Париж, 1793 год. Толпа ликует, гильотина падает каждый день. Но в этом шуме звучит один голос, который изменил историю.
Запах баррикад, крики толпы, звон колоколов. Вчера – подданные короля, сегодня – граждане Республики. Город живёт в хаосе и надежде одновременно. На площади Согласия каждый день падает гильотина.
Но среди шума слышен другой голос – ясный, дерзкий, женский. Голос Олимпии де Гуж. Дочки мясника из Монтобана, ставшей писательницей, публицисткой и человеком, которого боялись политики.
Кто такая Олимпия де Гуж?
Не дворянка, не любимица салонов, а женщина с острым пером. Она пишет пьесы, памфлеты, письма – всё о свободе, гуманизме и равенстве полов.
В промозглой мансарде при свете лампы рождаются слова, ставшие легендой:
«Женщина рождается свободной и равной мужчине во всех правах».
Олимпия создаёт «Декларацию прав женщины и гражданки». В ней она требует: общество должно оценивать человека не по полу и рождению, а по достоинству и разуму.
Смелые идеи и неудобные вопросы
Франция того времени давала мужчинам право быть свободными. А женщинам – только молчать или варить бульон.
Олимпия бросает вызов:
«Если женщины могут взойти на эшафот, значит, они и на трибуну могут взойти».
Она не боится спорить даже с революционерами. Зачем убивать Людовика XVI? – спрашивает она. Великая страна может быть сильной не через кровь, а через милосердие.
Многие были в ярости. Слишком громко, слишком смело, слишком современно звучали её слова.
А вы смогли бы рискнуть своей жизнью ради идей?
Памфлет, который взорвал Париж
В памфлете «Три урны» Олимпия предлагает провести референдум. Каждый гражданин должен выбрать судьбу страны: республика, монархия или федерация.
Простая идея – и одновременно революционная. Народ должен решать будущее сам.
Эти строки разошлись по театрам и лавкам, проникли даже в Национальное собрание. Но в якобинских клубах её имя звучало всё чаще: «слишком много знает, слишком не боится, слишком не женщина».
Арест и тюремные записи
Олимпию обвиняют в преступлениях против Республики. Обиск, перевёрнутые бумаги, арест.
В тюрьме она продолжает писать. В «Тюремных записках» обращается к судьям, народу и даже к тюремщикам:
«Вы хотите моей крови, но не заставите меня молчать. У женщины есть разум, воля, достоинство».
Процесс превращается в издевательство: без адвоката, без права на защиту. Но даже за решёткой она отстаивает убеждения.
Гильотина: момент истины
Осенний Париж молчал. Олимпию вели к эшафоту. Без истерики, с прямым взглядом.
«Моя смерть станет вашей виной».
Клинок упал. И наступила тишина.
Но история не закончилась
Якобинцы думали, что вместе с её телом исчезнут и идеи. Но слова Олимпии продолжали жить.
В XIX веке её цитировали первые феминистки. В XX – её имя звучало на международных конгрессах. В XXI веке её портреты украшают площади Франции, школы и университеты носят её имя.
Казнь не стала точкой. Она стала запятой. С того перекрёстка началось движение, которое уже невозможно остановить.
Что значит история Олимпии сегодня?
Каждый раз, когда женщины и мужчины требуют равных прав, звучит её голос. Каждый раз, когда кто-то выходит против несправедливости, продолжается её борьба.
А вопрос, который оставила Олимпия, до сих пор звучит остро:
чем готов пожертвовать человек ради силы своих убеждений?