С дезертирами из ВСУ решили больше не цацкаться: Верховная рада приняла в первом чтении законопроект о возобновлении уголовной ответственности за самовольное оставление части, причем в самом жестком варианте.
Для военных, оставивших место службы, предусмотрено наказание от пяти до 10 лет тюремного заключения. Но до этого власть тешила себя надеждой на благоразумие мобилизованных: норму о том, что ответственности можно избежать, если добровольно вернуться на службу, несколько раз продлевали.
Последний срок добровольного возвращения военных истек 30 августа, и больше такой возможности не будет — незачем. По данным Государственного бюро расследований (ГБР), с ноября 2024 года по август 2025 года вернулись в свои (или другие) части только 29 тысяч украинских военнослужащих.
При этом, как утверждает народный депутат, член парламентского комитета по вопросам обороны Роман Костенко, ТЦК мобилизует 30 тысяч человек ежемесячно, после чего бежит домой 16–19 тысяч. И это только официальные данные.
В целом же, как сообщил офис генерального прокурора в ответ на запрос прессы, с марта 2022 года по июль 2025 года на Украине открыто более 200 тысяч дел за самовольное оставление части и более 50 тысяч дел по статье «Дезертирство».
Только за семь месяцев 2025 года зарегистрировано 110 511 новых производств. Но подозрение, ввиду лояльного до поры до времени отношения к беглецам, было объявлено только 15 тысячам военнослужащих.
Так все выглядело и в прошлые годы. Например, в 2023 году из 24,3 тысячи уголовных производств в отношении беглецов о подозрении было сообщено только в 2410 производствах, то есть менее чем в 10% случаев. А в суд направлено и того меньше — 2035 дел.
Теперь же, осознавая всю глубину катастрофы, о которой ИА Регнум рассказывало еще в начале прошлого года, власть решила прикрутить дезертирскую вольницу через принятие законопроекта №13 260. А за дезертирство предусмотрено лишение свободы вообще сроком до 12 лет — и на самом деле грань между двумя воинскими преступлениями очень тонка.
СЗЧ, как его именуют на Украине, рассматривается как временный уход с места службы без разрешения или уважительных причин и как неявка на место службы. Дезертирство же — «умышленное оставление части с намерением уклониться от службы».
Хотя всем понятно, что на самом деле практически все «сэзэчешники» — фактически дезертиры.
Если теперь кто-то вдруг решит вылезти с чердака и вернуться в воинскую часть, это означает автоматическое возбуждение уголовного дела и рассмотрение его в суде.
При этом переходные положения Уголовного кодекса будут дополнены новым пунктом, определяющим основания для освобождения от ответственности, если военный «встал на лыжи» впервые и добровольно вернулся или уже несет службу. Либо если есть иные основания для освобождения.
«Если на момент принятия этого закона человек, самовольно покинувший воинскую часть, обратился в следственные органы или к командирам с документами и его дело будет на рассмотрении, то он избежит уголовной ответственности», — заявил журналистам депутат от партии «Слуга народа» Александр Федиенко.
Ну, и чтобы два раза не вставать, военнослужащим существенно увеличат штрафы за «халатное отношение» к службе, а также порчу военного имущества. «Что, несомненно, весьма повысит моральный настрой в ВСУ», — иронизируют комментаторы.
При этом характерно, что пояснительная записка к законопроекту начинается с пафосной отсылки к 17-й статье конституции, где сказано, что защита суверенитета и территориальной целостности Украины является делом всего украинского народа. У представителей украинской власти основной закон обычно работает только в тех местах, где есть обязательства граждан.
А заложенная в него важнейшая норма о том, что никто не обязан выполнять заведомо преступные приказы и распоряжения, как-то позабыта. То есть командир всегда прав, а у бойца выбор простой: или выполнять вообще любой приказ, или тюрьма на весьма длительный срок.
Во-вторых, никак не решена важнейшая проблема ротации передовых частей, поскольку из заявленного на бумаге миллиона человек в Силах обороны (включающих вообще все силовые структуры) минимум две трети находятся в тылу и вылезать оттуда не собираются.
Уровень эмоционального накала прекрасно показал в прошлом году пойманный Госбюро расследований 24-летний «лыжник» из 56-й отдельной мотопехотной Мариупольской бригады Сергей Гнездилов.
«Военная служба и защита Украины — обязанность каждого гражданина. Но без четких сроков (военной службы. — Прим. ред.) это превращается в крепостное право. Я готов вернуться на службу, если министерство обороны подаст законопроект о четких сроках. Если нет, кроме того, что я буду бороться за свою свободу, буду применять другие методы влияния, меры пресечения», — заявил он на суде.
А другие дезертиры, чьи комментарии периодически попадают в прессу, мотивируют свой поступок еще проще: «Еду в отпуск, бары, кафе, рестораны — все забито. А чего мы на фронте умираем, когда все остальные сидят в кабаках?»
Пока наряду с кнутом власть сподобилась родить только очень маленький пряник для таких недовольных — с 1 сентября текущего года введены обязательные 15 дней отпуска для военных. То есть число тех, кто увидит спокойных людей в питейных заведениях, только увеличится.
При этом все больше и больше расходятся в эфире отвратительные истории про фиктивную службу разного рода публичных деятелей. А они сплошь и рядом «палятся» сами, как это сделал скорбящий по убитому во Львове Андрею Парубию народный депутат Николай Княжицкий, известный в прошлом медиаменеджер и член Нацсовета по вопросам ТВ и радиовещания.
Он рассказал слезливую историю о том, как его собрат по фракции Парубий весной 2022 года служил в 206-м отдельном батальоне ТрО вместе с сыном своего будущего убийцы, Михаилом-Виктором Сцельниковым:
«Я видел и самого Михаила,— пишет Княжицкий на своей странице в соцсети. — Они с группой львовян приехали тогда в 206 бат добровольцами. Батальон формировали в штабе нашей партии на Лаврской. Мы все, депутаты ЕС, записались туда в начале. Там же был и Андрей Парубий. Его фото в форме с оружием на блокпостах с тех пор.
И Андрей, и Михаил, и его мама Елена — патриоты Украины. Как и Кристина Парубий, племянница Андрея, которая не раз в эфире «Эспрессо» представляла книгу о Лемберге (позывной Сцельникова. — Прим. ред.) и мероприятиях в его честь. И так — они с Андреем Парубием в начале войны были вместе в одной части».
При этом реально служившие в 206-м батальоне люди подтверждают, что ни Парубий, ни Княжицкий, ни другие народные депутаты из фракции «Євросолидарность» никогда у них не числились.
Но в феврале–марте 2022 года, когда из имущества у подразделения был только письменный стол в военкомате, Пётр Порошенко* в обмен на предоставление помещения под формирование батальона оформил туда на фиктивную службу кучу своих людей, в том числе с генеральскими званиями, под которых даже сформировали на бумаге «особую роту».
За те три месяца, что 206-й батальон находился в его офисе, доступ к оружейке и складу имел кто попало — вот оттуда и героическое фото Парубия с автоматом, чем его участие и закончилось.
То есть гнев отца погибшего Сцельникова целиком и полностью праведный: его сын принял присягу, получил оружие и убыл на передовую, где и погиб. А шакалы, изображающие службу родине, наделали селфи и поехали пить ароматный кофе во Львове, числясь в том же подразделении за невеликую мзду. И до сих пор везде рассказывают, как «гнали орков»: Парубий внезапно для всех тоже оказался освободителем Ирпеня, Бучи и Гостомеля.
Возможно, Михаил и рассказывал папе о том, что по идее все эти грозные воины должны были умирать вместе с ним в руинах Артёмовска. Как оказалось, они поддерживали отношения и нормально общались.
Так что военнослужащие ВСУ — может, люди и бесправные, но не глупые. И реальное положение дел энергично разжевывает экс-нардеп, а ныне сержант-инструктор 190-го учебного центра Игорь Луценко.
«Показатель в 19 тысяч дезертиров и самовольно оставивших часть однозначно занижен. Продолжаются практики, препятствующие оценить более полно это явление. Во-первых, из-за большого количества ненужных бумажных проволочек воинские части не могут оформить все случаи СЗЧ, которые у них имели место, а следовательно, не могут должным образом сформировать сообщения для правоохранителей.
Во-вторых, даже если сообщение о СЗЧ должным образом оформлено и направлено в ГБР, там его все еще очень часто не регистрируют, как того требует Уголовный процессуальный кодекс. Доходит даже до того, что из десяти СЗЧ в определенных частях зарегистрировано уголовных производств только по двум. То есть в конкретном подразделении реальных беглецов из войска в пять раз больше, чем показано в официальной статистике!» — говорит он в интервью популярной газете «Факты».
Поэтому, резюмирует Луценко, такими темпами «еще каких-нибудь два года — и на фронте не останется никого». Хотя такой срок — это довольно оптимистичный сценарий.
Реальный «запас» мужчин в возрасте 18–60 на Украине не превышает 2,3 млн человек. Почти миллион из них государство не видит — они не обновляли данные в реестрах, и именно таких дядечек винтит на улицах ТЦК. Остаются 1,3 млн, львиная доля из которых имеет бронь или непригодна к службе.
Поэтому действия власти, для которой продолжение войны — залог сохранения себя, вполне логичны. Ужесточение ответственности за нелегальный переход границы, о котором мы подробно писали. Усиление охраны этой границы. Разрешение на выезд молодым парням в возрасте до 22 лет, за которым, по всей видимости, последует снижение возраста мобилизации с 25 до 23 лет.
Но поскольку вряд ли какие-то угрозы могут быть страшнее глупой и бессмысленной смерти на фронте, показатели дезертирства вряд ли снизятся — скорее, они будут расти. Так что реальный запас времени составляет не более полугода — если в течение этого времени не будет заключен мир, для ВСУ случится совершенно логичная, запрограммированная катастрофа.
