Марина стояла в дверях с коробкой в руках. Большой картонной коробкой, в которой лежала печь. Да-да, именно печь – настоящая. Та самая, о которой она мечтала два года.
— Лен, смотри! — она повернулась к подруге и аккуратно открыла коробку. — Пришла наконец!
Лена подошла, заглянула внутрь и присвистнула:
— Ого. А сколько это добро стоило?
— Восемьдесят тысяч, — Марина гладила рукой шершавые бока печи. — Но она того стоит. Теперь я смогу обжигать свои горшки при тысяче градусов. А это совсем другое качество! Совсем.
В квартире бабушки уже все готово. Стол для лепки стоит у окна, полки для сушки — вдоль стены. Даже ученики записались. Первые пять человек. Мечта превращается в реальность, медленно, но превращается.
— И когда откроешься официально? — Лена взяла в руки один из готовых горшков. Марина сделала его еще на старой печи, у знакомых. Простой, но в нем было что-то необыкновенное.
— Через месяц. Может, раньше. Как только печь установлю и проверю.
Марина закрыла коробку и поставила к стене. Осторожно. Как самое дорогое сокровище. Потому что так и было.
Вечером она рассказала Артёму. О печи. О мастерской. О том, что все наконец складывается.
Артём кивал, улыбался и молчал.
А потом, когда она закончила, сказал:
— Не спеши, я сдал твою квартиру.
— Что? — Марина не поняла. — Как это сдал?
— На год. Молодая пара, очень приличные. Мне показались надежными. — Артём говорил спокойно, как о покупке хлеба. — Маме нужна шуба. Она всю жизнь себе в чем-то отказывала, а теперь пора.
Марина села на диван. Медленно. Будто у нее подкосились ноги.
— Ты не посоветовался со мной.
— А что тут советоваться? — Артём пожал плечами. — Квартира простаивает пустая, а деньги нужны. Логично же.
— Артём, там моя мастерская! Печь! Ученики!
— Ничего страшного. Подождет твоя мастерская. — Он включил телевизор. — Не умрешь без нее за год.
Марина смотрела на экран, где мелькали какие-то лица, но видела только одно: как рушится все, что она строила. Два года надежд. Печь за восемьдесят тысяч, которую теперь куда?
— Артём, — она выключила звук на пульте, — я не согласна.
— На что не согласна? — он посмотрел на нее с удивлением. — Марин, ты эгоистка? Мать всю жизнь экономила на себе, детей растила. А тебе жалко помочь?
— При чем тут жалко? — голос у Марины дрожал. — Дело не в деньгах! Ты принял решение за меня. Без меня! Я что, не существую в твоей голове?
— Существуешь. — Артём включил звук обратно. — Просто я хотел как лучше.
Марина встала и вышла на балкон. Холодный воздух резал лицо, но это было лучше, чем сидеть рядом с человеком, который только что предал.
Утром Марина поехала на бабушкину квартиру. Просто посмотреть. Может, Артём шутил? Может, все не так серьезно?
У подъезда стояла незнакомая машина. Марина поднялась на третий этаж и услышала голоса.
Позвонила. Открыл парень лет тридцати, в домашних тапочках.
— Вы к нам? — удивился он.
— Я, — Марина растерялась. — Это моя квартира.
— А, вы хозяйка! — парень обрадовался. — Проходите, познакомимся! Меня Денис зовут, а это Катя, моя жена.
Из кухни вышла девушка с кружкой кофе в руках. Улыбнулась приветливо:
— Как хорошо, что зашли! Мы хотели поблагодарить — квартира замечательная! И муж ваш такой приятный человек, все объяснил, помог с документами.
Марина стояла в прихожей и смотрела, как чужие люди расположились на ее пространстве. На полу лежали их тапочки. На вешалке висели их куртки.
— А где стол стоял? Большой, у окна? — тихо спросила она.
— Ой, мы его в кладовку переставили, — засуетилась Катя. — Он такой громоздкий! А нам нужно было место для дивана. Надеюсь, вы не против?
Стол для лепки.
— А полки?
— Сняли пока. Они нам не нужны, а висят низко. Денис высокий.
Марина развернулась и пошла к выходу.
— Подождите! — окликнул Денис. — А ключи, у нас ведь один комплект только. Может, оставите свои? На всякий случай?
— У меня нет ключей, — сказала Марина и закрыла дверь.
Дома Артём сидел за завтраком и читал новости в телефоне.
— Ты был в квартире? — спросила Марина.
— Конечно. Помогал заселиться. Хорошие ребята, кстати. Он программист, она дизайнер.
— Ты дал им мои ключи?
Артём поднял глаза:
— Марин, а как же? Они же арендаторы. — Он отложил телефон. — Слушай, что с тобой? Ты как будто трагедию разыгрываешь.
— Трагедию? — Марина села напротив. — Артём, ты понимаешь, что сделал?
— Заработал сто двадцать тысяч. Помог маме. Сделал доброе дело.
— А мою мастерскую?
— Какую мастерскую, Марин? — Артём взял ее за руки. — Ну подумай сама. Ты работаешь в офисе полный день. Домой приходишь уставшая. Когда ты собиралась лепить? По выходным? Раз в месяц?
— Я уволилась бы.
— На что жить? На продажу горшков? — Он засмеялся. — Марин, мы взрослые люди. У нас кредиты. Нельзя жить иллюзиями.
Иллюзиями. Значит, ее мечта — иллюзия.
Вечером Марина позвонила Лене:
— Лен, можно к тебе приехать?
— Конечно. Что случилось?
— Потом расскажу. Очень плохо.
У Лены на кухне пахло корицей и свежим пирогом. Нормальная жизнь. Спокойная. Марина рассказала все.
— Твою мать, — Лена поставила чайник. — Марин, а ты что, согласилась?
— А что я могу? Договор уже подписан.
— Ты собственница! — Лена стукнула кулаком по столу. — Ты можешь расторгнуть любой договор! Пусть платит неустойку — это его проблемы!
— Лен, но мне жить с ним.
— И что? Он с тобой не посоветовался — ты тоже не советуйся. Марин, ты понимаешь, что происходит? Он тебя обнулил. Просто взял и стер как человека.
Марина молчала. Лена права. Но страшно.
— А еще, — продолжала Лена, — я бы на твоем месте с юристом поговорила. Мало ли что там в договоре написано. Может, он еще и залог взял.
На следующий день Марина пришла к юристу. Молодая женщина внимательно прочитала копию договора и покачала головой:
— Странный документ. Видите, здесь указано, что арендодатель — ваш муж. Но он же не собственник?
— Нет, собственница я.
— Тогда этот договор можно оспорить. У вашего мужа не было права его заключать. — Юрист отложила бумаги. — Но будет скандал. Арендаторам придется искать новое жилье, они могут подать в суд.
— А если я просто подожду год?
— Можете. Но тогда претензий потом не предъявляйте. — Женщина посмотрела на Марину внимательно.
Вечером дома Марина сидела на кухне и думала. Артём смотрел телевизор в зале, иногда смеялся над комедией.
Зазвонил телефон. Раиса Георгиевна.
— Мариночка! — голос свекрови звучал особенно сладко. — Как дела, дорогая?
— Нормально.
— Я хотела поблагодарить тебя за шубу! Такая красивая! Норка настоящая! — Раиса Георгиевна явно наслаждалась разговором. — Артёмочка такой заботливый сын! Я сегодня в шубе в магазин ходила, все соседки обзавидовались!
— Рада за вас.
— А эта твоя гончарная затея. Ну это же несерьезно, Мариночка! — засмеялась свекровь. — В твоем возрасте лучше бы о внуках подумала! А то Артёмочке уже тридцать три, а детей нет.
— Раиса Георгиевна, мне пора.
— Конечно, конечно! Не буду мешать! Только ты не расстраивайся из-за квартирки. Подумаешь! Год пролетит быстро!
Марина положила трубку и поняла: все. Больше она не может.
— Артём! — позвала она.
— Что? — крикнул он из зала.
— Иди сюда. Поговорить надо.
Он пришел, все еще улыбаясь после комедии.
— Я хочу расторгнуть договор аренды, — сказала Марина.
Улыбка исчезла с его лица:
— Что?
— Ты меня услышал. Завтра я иду к арендаторам. Они съезжают. Ты платишь неустойку.
— Марина, ты с ума сошла? Из-за каких-то горшков разрушать отношения?
— Нет, — ответила она спокойно. — Отношения разрушились из-за того, что ты перестал со мной считаться.
На следующее утро Марина встала в шесть утра. Страшно было до дрожи в руках. Но решение созрело.
Артём проснулся в обычное время, пошел в душ. Марина слышала, как он напевает там что-то. Беззаботно. Он даже не помнил о вчерашнем разговоре. Для него это была просто очередная женская истерика, которая пройдет.
— Марин, а кофе есть? — крикнул он из ванной.
— Сделай сам, — ответила она спокойно.
Артём вышел, удивленно посмотрел на нее:
— А что, руки отвалились?
— Нет. Просто я не твоя прислуга.
— Ого, — он засмеялся. — Феминистка проснулась? Ладно, сделаю сам.
Марина молчала. Смотрела, как он возится с кофеваркой, ругается, что она не работает (надо было просто посильнее нажать кнопку), наконец заваривает растворимый.
— Слушай, — сказал он, усаживаясь напротив, — ты вчера серьезно про договор говорила?
— Очень серьезно.
— Марин, ну подумай головой! — Артём наклонился к ней. — Неустойка — это сто пятьдесят тысяч! Где мы их возьмем? У нас кредит на машину.
— Ты должен был об этом думать, когда подписывал договор.
— Да что с тобой такое? — он стукнул ладонью по столу. — Я же для семьи старался! Для мамы!
— Для мамы — да. Для семьи — нет. — Марина допила кофе. — Ты даже не спросил мнения жены.
— Спросил бы — ты бы не согласилась!
— Вот именно. И это тебя не смутило?
Артём растерянно смотрел на нее. Впервые за пять лет брака он видел Марину такой.
— Я еду к арендаторам, — сказала Марина, вставая. — Скажу, что договор недействителен.
— Марина! — он вскочил. — Ты не можешь так поступить! А люди? Они же уже вещи привезли, устроились!
— А я? — повернулась она к нему. — Я тоже устроилась. Два года планировала. Печь купила. Учеников нашла. И что?
— Это несравнимо!
— Почему?
Артём открыл рот и закрыл. Почему несравнимо? Потому что мечты жены — это ерунда? Потому что чужие люди важнее? И шуба для мамы важнее.
— Потому что ты моя жена, — сказал он наконец. — И должна понимать.
— Понимать что?
— Что семья важнее твоих хобби.
Хобби. Вот оно.
— Артём, — сказала Марина очень тихо, — а если бы у тебя была мечта? Скажем, ты хотел открыть свою мастерскую по ремонту машин. И я бы взяла и сдала твой гараж. Без спроса. Что бы ты почувствовал?
— Это другое дело!
— Почему?
— Ну... — Артём запнулся. — Машины — это машины. Это серьезно. А твои горшки...
— Что мои горшки?
— Ну, так, женские увлечения. Несерьезные.
Марина посмотрела на него долго. Очень долго. И поняла: все. Точка. Он действительно не видит в ней человека.
— Я поехала, — сказала она и взяла сумку.
— Марина! — окликнул Артём. — Постой! Ну хорошо, допустим, ты права. Я не спросил. Виноват. Но теперь-то уже поздно что-то менять!
— Никогда не поздно, — ответила она.
— А деньги на неустойку?
— Продашь мамину шубу. Или займешь.
— С мамой скандал будет!
— Пусть скандалит. Это твоя мама, твои проблемы.
Дверь хлопнула.
Марина ехала в автобусе и думала: вот так просто можно изменить жизнь. Одним решением.
У знакомого подъезда она остановилась, набрала номер Дениса:
— Здравствуйте, это Марина. Хозяйка квартиры. Можно подняться?
— Конечно! — удивился Денис. — Что-то случилось?
— В каком-то смысле да.
Поднялась на третий этаж. Денис и Катя встретили ее в коридоре, оба встревоженные.
— Проходите, чай будете? — засуетилась Катя.
— Спасибо, не буду. — Марина осталась стоять. — У меня к вам неприятный разговор. Договор аренды недействителен.
— Как это? — побледнел Денис.
— Мой муж не имел права его заключать. Я собственница, я не давала согласия. Юрист подтвердил — такой договор можно оспорить в суде.
— Но мы же уже заплатили! — Катя схватилась за голову. — Год вперед! И залог!
— Деньги вам вернут. С неустойкой. — Марина говорила спокойно, но сердце колотилось. — Я даю вам месяц на поиск другого жилья.
— Месяц? — Денис выглядел растерянным. — А куда мы денем мебель? Вещи? Мы же только въехали!
— Понимаю, что неудобно. Но я тоже человек. У меня тоже были планы.
Катя заплакала:
— А мы что, виноваты? Мы же честно все оформили!
— Нет, вы не виноваты, — мягко сказала Марина. — Виноват мой муж. И он все исправит. А я просто хочу вернуть свою квартиру. Она мне нужна под мастерскую.
— Но понимаете, — Денис взял себя в руки, — мы можем в суд подать. За моральный ущерб.
— Подавайте. На мужа. Это его решение, пусть и отвечает.
Марина развернулась и пошла к двери.
— Подождите! — окликнула Катя. — А что если мы, ну, поделим как-то? Я могу комнату освободить. Для вашей мастерской. Мы же не звери!
Марина остановилась. Посмотрела на молодую пару — растерянную, напуганную, но готовую искать компромисс.
— Спасибо, — сказала она. — Но нет. Это мой дом. Я не хочу делиться им с чужими людьми. Даже с хорошими.
Вечером домой она вернулась поздно. Специально. Чтобы не видеть Артёма. Но он ждал. Сидел на кухне мрачный, со стаканом водки.
— Ну что, съездила? — спросил он, не поднимая глаз.
— Съездила.
— И?
— Месяц у них есть. Потом съезжают.
— Марина, — он поднял голову. — Ты понимаешь, что наделала? Мама будет в истерике! Деньги взять негде! А ты разрушаешь семью из-за какой-то ерунды!
— Какой ерунды, Артём?
— Из-за мастерской этой! Из-за горшков!
— Нет, — сказала Марина и села напротив. — Я разрушаю семью из-за того, что в ней нет места мне.
— Бред какой-то!
— Тогда объясни мне: почему ты решил, что можешь распоряжаться моей собственностью?
— Ну, мы же муж и жена! У нас все общее!
— Машина тоже общая. Но ты же не спрашиваешь меня, когда покупаешь новые диски.
— Это другое.
— Нет, Артём. Это одно и то же. Ты не видишь во мне человека.
Он молчал, крутил стакан в руках.
— Ладно, — сказал наконец. — Пусть твоя правда. И что теперь? Развод?
— Я пока поживу у Лены. — Марина встала. — Подумаю. А ты тоже подумай.
— Марин, — он потянулся к ней.
— Пока не трогай меня, — отстранилась она. — Я иду собираться.
Через час Марина стояла у двери с чемоданом. Артём сидел в зале, смотрел в стену.
Дверь закрылась. Марина шла по темной улице и впервые за много лет чувствовала свободу.
Через два месяца Марина стояла в своей мастерской и смотрела на первый обожженный в новой печи горшок. Неровный, с небольшой трещинкой у основания, но свой.
— Красивый, — сказала Аня, одна из учениц. — А трещинка даже украшает. Как шрам у героя.
Марина улыбнулась. Да, как шрам у героя.
Арендаторы съехали через месяц, как и договаривались. Денис даже помог перенести стол из кладовки обратно к окну. А Катя оставила записку: «Удачи с мастерской».
Деньги Артём вернул, взяв кредит. Скандал с мамой длился три недели. Раиса Георгиевна обвиняла Марину во всех смертных грехах, но шубу носить не перестала.
— Как дела? — Лена заглянула в мастерскую с пакетом продуктов. — Принесла покушать. А то ты опять забудешь про еду.
— Нормально. Сегодня еще двое записались. Уже восемь человек.
— А Артём звонил?
— Каждый день, — Марина поставила горшок на полку. — Извиняется. Обещает измениться. Говорит, что понял.
— И что ты?
— А я пока не готова. — Марина вымыла руки. — Знаешь, я впервые за пять лет чувствую себя собой. Леплю горшки и счастлива от этого.
Вечером пришел Артём. Стоял у дверей, мялся.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет.
— Можно посмотреть?
Марина колебалась, потом открыла дверь в комнату:
— Заходи.
Артём вошел, огляделся. Стол у окна, полки с горшками, печь в углу. Пахло глиной и чем-то домашним.
— Здорово, — сказал он искренне. — Я не думал, что это так серьезно.
— А ты что думал?
— Что это баловство. — Он взял в руки один из горшков. — А это красиво.
Марина смотрела на него. Впервые за все годы он видел ее дело. Не отмахивался, не улыбался снисходительно. Видел.
— Артём, а почему ты не спросил тогда? — спросила она. — Ну хотя бы для виду?
Он поставил горшок на место, долго молчал.
— Потому что боялся, что ты скажешь нет. — Он посмотрел на нее. — И мне было проще решить за тебя. Я думал, что я же знаю лучше.
— А теперь?
— Теперь понимаю, что не знаю тебя вообще. — Артём сел на стул у стола. — Марин, я хочу, чтобы ты простила меня и вернулась.
Марина села напротив.
— Артём, я не обязана прощать только потому, что ты привык, что тебя прощают.
— Знаю.
— И я не вернусь просто потому, что ты извинился.
— А что нужно?
Марина подумала:
— Время. И доказательства, что ты действительно изменился. Не на словах — на деле.
Артём кивнул. Встал, прошелся по мастерской.
— А можно я буду приходить? Просто быть рядом иногда?
— Увидим, — сказала Марина.
Он дошел до двери, обернулся:
— Марин, а ты счастлива?
Она посмотрела вокруг — на свои горшки, свои полки. На печь, которая наконец работает. На руки, испачканные глиной.
— Да, — сказала она. — Впервые за много лет — да.
Артём ушел. Марина осталась одна в своей мастерской. Включила печь на небольшой огонь — завтра будет обжигать новую партию. Села за стол, взяла кусок глины.
На улице стемнело, но она не заметила. Лепила. Как свою жизнь. Заново.
Друзья, не забудьте подписаться, чтобы не пропустить новые публикации!
Рекомендую почитать: