Гулять бы густыми лугами
В весенней предутренней мгле.
Ходить бы босыми ногами
По ласковой теплой земле.
Эти строки принадлежат почти забытому поэту из Шуи Александру Сумарокову. Он родился в конце XIX века, когда Россия еще была империей, а по улицам городов цокали копыта лошадей. Его судьба стала тихим, но таким пронзительным отражением трагедии целой страны.
Жизнь Александра Дмитриевича Сумарокова началась вполне обыденно для человека с тягой к знаниям. Он родился 2 сентября 1883 года во Владимирской губернии, детство прошло в Шуе, потом - курсы в Петербурге. Уже тогда, в 1913-м, в столичных журналах стали появляться его первые стихи. Казалось, все только начинается. Мир литературы распахивал перед ним двери.
Но грянули революция, гражданская война и разруха. Сумароков не эмигрировал, он остался работать в новой, советской действительности: писал для ивановской газеты «Рабочий край», учил детей, заведовал библиотекой в родной Шуе, вдохновлял молодых авторов в литературном кружке. Он служил слову. Казалось бы, идеальный советский труженик пера.
Но была у него и другая, неофициальная жизнь, полная любви к творчеству Сергея Есенина. К середине 30-х годов поэт, которого совсем недавно называли крестьянским, был объявлен «кулацким» и «упадническим». Читать его, а уж тем более пропагандировать, стало опасным преступлением против линии партии.
За это преступление против бездушия Александр Сумароков и был арестован в ноябре 1936-го. Не за заговор, не за террор. За стихи. За то, что в его библиотеке кто-то нашел томик Есенина, за то, что он осмеливался говорить о настоящей, а не разрешенной поэзии.
Дальше - короткая и безжалостная машина репрессий. Сумарокова этапировали в Читу. «Тройка» УНКВД, заседавшая 20 мая 1938 года, не нуждалась в доказательствах, адвокатах или свидетелях. Несколько минут - и страшный приговор: высшая мера наказания. Расстрел.
25 июля 1938 года поэта Александра Сумарокова не стало. Он так и не увидел ни одной своей книги. Его наследие - разрозненные публикации в газетах, рукописи. Имя пропагандиста есенинской поэзии было вычеркнуто из памяти целого поколения.
Справедливость, холодная и запоздалая, наступила лишь 28 июля 1965 году, когда Сумарокова реабилитировали. «Дело» признали сфальсифицированным, а приговор необоснованным. Но кого уже можно было вернуть?
Сегодня об Александре Сумарокове помнят лишь краеведы. Его трагическая судьба - это тихий укор эпохе, которая безжалостно перемалывала судьбы тех, кто осмеливался чувствовать иначе и любить не то, что предписано.