнее, и Господь даровал мне время покаяния. Молитесь обо мне, прошу вас. Все равно когда-нибудь помирать нужно. И с вами, дорогие мои, все, милые мои, увидимся.
Обнимаю вас и целую всех последним земным целованием, приведи, Господи, лобызать и небесным лобзанием. А на душе, право, спокойно. Точно сна жду. В беде обратись, голубка моя, к Владыке Антонию. Но главное, не унывай, не плачь, не тоскуй. До свиданья, горячо любящий вас всех Коля.
Благословляю деток: Костю преподобным Серафимом, Ленусю Николаем Чудотворцем, а тебя, моя дорогая, образом – "Взыскание погибших".
Прощай Аня, Дядя Коля. Проси молитв у Никол. Николаевича и у [неразб.] тоже проси прощения и молитв».