Её жизнь напоминает не сценарий, а скорее старинный сюжет, где грех и покаяние ведут вечный спор, а душа мечется между бурными страстями и поиском абсолютного покоя. Екатерина Васильева – фигура в советском и российском кинематографе абсолютно уникальная. Не классическая красавица на фоне статичных красавиц, а персонаж с характером, с искрой, с внутренним надрывом, который так органично смотрелся и в роли лихой атаманши Тульчинской, и в образе ветреной Анаис. Её восемьдесят лет – это не просто дата, это история целой эпохи, пройденная путь от московской коммуналки до монастырской кельи, от шумных пирушек с диссидентами до тихой монашеской молитвы.
Судьба с самого начала приготовила для Кати Васильевой не простую дорогу. Родившись в творческой и обеспеченной семье известного поэта Сергея Васильева, она в двенадцать лет столкнулась с крушением привычного мира – развод родителей, переезд из уютного дома в тесную коммуналку. Уже тогда начал формироваться её стойкий, неуступчивый характер. Подработка на почте, театральная студия по вечерам – она не жаловалась, а действовала. Поступление во ВГИК с первой же попытки стало закономерным результатом её упорства. На курсе её не считали красавицей, порой даже отпускали колкости, сравнивая с Раневской. Но была в ней иная сила – внутренняя мощь, острый ум и то самое обаяние, перед которым не могли устоять ни зрители, ни режиссеры, ни мужчины.
Безудержная стихия советской богемы
Семидесятые и восьмидесятые годы стали звёздным часом Васильевой. Казалось, она покорила весь кинематограф. «Обыкновенное чудо», «Соломенная шляпка», «Бумбараш» – её героини были такими разными, но в каждой угадывалась частичка её собственной неукротимой натуры. Но за кулисами блестящей карьеры бушевала совершенно иная жизнь. Москва богемная, диссидентская, пьяная и отчаянная знала Васильеву с другой стороны. Её комнату в коммуналке друзья в шутку, а может и всерьёз, прозвали «Два восемьдесят семь» – по цене бутылки дешёвой водки. Там кипели страсти, рассказывались опасные политические анекдоты, ругали власть, спорили до хрипоты, выпивали, танцевали и дрались.
Она и сама не отставала – курила, не стеснялась в выражениях, могла выпить наравне с любым мужчиной. Это было её формой эмансипации, способом доказать, что она не просто актриса, а свободная личность. Позже, уже много лет спустя, она будет с горечью винить в этом самомнении феминистские идеи и саму Клару Цеткин. Мол, ещё в школе девчонки считали шиком пить наравне с мальчишками, материться и травить анекдоты. Ко времени поступления во ВГИК, по её собственному признанию, она была уже «как бы готовенько-развращенной». Это было время бунта, и она бунтовала против всего – против условностей, против системы, против самой себя.
Мужчины, любовь и горькие разочарования
Её личная жизнь была таким же полем боя. Мужчины сходили с ума по этой рыжей, высокой, стройной девушке с вечной сигаретой в зубах. Её первый муж, легендарный режиссер Сергей Соловьев, до сих пор вспоминает о ней с восторгом. Он отрицал любые разговоры о её некрасивости, говоря о «неслыханной красоте», необыкновенном уме и внутренней свободе. Но даже его терпению пришёл конец. Васильева пропадала на вечеринках, крутила романы на стороне. В итоге она сама ушла от Соловьева.
Второй брак с драматургом Михаилом Рощиным был похож на вспышку молнии – любовь с первого взгляда, страсть, не обращающая внимания на условности. Она была замужем, но это не стало препятствием. Казалось, это и есть та самая большая любовь. В 1973 году у пары родился сын Дмитрий. Но идиллия длилась недолго. Сам Рощин позже отзывался о тех годах с ужасом: «Катя оказалась сумасшедшая, да еще и сильно пьющая. Жить было невыносимо». Он жаловался на её скверный характер, эгоизм, вечное недовольство бытом. Лишь много лет спустя из-за завесы взаимных упрёков проступила иная причина развала семьи – Васильева застала мужа в постели с домработницей. Предательство стало точкой невозврата.
Самое тяжёлое прощение
Сын Екатерины Васильевой, Дмитрий, пошёл по духовной стезе, став протоиереем. У него большая семья, восемь детей. Но в этой благостной истории есть и тёмная страница – внебрачный сын от актрисы Елены Кориковой. Ребёнка не признал ни отец, ни, что особенно больно, бабушка Екатерина. По московским театральным слухам, именно она, уже глубоко верующий человек, настояла на том, чтобы сын порвал все отношения с Кориковой и не признавал ребёнка. Этот поступок многими воспринимается как суровый и не поддающийся логике христианского всепрощения. Возможно, это была своеобразная попытка оградить семью сына-священника от скандала. А может – проявление всё той же бескомпромиссности, только обращённой уже не против себя, а против других.
Путь к храму: от актрисы к инокине Василисе
Слухи о том, что Васильева ушла в монастырь, поползли ещё в начале девяностых. Тогда это было не совсем так. Она встретила на своём пути человека, который кардинально изменил её жизнь – верующего врача Екатерину Трубецкую. Та стала её духовным проводником. Васильева обрела наставника и начала свой долгий, трудный путь к Богу. В 2021 году она окончательно порвала с миром, приняв иноческий постриг с именем Василиса.
В редких интервью она с огромной болью говорила о своём прошлом, сожалея, что не пришла к вере раньше. Её слова – это крик раскаявшейся души: «Сколько бы детей нарожала вместо абортов, от мужа не ушла, не предавала, не изменяла, водку не пила, матом не крыла». Она не скрывала, что её обращение было во многом выстрадано физически – тяжелая болезнь, две сложнейшие операции, инвалидность, реанимация в госпитале Бурденко. Она была на краю и уверена, что её буквально «вымолили с того света».
Сегодня инокиня Василиса (Васильева) живёт в монастыре Зосимова пустынь, полностью посвятив себя молитве и служению. Её можно было видеть на похоронах актрисы Евгении Добровольской, для которой она стала духовной наставницей. Её жизнь разделилась на «до» и «после». Из бурной, пьющей, рушащей судьбы бунтарки она превратилась в смиренную монахиню, но и в этом образе угадывается всё та же сила духа, только направленная теперь в иное русло.