«Компания по спасению альпинистки официально завершена», сухо сообщила ведущая новостей.
- Они больше не будут пытаться спасти ее? –я не верила своим ушам. На высоте 7 тысяч метров, в горах Киргизии, погибала женщина. «Переходим к другим темам дня», - жизнь продолжалась…
- Спасти ее нереально, подвергать риску жизни других - негуманно.
Муж вслух произнес то, что было очевидно. Решение правильное и бесчеловечное одновременно. Альпинизм учит брать на себя ответственность и быть готовым к последствиям. Но как смириться с безысходностью? Как принять неизбежное и перестать верить?
«Я умираю, Иренчик», - мы стояли в буфете концертного зала «Зарядье». Уставившись в чашку я молча продолжала размешивать не добавленный в кофе сахар. Потрясал не смысл сказанного, диагноз подруги я уже знала, шокировала интонация, с которой была произнесена фраза. Спокойно, словно делясь еще одной новостью. Время шло, а я все не могла найти слов, чтобы утешить или поддержать.
«Ладно, давай не будем об этом», подруга сама пришла мне на помощь. «Пока жива - делаю все, чтобы отвлечься. Каждый день заставляю себя куда-то идти».
Она старалась жить каждый день: концерты, выставки, спектакли. И — тексты. Писала с иронией, описывала культурные походы, вспоминала встречи и события. Когда-то она была известным корреспондентом, чья журналистская карьера тесно переплелась с историей страны. Одно из издательств даже предложило ей написать книгу воспоминаний. Подписчики благодарили: «Какая Вы умничка! Когда только всё успеваете?»
«Знаешь, что самое тяжелое?» - все-же совсем перестать говорить на больную тему она не могла. «Разговаривать с врачами, которые считают своим долгом напомнить мне, что я паллиативная. Почему бы не оставить мне надежду?» - произнесла она все тем-же спокойным тоном, к которому я уже начала привыкать.
«Возможно, они делают это, чтобы человек успел подготовиться», - я аккуратно подбирала слова, комментируя действия врачей.
«Кто больше самого человека думает об этом?» - подруга пожала плечами. «Я тут с приятельницей зашла в обувной магазин. Стою, рассматриваю мокасины, рассуждаю, стоит ли мне зимой покупать летнюю обувь, если лето вообще может не наступить? А приятельница посмотрела, как я их кручу в руках и говорит, – «покупай, в случае чего, мне завещаешь». Смешно?»
«Ну так себе чувство юмора», поежилась я. Цинизм шутки был еще и в том, что придумавшая этот вариант женщина сама была в шаге от вечности.
Перед возвращением в Штаты я подарила подруге театральную сумочку. «Значит, будут еще спектакли?», она как ребенок обрадовалась подарку.
Со временем, ее рассказы становились все короче, постепенно сменились на фотографии из прошлого. Ни слова про болезнь. Ей было тяжело говорить, но на сообщения она отвечала быстро, что было удивительно, учитывая, что между нами были 8 часов разницы во времени.
Однажды я зашла в соцсеть и не увидела нового поста. Я написала ей сообщение, которое так и осталось непрочитанным.
- Она ничего не опубликовала сегодня- сказала я мужу, вернувшемуся с работы.
-Думаешь, ей совсем плохо?
-Думаю, ее уже нет
Через пару часов на ее странице сообщили, что «после продолжительной болезни…»
А я вспомнила ее слова, сказанные мне перед отъездом – «не хочу, чтобы обо мне писали - «она долго боролась, но болезнь оказалась сильнее…»
-Как бы ты хотела, чтобы написали? – я набралась смелости и задала вопрос в лоб.
-А никак, ничего не надо писать, улетела птичка и все, - усмехнулась она в ответ.
Психологи советуют принять неизбежное и перестать возвращать погибающего к жизни, если все бесполезно. Подчёркивают, что принятие – это не одобрение, а признание реальности. Но тогда почему тема спасения альпинистки задела за живое так много людей? Вдруг в этот раз случится чудо? Но волшебства не произошло, а тишина наступила. Через чужую боль мы еще раз заглянули в лицо собственным страхам. И улетела птичка.